Год свирепого цыпленка

Светлана Лаврова

Подходит читателям от 10 лет.

Глава 1. Создание героя.

Была зима. Она была уже месяц, да и сейчас есть. Начинался Год Петуха. Поэтому 31 декабря народ не ел жареных кур, чтобы Петух не обиделся. А с 1 января начал есть. Видимо, рассудил, что после празднования новогодней ночи Петуху уже все равно.
— Я бы убил этих Кузнецовых, — сказал Антон.
— Я бы их палкой побила, — сказала Катя.
— Я бы на них «Камазом» наехал, — сказал Антон.
— Я бы их посадила на кнопку и сверху прижала холодильником, чтобы не откнопились, — сказала Катя.
— Я бы их покусал, — сказал Антон и, подумав, уточнил: — Если бы был бешеной собакой.
— Я бы… я бы… — Катя ничего больше придумать не могла и всхлипнула. – Если бы их не было, мама с папой не ушли. И мы бы вместе встречали Новый Год.
Да, родители ушли встречать Новый Год с давними-предавними друзьями Кузнецовыми. Они каждый год так уходили, уложив детей и пообещав им утром подарки и пир горой. Антон и Катя привыкли, потому что были маленькие. А в этом году они стали большие. И им стало очень плохо – без мамы с папой какой Новый Год?.
— Только не реветь, — сказал Антон. – Лучше давай еще какое-нибудь страшное наказание для Кузнецовых придумаем. Пусть их петух заклюет. Тот самый, которого год начинается.
— Только пусть у петуха будет длинный клюв, — потребовала Катя. – Чтоб им больно было.
— Ладно, — согласился Антон. – Сейчас я нарисую. Только не петуха, а цыпленка. Петуха я не умею.
Он нарисовал на полях газеты, развёрнутой на «Программе телепередач» два маленьких кружка. Потом поставил их на две тонкие палочки – это цыпленок на ножках. В середине верхнего кружка поставил точку — глаз и пририсовал длинный-предлинный клюв. Клюв занял все свободное место, продлился на напечатанную «Программу на 1 января», насквозь пронзил фильм «Ирония судьбы» и уткнулся кончиком в интервью с президентом. Внутри клюва Антон нарисовал много зубов. Цыпленок сразу стал похож на крокодила.
— Он загрызет Кузнецовых! – обрадовалась Катя.
Антон нарисовал висящие из клюва два кривые загогулины.
— Это подпорки? – предположила Катя. – Чтоб клюв не обломился?
— Это бивни, как у мамонта, — объяснил брат и пририсовал цыпленку рога.
— Он их забодает! – восхитилась Катя, почти совсем утешившись. – А что у него еще есть?
Антон нарисовал у цыпленка под крылом пулемет. Но он не очень хорошо рисовал предметы, и оружие вышло похожим на какой-то страшненький скукоженный цветочек.
— Ничего, — сказал Антон. – Это новая модель. А к хвосту прицепим водородную бомбу, да, Кать? Кать? Катя!
Катя спала, неловко скрючившись в кресле. Свирепый рогатый цыпленок с пулеметом забрал ее злость и обиду, и усталая девочка тут же заснула.
— Надо бы дотащить её до дивана, — подумал мальчик, зевая. – У нее внутри всё слипнется, оттого что она так криво спит.
Он попробовал поднять сестру, но та оказалась неожиданно тяжелой. Наверное, много съела новогоднего торта.
— Ну и ладно, — вздохнул Антон и закрыл глаза.
Мама и папа пришли уже около шести утра, веселые, взбудораженные, с полной сумкой подарков – Антону и Кате от семьи Кузнецовых.
— Так и заснули сидя, — умилилась мама.
— И совсем на нас не обиделись, что мы их бросили в новогоднюю ночь, — сказал папа. – Замечательные у нас дети. Всё понимают.
На столике белел забытый газетный листочек с программой. Свирепый цыпленок с рогами и пулеметом грустно смотрел куда-то в сторону.
Потом, когда мама и папа пошли спать, цыплёнок шевельнулся раз, другой… отклеился от газетного листочка… труднее всего отклеивались бивни, они были слишком длинные и ткнули в нос какого-то политического деятеля из заметки на обратной стороне газеты. Наконец цыплёнок отделился полностью. Он был лёгкий и плоский, и немного ажурный из-за тонких ножек, тонких рожек, тонких бивней и тонкого зубастого клюва.
Открылась форточка. Морозный воздух прянул в комнату мощно и свежо. Цыпленок подпрыгнул на тоненьких ножках и взлетел. Не сам, конечно – это поток воздуха поднял его, сделал круг по комнате и вынес в форточку.
Свирепый рогатый цыплёнок полетел над городом, мутно и тяжело засыпающим после новогодней ночи.

