Как писателю встретиться с читателями, а книге – пробиться к широкой аудитории? Особенно если писатель адресует свои произведения подросткам, чья читательская активность не приносит особой прибыли издательствам. Вопрос непростой, учитывая тиражи книг для детей и юношества и ситуацию с книгораспространением. Средний тираж подростковой литературы колеблется от трех до пяти тысяч экземпляров, а только в Москве юных читателей этого возраста проживает по меньшей мере 500 тысяч. Получается – одна книжка на 100 читателей в столице. А дойдет ли она до Хабаровска или Владивостока – вообще большой вопрос.

Как бы ни ругали Интернет за его всевластие над душами детей, только он сегодня в состоянии создать общее литературное пространство. Единственная трудность – отделить гору макулатуры и гигабайты электронных текстов от достойных внимания произведений. Все эти задачи пытается решать всероссийский конкурс на лучшее литературное произведение для детей и юношества «Книгуру», у которого есть свой сайт kniguru.info. В областную детскую библиотеку приехали эксперты и лауреаты конкурса, чтобы рассказать о нем библиотекарям, школьникам и средствам массовой информации. На вопросы ответили литературный критик, старший научный сотрудник филиала ТАСС «Российская книжная палата» Мария Порядина, писатели и журналисты Ирина Лукьянова и Евгений Рудашевский.

Похожие на людей

Уникальность конкурса «Книгуру» в том, что присылаемые произведения оценивают исключительно подростки от 10 до 16 лет, из них формируется жюри. Они же вступают в диалог с писателями и таким образом могут влиять на литературный процесс. «Иногда начинаются настолько жаркие и содержательные дискуссии, что мы почтительно отходим в сторонку», – говорит эксперт конкурса Мария Порядина.

На писателей общение действует благотворно. Бывает, что маленькие читатели высказывают суждения, которые составят честь профессиональным критикам. Например, одна девочка в ходе обсуждения книги адресовала детским литераторам следующее пожелание: «Не старайтесь делать ваших персонажей похожими на подростков. Делайте их похожими на людей».

На чаше весов

Дети оценивают литературу, созданную взрослыми специально для них. И взрослые критики в их суждения не вмешиваются. Единственное, что позволяют себе старшие, – это формирование длинного и короткого списков книг перед определением тройки победителей. Те, к кому юные читатели наиболее благосклонны, получают возможность издать книгу в классическом виде, то есть на бумаге. Неужели детский выбор всегда самый справедливый? Ведь интересный сюжет и захватывающее повествование вовсе не главный признак хорошей литературы.

Конечно, расхождения в оценках взрослых и детей нередки. Но уж таков задуманный формат конкурса.

«Открытием прошлого сезона для меня стала повесть-легенда писательницы из Якутска Майи Тобоевой. История о вымышленном мире необыкновенной красоты и огромной печали. Тонкая, лирическая, пронзительная и горестная. Жаль, что подростки не отдали ей своих голосов, – говорит эксперт конкурса Ирина Лукьянова. – Их жизненный опыт еще не позволяет воспринять те краски, с помощью которых писатель создает объемные художественные миры».

«Мы очень радуемся, когда из массового потока вторичного литературного материала всплывает что-то очень неожиданное, ни на что не похожее», – продолжает критик.

В прошлом сезоне «всплыла» повесть Светланы Волковой «Подсказок больше нет», начинавшаяся традиционно: в класс приходит новенький и не знает, как себя вести. И тут возникает неожиданный поворот. Мальчик придумывает, что он представитель особой субкультуры джибобо. Все наши верования материальны. Движение джибобо начинает развиваться буквально на пустом месте. Появляется группа в социальных сетях, возникают джибобские тусовки. И уже не разобрать, где кончается реальность и начинается вымышленный мир.

В короткий список конкурса, как правило, попадают произведения, которые не укладываются ни в одну жанровую или содержательную категорию.

Какие сюжеты совсем неоригинальны?

Вариации на тему гномов, драконов и принцесс, живущих в средневековом мире, где герои ходят в плащах, ездят на белых лошадях и живут в домиках под черепичными крышами.

Условно фольклорные повествования с языческой мистикой, где всех героев зовут Добромирами, Любодобрами, Радомыслами, Любославами и так далее в таком же духе.

Школьные повести, начинающиеся с того, что в класс приходит новенький (если он не джибоб).

