Общественная организация «Уральский родительский комитет», усмотрев крамолу в некотором списке книг, пишет возмущенное письмо. Следственный комитет России решает возбудить уголовное дело. В это время, «как бы чего не вышло», книги и действительно изымаются из примерно двухсот местных детских библиотек.
Среди них замечательная, вполне подростковая книга Давида Гроссмана «С кем бы побегать» (честно обозначенная «16+»).

Конечно, читать ее, чтобы изъять, изымателям показалось необязательным.
Этой недавней историей начала Ксения Молдавская, один из старших взрослых-экспертов понедельничного собрания.

Юные взрослые-эксперты сидели в том же кругу, что и старшие, было им от семи до пятнадцати лет: Клава (7 лет), Аня (13 лет), Миша (12 лет), Даниил (15 лет), Даниил (12 лет), Саша (8 лет). Большую часть времени слово принадлежало все-таки им. По праву людей, которых нынешние ограничительные меры касаются непосредственно.

Аудиторию интересовало — кто выбирает им чтение?

Выяснилось, что, в основном, советуют родители. Бывает, что выбирают и самостоятельно. Многие достают с полок домашнего книжного шкафа. Если не нравится — откладывают. Почему может не понравиться книжка? Слишком взрослая, например. Или слишком детская. И то, и другое одинаково скучно. Совсем отвратительно, если она плохо написана или переведена. Или автор держит тебя за дурака — такими, почему-то, в основном бывают учебники обществознания для средних классов.
Что будете делать, если запретят что-то читать? Все равно прочитаю. Все молодые взрослые поголовно высказали волю к свободному выбору и твердое намерение читать то, что сами захотят.

А по-хорошему, как справедливо заметила участница дискуссии, книжный обозреватель и критик Юлия Рахаева, маркеры — 0+, 6+, 12+, 16+ должны помогать родителям ориентироваться в книжном ассортименте. Вот вам сигнальные маячки, а вы уже сами глядите и решайте — что самое время вашему ребенку прочесть, а с чем погодить. Можете даже объяснить ему, почему, если речь зайдет. Никто не будет на самом деле все это соблюдать.

Но ведь обязан. И самое неприятное, в этом месте у общественности включается «синдром вахтера». Ведь как не нажаловаться, если видишь, что кто-то нарушает правила! Надо, чтобы ему немедленно запретили.
Зачем этот ребенок принес в класс эту книжку? Куда родители смотрят?

Помянули «Ну, погоди!», из которого вырезали отрывок с курящим и выпивающим Волком. Детям задали вопрос:
— Дорогие дети, кто-нибудь из вас не знает, что некоторые взрослые курят и употребляют алкоголь?
На что дети ответили:
— Дорогие взрослые, а вы знаете, что некоторые дети курят и употребляют алкоголь?

Сергей Михайлов, семейный психотерапевт, участник дискуссии, «ребенок 33 лет», добавил, среди прочего, что юные эксперты, пожелавшие в таком разговоре участвовать, со всей очевидностью читали, читают и будут читать не смотря ни на что, — в семьях читающих детей навалом книг, и никакие возрастные ограничения не обделят их литературного образования; подобные законотворческие явления служат сплочению семьи перед лицом этого самого законотворчества, а также способствуют повышению интереса к чтению по принципу запретного плода, поэтому у нас все как всегда — чем хуже, тем лучше.

Как пришлось резюмировать, некоторые старшие взрослые почему-то считают, что младшие взрослые — этакие царевичи гаутамы, которые живут во дворце, пока не достигают определенного возраста. А если они раньше увидят что-то слишком «взрослое», то, наверное, — что? немедленно просветлятся, не иначе. Но книги, в которых затрагиваются темы для всех не очень простые — идеальный повод прийти к авторитетному старшему товарищу за разъяснениями. И узнать то, что и так придется узнать — тем способом, который выберет человек, который заботится о тебе.

О тебе, а не об абстрактном «здоровом развитии» выдуманного нацело из головы символа священной невинности.

Произошедшим разговором эксперты, кажется, остались довольны. Правда, одноклассникам — или, тем более, учителям — рассказывать большинство отказалось. «Не поймут», «им это неинтересно», «с нашими одноклассниками даже и заговорить о таком нельзя — может быть, с кем-нибудь из параллельного класса»… «Вообще-то, мы тут сидим и разговариваем — как такой класс, хотя мы друг друга не знаем, но понимаем друг друга, и как будто все каким-то образом давно знакомы».
Решили, что надо будет встречаться дальше.