Глава 2. Вампир из 5 «Б»

Ванечка решил уйти в вампиры. У него просто не оставалось другого выхода. Во всех вампирских романах написано, что в вампирном состоянии вампиры сильнее людей. В обычном невампирном состоянии Ванечка Егулова никогда не побьёт. Егулов был его выше почти в два раза. А кулаки – в три. Егулов был гад. Он Ванечку пинал, тряс, ронял с лестницы, отбирал ранец и прятал куртку, чтобы тот подумал, что её украли и заплакал. Егулова Ванечка ненавидел так, что аж белел, когда о нём думал.
Вот только не надо думать, что Ванечка всё покорно сносил. Один раз он ткнул Егулова карандашом в живот. Он как раз послушал на уроке про то, как Пушкина ранили в живот, и он умер от перитонита. Пусть Егулов тоже умрёт от перитонита. Но живот у Егулова был твёрдый, как в бронежилете. А что, может, он носил под рубахой бронежилет и оттого был храбрый, что ему ничего не грозило. Нет, бронежилет был толстый, в нем Егулов казался бы распухшим. А он казался стройным и красивым, гад. Скорее всего, это не бронежилет, а мифрильная кольчуга, как у Фродо из «Властелина колец».
Сейчас Егулов лежал в больнице со сломанной ногой – за две недели до новогодних каникул спрыгнул со второго этажа на спор. Спор выиграл, но ногу сломал. Ванечка был счастлив две недели. Но Елена Алексеевна сказала, что на Егулове всё хорошо заживает, и после праздников он вернется в класс. Итак, за новогодние каникулы Ванечке надо было стать вампиром, чтобы укусить Егулова и выпить всю его кровь. Пусть-ка Егулов без крови походит, так ему и надо. Фу! У такого гада кровь наверняка невкусная и отравленная. Ничего, Ванечка всё продумал – он будет отравленную егуловскую кровь выплёвывать.
Так же безнадёжно обстояли дела с Лизаветой-ябедой. Её тоже побить не получалось. Почему-то все вокруг утверждали, что девчонок бить нельзя. Интересно, почему это? Чем девчонки от мальчишек отличаются? Руки-ноги у них в том же количестве, глаза-носы-уши тоже. Ростом они выше мальчишек, по крайней мере в их 5»Б». Пинаются и толкаются так же, щиплются больнее, дразнятся обиднее – почему их нельзя бить? Лизавету-ябеду точно можно. Она всё время жаловалась: «А Сокольский меня толкнул!», «А Сокольский у меня в тетради начеркал!», «А Сокольский ко мне пристаёт!». Врёт! Очень надо у неё черкаться и тем более приставать. Один раз Лизавета вообще подло поступила: она подложила ему в ранец шоколадку. Шоколадка растаяла и размазалась по «Математике», аж вся «Математика» слиплась. И «Естествознание» тоже запачкалось, но меньше. За «Математику» Ванечке ужас как от учительницы досталось, за неуважение к предмету. Хотя, на Ванечкин взгляд, шоколад как раз знак уважения, а из неуважения он бы чем похуже «Математику» обмазал, например, овсянкой. А Вера Валентиновна за «Естествознание» не ругалась, только головой покачала и сказала: «Проголодался? Ничего, скоро перемена и обед». Но Лизавета всё равно вредина. Очень она Ванечку раздражала, и побить её было бы полезно для «мирового благополучия», как говорит папа.
Ванечка спросил у папы, почему нельзя бить девчонок. Папа подумал и сказал:
— Я раньше тоже понять не мог, а потом понял, когда в институте изучал культуры диких народов. Это табу. Такой священный запрет, идущий с древних времен. Если его нарушить, боги разгневаются и страшно накажут всё племя.
— То есть если я побью Лизавету-ябеду, то боги накажут весь наш 5 «Б»? – уточнил Ванечка.
— Наверное, да, — неуверенно ответил папа. – Так верили древние народы. Потому что в совсем уж древние времена был матриархат. Это когда командовали женщины, а не мужчины. А мужчин никто не уважал. Потом мужчины возмутились, всё переделали и стали главными в мире. А от времен матриархата остался запрет-табу: девочек (как высших существ) бить нельзя.
— А Егулов бьёт девочек, — вспомнил Ванечка.
— Вот боги и наказали ваш 5 «Б», — пробормотал папа.
Ванечка кивнул. Он понял, что папа имел в виду новую математичку.
Математичку тоже надо было укусить. С ней-то точно больше никак справиться было нельзя. Против неё даже Егулов ничего не мог сделать.
— Папа, почему она такая несправедливая? – жаловался Ванечка. – Мы с Никитой одинаково задачу решили. Потому что друг у друга списали. И одну и ту же ошибку сделали. Так Никите трояк, а мне двойка!
— Расслабься, Иван, всё нормально, — обнял его папа. – Ты гуманитарий, а она технарь. Вы – существа разной породы. Гуманитарий – это человек, которому хорошо удается русский, литература, география, история, иностранные языки. А технарь любит математику и физику. Вы с Адой Эдуардовной никогда не поймёте друг друга. У меня тоже математика не ладилась, и моя учительница математики говорила, что я ни на что не гожусь и кончу жизнь под забором.