Мораль открытым текстом

Общение с детским читательским жюри и отзывы на форумах позволяют организаторам конкурса сделать вывод: подростки любят, когда в произведениях мораль на виду и ее не нужно выуживать из текста. Говорит это, пожалуй, об одном – отсутствии читательского опыта. Ведь талантливым писателям такой контраст претит, в жизни нет только черных и только белых красок. Впрочем, далеко не все маленькие читатели любят прямые выводы. А что они ценят, так это жизнеутверждающую позицию автора. Один подросток так и написал на форуме: «Почему автор не сказал в конце романа, что жизнь продолжается?»

Брат мой Бзоу

На встрече в библиотеке писатель, путешественник и журналист Евгений Рудашевский представил свою книгу, победившую в конкурсе «Здравствуй, брат мой Бзоу!» (о легендарной дружбе дельфина с человеком и об архаичных культурных образах Абхазии, наложенных на трагедии современности, – грузино-абхазский конфликт, военные действия в Афганистане).

Евгений Рудашевский:

– Я путешествовал по Абхазии, и как-то вечером, под бутылку вина, старик абхазец рассказал мне историю о дружбе мальчика и дельфина, отнюдь не вымышленную. Я подумал, что мой поход по горам нужно отложить, остаться в этом поселке, просто жить в нем, слушать людей и записывать. Мне помогло то, что несколько лет я работал дрессировщиком байкальских тюленей и у меня есть опыт общения с морскими животными. Рукопись по совету подруги я отправил на конкурс и забыл о нем. И вдруг мне на электронную почту приходит письмо, что книга – в тройке победителей. Так я вошел в мир подростковой литературы, и мне эта среда понравилась. Я начинаю серию походных книг в приключенческом жанре, где герои выживают в экстремальных условиях. В них я использую свой опыт путешествий, накопленный с 14 лет.

Стеклянный шарик

Еще один лауреат конкурса «Книгуру» прошлых лет Ирина Лукьянова рассказала о своей книге «Стеклянный шарик»:

– Я веду в Интернете родительский форум, где обсуждаются проблемы обучения и воспитания подростков. Однажды разбирался случай, когда мальчик терпел, терпел своих обидчиков, а потом впал в состояние аффекта и здорово поколотил тех, кто на него нападал. Так возникла история абстрактной девочки Аси, у которой не ладятся отношения с окружающими, зато она находит общий язык с предметами, растениями и животными, разговаривает с табуретками и стеклянными шариками.

Детство – не всегда безмятежная пора, какой представляется она людям зрелого возраста, предпочитающим о своем детстве не вспоминать. Ребенок порой сталкивается с такой человеческой подлостью, которой нет даже во взрослом мире. Ему приходится решать проблемы предательства, враждебности, немотивированной агрессии, сложного нравственного выбора при отсутствии жизненного опыта и защитных механизмов, вырабатываемых только с годами. Взрослые, кстати, очень часто не выдерживают травли на работе, а травля ребенка во дворе воспринимается ими как пустяк. Маленькому говорят: «Не обращай внимания». Но выполним ли такой совет?

Книга изначально не предназначалась для юношеской аудитории, вышла во «взрослом издательстве», но стала интересной для подростков, которые проходят через опыт травмирующего непонимания окружающими.

– Во всем мире появляется огромный массив литературы, описывающий мир детей с особенностями в развитии, в частности, аутистов. Такие книги получают премии. Многим кажется, что они ставят социальный диагноз, отражают состояние нашего общества, где люди изолированы друг от друга. А дети уходят в самую худшую изоляцию, которая проявляется уже на уровне болезни. Что с ними происходит, если взглянуть на явление с гуманитарной точки зрения?

– Я не вижу здесь никакого духовного апокалипсиса. В моем детстве всех детей с проблемами в обучении записывали в умственно отсталые, а с проблемами в общении – в придурковатые. На мой взгляд, мы видим сейчас не какой-то внезапный взрыв количества детей с аутизмом или гиперактивностью, а лучшее понимание того, что было всегда.

У нас в школе тоже был свой классный шут, вылетавший после восьмого класса с двойкой по поведению, свой «траблмэйкер», доставлявший хлопот всему педколлективу, свой чудик, который ни с кем не разговаривал, и свой тихий двоечник, пропадавший куда-то после третьего класса, а на самом деле переходивший в коррекционную школу. Сейчас эти суждения переходят из плоскости «дурак, дебил, идиот и т.д.» в более профессиональную оценочную категорию, и это на пользу всему обществу.

Димитрий Соколов