— Под каким забором? – не понял Ванечка.
— Не знаю, какой забор она предназначала для этой цели, — пожал плечами папа. – Лично я бы предпочел ограду Летнего сада в Петербурге, хотя до него далеко ехать. Пришлось просто назло моей учительнице стать кандидатом наук и доцентом в институте.
Ванечка знал, что папа теперь пишет докторскую диссертацию на тему «Межполушарная асимметрия пространственной синхронизации биоэлектрической активности головного мозга при симптоматической эпилепсии». Ванечка долго это название учил, чтобы небрежно так вставлять в разговор – собеседники просто выпадали. Ванечка вообще к папиному мнению очень прислушивался. Поэтому когда на следующий день математичка Ада Эдуардовна спросила: «Сокольский, почему ты такой тупой, это очень простая задача», Ванечка ответил:
— Я не тупой. Я гуманитарий, а вы технарь. Мы разной породы. И никогда не поймём друг друга.
Что тут было! Ванечка предпочитал не вспоминать подробности. Он сразу понял, что Ала Эдуардовна обиделась на «технаря», потому что в детстве мечтала стать гуманитарием, а у неё ничего не получилось. Теперь Ванечке надо было срочно сделаться вампиром – желательно до следующего урока математики после каникул.
Немножко смущало то, что все авторитеты утверждали: если вампир укусит человека, то тот тоже станет вампиром. Ванечка хорошо подготовился и много книжек про вампиров прочитал, и интернетные источники тоже, так что в теории разбирался. Но если Ванечка-вампир укусит Егулова, Лизавету-ябеду и учительницу математики, и они станут вампирами, то что же, все сделаются коллегами и будут работать в одной бригаде? Нет, спасибо, не подойдёт. А загрызть их до смерти Ванечка не хотел. Это нехорошо всё-таки.
Но с этой проблемой можно разобраться потом. А пока надо срочно найти вампира для укушения Ванечки. И Ванечка начал собирать информацию.

Глава 3. Из бивней можно сделать крылья

Ветер поднял нарисованного цыплёнка довольно высоко, покружил над проводами и с размаху прилепил над карнизом, где дремал старый воробей Осип. Осип проснулся, приоткрыл один глаз и посмотрел, что это тут рядом с ним прошелестело.
— Э-э-э… здравствуйте, дорогие телезрители, — робко сказал цыплёнок.
— Ну, допустим, — согласился Осип и приоткрыл второй глаз. – А ты кто такой?
— Я цыплёнок, — представился цыпленок. – Свирепый и с рогами.
— А чего ты такой плоский? На тебе кошка посидела?
— Нет, я… э-э-э… таким уродился.
— Это экология, — глубокомысленно сообщил Осип и закрыл первый глаз. – Надымили везде заводами, навоняли машинами. Вот и рождаются все напрочь плоские.
Цыпленок не знал, что такое экология, но спорить не стал. Он ещё не очень хорошо разбирался в мире, только знал про телепередачи, фильмы и немножко про политические новости. Потому что его на газете нарисовали – как раз с одной стороны «Программа телепередач», а с другой – «Визит министра иностранных дел во Францию».
— Ося, с кем ты опять знакомишься? Ося, как не стыдно! – послышался визгливый голос, и из-под крыши вылезла воробьиха. – Ося, я на минуточку отвернулась, а ты уже беседуешь с какой-то мятой туалетной бумажкой! Разве приличные воробьи так себя ведут?
— Здравствуйте, мадам, международное положение осложняется, — сказал цыпленок, вспомнив визит министра во Францию. Воробьиха попятилась и от неожиданности сказала «чвяк» вместо «чирик».
— Видны позитивные сдвиги в экономике, кризис идёт на спад, — попытался успокоить её цыплёнок. Осип закрыл второй глаз и притворился спящим.
— Ося, где ты подобрал этот кошмар? – воскликнула воробьиха.
— Я не кошмар, я цыплёнок, — поправил цыплёнок. – Кошмар – это на улице Вязов в кино.
— Тебе наврали, — возразила воробьиха и клюнула его точно в пулемёт. – Цыплята такие не бывают. Я девушкой жила в деревне и видела цыплят. Они на воробьев похожи, только жёлтые и глупые.
— Боюсь, я тоже не очень умный, — потупился цыплёнок. – Меня только ночью нарисовали. Новости в мире искусства. Портрет Дориана Грея.
— А зубы! – воскликнула воробьиха и всплеснула крыльями. – Почему у тебя такие большие зубы?
— Чтобы съесть тебя, дитя моё, — сказал Осип и приоткрыл один глаз.
— Не подсказывай, — отмахнулась воробьиха. – Пусть сам отвечает.
— Не знаю, — огорчился цыплёнок. – Информационный кризис тяжело ударил по русской интеллигенции.
— Вот видишь! А рога! Когда я девушкой жила в деревне, такие рога были у козла Макара! А вниз что такое торчит?
— Бивни, — сказал цыплёнок, всё больше расстраиваясь. – Они, когда рисовали, сказали, что это бивни.
— Нет такого слова «бивни», — решительно возразила воробьиха. – Когда я девушкой жила в деревне, там ни у кого бивней не было. Даже у председателя.
Цыплёнок не знал, что такое председатель, и опять промолчал. Осип приоткрыл второй глаз, посмотрел на бивни и сказал:
— Из этих бивней можно сделать крылья. Если ими махать, будет неплохой подъёмный эффект. А то крылья у тебя, считай, никакие.
— Ося, не вмешивайся, у нас серьёзный разговор, — перебила воробьиха. – А тебе бы всё пустяки.
— Летать – не пустяки, — буркнул Осип и закрыл оба глаза.
— И что же делать? – спросил цыплёнок.
Воробьиха задумалась.
— Тебе надо искать своих, — сказала она. – Таких же плоских и страшненьких. Одному в жизни не пробиться, только стаей.
— И тренироваться махать бивнями, — сказал Осип и приоткрыл один глаз.
— Ося, успокойся немедленно! У тебя давление! Ты разволнуешься и будет что?
— А что? – спросил Осип и приоткрыл второй глаз.
— Насморк! – с торжественным ужасом изрекла воробьиха. – От давления бывает насморк! Если сильно давить, конечно.
Осип закрыл первый глаз, а вторым подмигнул совсем сбитому с толку цыплёнку.
— Не дрейфь, пацан, пробьёмся, — сказал он. – Посиди пока с нами, а как совсем рассветет, полетим в одно место. Там много таких, как ты – плоских и с рогами.
Он закрыл оба глаза и подвинулся на карнизе, загородив цыплёнка от ветра.

Глава 4. Поиски начинаются

Подготовку к уходу в вампиры Ванечка начал ещё до каникул. Первым делом он спросил о вампирах Елену Алексеевну, их «классную». Она вела русский язык. Ванечка Елену Алексеевну очень уважал за то, что у неё интересные уроки были, и она про каждую несчастную приставку рассказывала так, будто это не приставка, а королева Франции Анна Австрийская. И она очень нестрашно и редко ругалась, а если уж ругалась, то на Егулова, что Ванечке тоже очень нравилось. И в компьютерных играх разбиралась – Ванечка сам видел, как она однажды на контрольной, когда все писали, играла в «Майнкрафт» на своем айфоне, а поймав Ванечкин взгляд, быстро выключила.
— Елена Алексеевна, у вас случайно нет знакомого вампира? – спросил Ванечка.
— Нет, — развела руками Елена Алексеевна. – А что, должен быть?
— Ну, у вас же много учеников и всяких друзей, — пояснил Ванечка. – Вдруг кто-нибудь немножко вампир?
— А тебе зачем? – заинтересовалась Елена Алексеевна.
Ванечка, конечно, не признался, что собрался в вампиры. Он сказал:
— Для научного интереса. Вот папа у меня кандидатскую диссертацию защитил и теперь докторскую пишет: «Межполушарная асимметрия пространственной синхронизации биоэлектрической активности головного мозга при симптоматической эпилепсии». Я тоже буду учёным и сейчас начну изучать вампиров. Как длина клыков влияет на эту… укусоспособность и кровеотсасываемость.
— Ох, — сказала Елена Алексеевна. – Ты знаешь, Ваня, лучше выбери другую тему. Вампиров нет. Это сказки.
— В мифах разных народов встречаются вампиры, — ответил подготовленный Ванечка. – Что же, они все врут?
— Нет, не врут, но ошибаются, — поправила Елена Алексеевна. – Вампиры – это сказочные существа, как русалки и водяные. Ты же не веришь в русалок?
Ванечка промолчал. Он один раз у бабушке на даче видел в речке русалку, правда, мельком. Она ему ужас до чего понравилась, аж у него внутри организма что-то зашебуршилось и защекотало – такая русалка была! Не то, что эта вредная Лизавета-ябеда.
— Спасибо, — вежливо сказал Ванечка Елене Алексеевне. – Жалко, что у вас нет друзей-вампиров.
— Мне ничуть не жалко, — засмеялась Елена Алексеевна.
Вторым номером в Ванечкином плане поиска вампиров стояла мама. Потому что мама работала учительницей биологии и по профессии обязана была разбираться во всяких живых существах.
— Мама, я бы хотел посмотреть на живого вампира, — попросил Ванечка вечером.
Мама на кухне тёрла морковку. Она была вегетарианкой. Вегетарианцы – это люди, которые не едят мясо, потому что всякое мясо было когда-то зверюшкой и бегало по полям или летало по небу, и есть их жалко. Мама же биолог, и всех зверей и птиц знала очень хорошо.
— Это просто непорядочно – есть своих знакомых, — объясняла она. – Это всё равно, как если Ванечка придёт в школу и скажет: «Елена Алексеевна, я вечером ел такую вкусную колбасу из Ады Эдуардовны!» Ой, Ванька, не слушай, как-то я плохо пошутила.
— Ты не права, солнышко, — говорил папа. – Ты всякие травки-деревья тоже знаешь по именам, но капусту и морковку всё-таки ешь. И ты же биолог, понимаешь, что растения тоже живые и им так же больно, когда их срывают, как коровам, когда их убивают.
— Живые, — согласилась мама. – Но не такие умные и даже совсем глупые. А раз дураки, то сами виноваты, и я их съем.
— Ну не знаю, — возразил папа. – По-моему, пятисотлетний дуб, под которым собирались стрелки Робина Гуда, гораздо интеллектуальнее курицы, выведенной в инкубаторе и ничего в жизни не видевшей умнее электрической поилки.
Ванечка не любил такие разговоры – ему было жалко и курицу, и корову, и мамину морковку, которой, оказывается, тоже больно. Но вообще ничего не есть он не мог. Хорошо, что мама не требовала от остальных быть вегетарианцами, и папа с Ваней ели нормальные котлеты – правда, магазинские, чтобы не травмировать нежную мамину душу изготовлением еды из Настоящего Мяса Настоящих Животных. А если они хотели мяса, то шли к бабушкам. У Ванечки было две бабушки и обе нормальные насчет покушать. Но вернемся к вампирам.
— Вампир? – удивилась мама и даже морковку отложила. – С чего это вдруг?
— Просто интересно, — неискренне сказал Ванечка.
— Можно, конечно, — задумчиво сказала мама, что-то вспоминая. – Позвонить Светке…
— Тётя Света – вампир?! – восхитился Ванечка. Тётя Света была врач и мамина подруга.
— Нет, — засмеялась мама и опять взялась за морковку. – Хотя у неё для этого все условия в операционной… фу, Ванька, не слушай, я нехорошо пошутила. Просто Света рассказывала про каких-то своих пациентов. Имен, конечно, не называла, это нельзя, но болезнь я помню – порфирия. Именно больных порфирией называли вампирами.
— Что? – удивился Ванечка. – Расскажи, мам! При чём тут болезнь?
Мама опять отложила морковку.
— Порфирия – это наследственная болезнь, — сказала она. – При ней повреждается ген, ответственный за формирование эритроцитов… ну, если попроще, то кровь получается плохая, некачественная. У нас с тобой и остальных здоровых людей кровь переносит кислород и питательные вещества к клеткам организма… клетки вы проходили?
— Проходили, — кивнул Ваня. – И про эритроциты я в «Почемучке» читал еще в шесть лет, так что рассказывай, я всё понимаю.
— Ага, отлично. У больных порфирией некачественная кровь не может нормально переносить кислород и питательные вещества, и всё в организме нарушается. В темноте еще ничего. А при солнышке у больных образуется «неправильное» вещество, оно отравляет организм. Поэтому больные порфирией не выносят солнца. Это «неправильное» вещество повреждает кожу, разъедает мышцы и сухожилия. Если не лечить, получается ужас что такое. Кожа у них бледная, сухая, покрытая язвами. Пальцы скрючены, как изогнутые пальцы с когтями у вампиров в фильмах ужасов. Язвы уродуют нос и уши, и лицо делается похожим на звериное. Кожа вокруг губ и слизистая дёсен высыхают и разрушаются, и зубы кажутся больше, и рот красноватый, будто окровавленный. Эти люди бледные (кровь-то нехорошая, не очень красная), вялые днем и более активные ночью. И что получается?
— Вылитый вампир, — кивнул Ваня. – А кровь они пьют?
— Раньше пили. В средние века про эритроциты и слыхом не слыхивали, но всё равно интуитивно люди чувствовали, что что-то не так с их кровью. Больные пытались пить кровь животных, но это не помогало – из желудка чужие эритроциты не проходят в кровеносные сосуды больного. И что подумал бы средневековый крестьянин, встретив бледного человека с окровавленным ртом, торчащими зубами, кривыми пальцами, да еще и прячущегося от солнечного света? И пьющего кровь какой-нибудь курицы?
— Он бы заорал: «Вампир!» и убежал, — согласился Ванечка.
— Да, а еще бы он сказал: «Их тут целая семейка!». Потому что порфирия – наследственное заболевание, то есть им болеют семьями. Таких людей жгли на кострах, как вампиров, а они просто болели.
— И тётя Света лечит таких вампиров? – уточнил Ванечка.
— Нет, их в других больницах лечат. Теперь им делают специальные уколы, и больные порфирией выглядят как здоровые люди, только немного бледные. И кровь они не пьют, и днем могут работать – обычные люди. К Свете просто как-то направили такого пациента по другому поводу – исключить опухоль. Позвонить Свете?
— Не надо, — грустно ответил Ванечка. – Это не настоящие вампиры. Мне надо таких, какие в «ужастиках» и компьютерных играх. Которые взаправду кровь пьют.
— Это как раз настоящие вампиры – которые болеют порфирией, — обиделась мама за своих вампиров. – А остальные – выдуманные. И вообще, Ванька, кыш с кухни, а то я никогда не дотру эту несчастную морковку, не поужинаю и умру от голода! Тебе это надо?
— А ты съешь сосиску, — посоветовал Ванечка. – Папа говорит, в ней мяса вообще нет, он специально купил самые дешевые сосиски, чтобы ты могла их есть. Там только «ароматизаторы, идентичные натуральным».
Он увернулся от летящего в него маминого кухонного полотенца и со смехом выскочил из кухни. «Не те вампиры, — подумал он. – Это ничего. Раз есть неправильные вампиры, то где-то есть и правильные. Надо просто хорошо поискать. Лучше я спрошу у Маркизы».

Глава 5. Странное место

— Это здесь, — сказал Осип.
Они еле добрались. Очень трудно лететь на бумажных крыльях, даже помогая себе бумажными бивнями. Хорошо хоть ветер дул примерно в нужную сторону.
— Это что? – спросил цыплёнок, глядя на красивый жёлтый особняк с белыми колоннами. Сбоку от колонн в нишах чернели отрубленные человеческие головы.
— За что их так? – опять спросил цыплёнок. – Голова профессора Доуэля. Убийство на улице Морг. Чисто английское убийство.
— Это специально чтобы воробьям удобно было сидеть, — объяснил Осип, приземляясь на макушку чёрной кучерявой головы с бакенбардами. – Видишь, ниша прикрывает от снега и ветра.
— Сидеть немножко скользко, — заметил цыплёнок, пытаясь закрепиться на левом ухе головы. – Агент 007 высадился на побережье Антарктиды.
— Скользко, это они не продумали, — согласился Осип. – Тут хороший дом, внутри тепло и просторно, и можно летать, сколько вздумается. А маленькие люди радуются и кричат: «Воробей! Воробей!» — и кормят конфетами. А большие люди открывают форточки, чтобы я мог вылететь, когда захочу. Приятное место. Оно специально для воробьев сделано, чтобы погреться и побыть в приличном обществе. Там в одной комнате много таких, как ты, под потолком висит. Передохнул? Полетели внутрь.
Цыплёнок вспорхнул с чугунного бюста великого поэта и взял курс за Осипом.
— Окно закрыто, — удивился Осип. – Странно. И тихо как-то. Ничего, это только спереди пластиковые окна плотно закрываются, а сзади дома окна старые, много щелей. Ты легко пролезешь.
Они облетели здание, Осип выбрал подходящую щель в рассохшейся раме на задней стороне дома.
— Вот тут лезь, — скомандовал он. – Там твоя стая. А я домой. А то жена будет беспокоиться. Она у меня нежная, ранимая.
Цыплёнок немного испугался – жутко лезть в незнакомый дом, но другого выхода он не видел. И проскользнул внутрь.
Комната показалась совершенно не похожей на ту, в которой Антон его нарисовал. Она была больше и выше, и по стенам стояли такие ровные штуки… в общем, непохоже и всё. И никого, ни души! Цыплёнок, конечно, не знал, что первого января детская библиотека не работает из-за Нового Года. В одном зале с потолка свисали на ниточках существа, действительно похожие на цыплёнка – плоские, округлые, с разлапистыми выступами – то ли рожки, то ли ножки, то ли бивни. И размер почти совпадал. Цыплёнок аж замер: плоских существ было много, и лезть к ним знакомиться – боязно. Вдруг они агрессивные? Вдруг забодают своими рогами? Или укусят белыми ровненькими зубчиками, вырезанными по краям лапок?
Он присел на угол шкафа с книгами. Совсем рядом висело одно существо с шестью рогатыми ножками. Существо молчало, только чуть покачивалось на ниточке – приземляясь, цыплёнок произвёл небольшое движение воздуха своими крыльями.
— Э-э-э… — робко начал цыплёнок. – Здравствуйте. Международное положение осложняется. Вы не против, если я тут посижу, пока обстановка не стабилизируется?
Бумажная снежинка молчала. Не из невоспитанности, а по уважительной причине. Цыплёнка-то Антон нарисовал на газете с программой, где всякие умные мысли пишут и где разговорчивые дикторы ведут интересные телепередачи, вот он и получился говорящий. А снежинку и её подруг вырезали из абсолютно безмозглых бумажных салфеток. С такими предками умом не блеснёшь.
— Вас как зовут? – попытался наладить контакт цыплёнок. – Моего знакомого воробья зовут Осип. Президента США зовут Обама. Меня никак не зовут. А вас?
Снежинка молчала, тупо подрагивая на нитке. «Я ей не нравлюсь, — вздохнул цыплёнок. – Ну, хоть не кусается. Может, с другими лучше пойдёт».
Весь день он летал между снежинками и пытался завести знакомство. Но те упорно молчали и отворачивались, когда он задевал их крылом. Цыплёнок совсем пал духом и очень устал, бумажные крылышки ослабли с непривычки. Наконец отчаявшийся цыплёнок совершенно обессилел и упал в корзинку картонной Красной Шапочки, стоявшей на абонементе младшего школьного возраста. Там лежал картонный пирожок и кусочек масла. По крайней мере, на коробочке было написано «Масло сливочное», чтобы все поняли, что это именно масло, положенное по тексту сказки. А пирожок был не подписан – наверное, его и так должны были узнать, хотя он почему-то был ярко-красный и в горошек. Цыплёнок, с опаской глядя на ослепительный «пирожок», прислонился к «кусочку масла» и решил немного отдохнуть. А что потом делать – потом и решим. Тем более уже стемнело – на Урале первого января ночь приходит очень рано. А если честно, то она окончательно и не уходит весь день и висит над городом в виде противных тёмно-серых сумерек, слегка подсвеченных снизу белым снегом, а сбоку – фонарями и окнами домов.
Итак, наступила ночь.

Глава 6. Маркиза и мамонт

В давние-предавние времена, когда Ванечка был ещё маленький и только учился говорить, он никак не мог произнести имя бабушки, папиной мамы, а звали её Эвелина Арнольдовна. Поэтому он звал её баба Эва. Бабушка сказала, что ей нравится такое имя, потому что Эва – это получается сокращение от слова «эволюция». А эволюцию она всю жизнь очень уважала.
Баба Эва работала палеонтологом. Палеонтология – это наука, которая изучает животных и растения, вымершие миллионы лет назад. От них остались только отпечатки на камнях и окаменевшие остатки. Ванечка раньше не мог понять, как это – отпечаток на камне. Он летом специально аж полчаса лежал на каменной плите с надписью «Героям пятилеток» — и ничего от него не отпечаталось. Видимо, плита была слишком твёрдая. Но баба Эва объяснила, что когда эти вымершие раковины или черви ползали по камню, он был не камень, а песок или ил. А потом уже этот ил окаменел вместе с отпечатком. Это «окаменение» длилось миллионы лет, так что её драгоценный внук вряд ли дождётся, когда окаменеет отпечаток от его тушки на песочке пляжа. Ванечка всё равно отбежал в сторону, где никто не ходит, и как следует отпечатался на песке всем своим организмом. А потом к отпечатку пририсовал два хвоста. Пусть-ка палеонтологи будущего помучаются: «человек двухвостый» — это подвид «человека разумного» или просто инопланетяне прилетели позагорать в Бобровку?
Потом, когда Ванечка вырос и выучил буквы, он однажды заглянул в книжку, которую читала мама. Он успел разобрать по слогам только одну фразу: «Маркиза Эвелин изысканно протянула графу тонкую руку для поцелуя, а граф яростно схватил…» Тут мама увидела, что читает её ребенок, «яростно схватила» книжку не хуже того графа и сказала, что это для взрослых. Ванечка особо и не рвался выяснять, что именно «яростно схватил» граф, но оценил словосочетание «маркиза Эвелин». Это же как раз про бабу Эву! И руки у неё тонкие! Непонятно, что означает слово «изысканно», но, видимо, что-то связанное с сыском, поиском. А баба Эва как раз ищет окаменевшие остатки животных, ездит в экспедиции… точно это про неё! И стал звать бабушку Маркиза Эвелин, а потом просто Маркиза.
— Какая же я маркиза? – удивлялась баба Эва. – Всю жизнь мотаюсь по экспедициям, дымлю, как паровоз, стрижка короткая.
— Ты изысканная, — настаивал Ванечка, и баба Эва сдалась и сделалась Маркизой. Её даже сын и невестка стали так называть, а потом и студенты, которым она лекции читала в институте.
— Привет, Маркиза! – сказал Ванечка, входя в бабушкину квартиру. – Фу, как воняет!
Бабушка курила много, сизый дым висел под потолком, сигаретный пепел оседал на окаменелостях, разбросанных по большой пустой квартире. Бабушка называла этот пепел «пыль тысячелетий», делая вид, что сигареты тут вообще не при чём.
— Я проветривала, — оправдывалась бабушка. – Я знаю, что курить вредно.
— Тогда почему куришь? – спросил внук. Маркиза подумала и сказала:
— А я тоже вредная. Так на так выходит. Позвонил бы, что придёшь, я бы твоё любимое мясо в кляре сготовила. А теперь только говяжье рагу. И тушёная капуста.
Маркиза знала про вегетарианскую диету и не одобряла её. Поэтому обычно держала в холодильнике что-нибудь очень мясное, если сын или внук неожиданно забегут. Они недалеко жили и ходили часто.
— Рагу годится, — одобрил Ванечка. – А капусту не надо, вместо неё можно простой колбасы, я не гордый. Маркиза, у тебя нет знакомого вампира?
Бабушка задумалась.
— Только комары, — сказала она. – И то не здесь, а в последней экспедиции. Мы в Красноуфимском районе копали трилобитов нижнего пермского, так комаров было куда больше, чем трилобитов. Ужас какие вампиры.
Маркиза специализировалась на трилобитах. Эти странные зверюшки, похожие на жуков размером от таракана до кастрюльки вымерли 250 миллионов лет назад и ничего интересного, на Ванечкин взгляд, из себя не представляли. Но Маркиза их обожала, могла говорить о них часами, рисовать их, рассказывать о них анекдоты. Всяких там мамонтов и шерстистых носорогов она презирала и говорила, что сами дураки, раз вымерли, надо было лучше уворачиваться от копий первобытных охотников. В коридоре у неё лежал череп мамонта, совершенно пыльный, несчастный и неуважаемый. Ванечка когда приходил в гости, первым делом этот череп гладил и жалел. На черепе горой громоздились тома «Геологии СССР» — они не помещались на полке, а мамонт им был в самый раз. Под мамонтом валялся потерявшийся два года назад Ванин носок. За череп Маркиза запихивала студенческие рефераты, чтобы когда они накопятся, Ванечка их в макулатуру сдавал. Рефераты – это длинные-предлинные контрольные, их студенты пишут-пишут, а преподаватели читают и в макулатуру сдают.
Вообще у Маркизы везде по квартире были раскиданы камни, кости, красивые спирали аммонитов, плоские плитки с отпечатками папоротников, окаменевшие морские ежи без колючек, похожие на каменные кривые дырявые мячики, они взаправду назывались неправильными ежами. Ванечка любил это всё рассматривать и представлять, что будет, если все эти окаменевшие зверюшки вдруг оживут.
Ёлку Маркиза тоже нарядила «по специальности». Она взяла позвонок первобытного бизона и воткнула в него плечевую кость пещерной гиены. Потом повесила на торчащие в стороны отростки позвонка шарики, на плечевую кость натянула верхушку и обмотала всё сооружение мишурой. Большого, с кулак, окаменевшего трилобита из ордовикских сланцев Центрального Уэльса Маркиза нарядила Дедом Морозом – натянула красный колпачок ему на каменную глабель (так у трилобитов называют голову). Ванечка с этой ёлкой сфотографировался и ВКонтакте выложил, и теперь весь класс ему завидовал и ещё несколько ребят с Камчатки, из Калининграда и парень из Осло. Ваня от такого смешного названия долго веселился – надо же, Осло, назвали город в честь осла!
— Мне Васька звонил, — сообщила Маркиза. – Ему на рецензию принесли статью «Самоорганизация в неравновесных системах – от диссипативных структур к упорядочению через флуктуации». Ты чего-нибудь понял?
— Нет, — честно сказал Ваня. Васька был Маркизин знакомый профессор, её ровесник.
— Я тоже, — кивнула Маркиза. – Подозреваю, что Васька тоже, но он клянётся, что всё понял и рецензию написал. Врёт, конечно. Он ещё в пятом классе был врун. А теперь профессор. Хочешь посмотреть нового трилобита? Средний девон!
— Красноуфимский? – со знанием дела спросил Ванечка.
— Темнота деревенская, какой в Красноуфимске девон! Из Марокко. Васька летал в Марокко, и ему там подарили. А я себе нагло выпросила, пользуясь полувековой дружбой. Видишь, какой красивый! С рогами! Сyphaspis по-латыни.
— Нету же рогов, — не понял Ванечка, рассматривая маленький овальный камешек со знакомым тройным членением и поперечной насечкой.
— Иван, не позорься! Вот тут были рожки – видишь почеркушки? Почитай Ричарда Форти.
Маркиза отобрала недооценённого Ванечкой трилобита и пошла к письменному столу – положить новенького на видное место. По пути она зацепилась подолом за валяющуюся перед пылесосом бедренную кость шерстистого носорога.
— Тьфу, зараза, — обругала она носорога. – От этой ледниковой фауны одни неприятности. Выкинуть надо, да жалко.
— Я думаю, бабушка, что твоего какого-то любимого предка шерстистый носорог забодал на охоте, — предположил Ванечка. – Или мамонт затоптал. И ты это помнишь генетической памятью – той, которой помнят прошлые жизни. Поэтому ты не любишь ледниковую фауну – всех этих мамонтов, носорогов, большерогих оленей.
— Большерогих оленей я не то, что не люблю, я их жалею и рыдаю над их горькой судьбой, — поправила бабушка. – Это ж надо – носить на голове рога шириной четыре метра! Всё равно как если бы ты носил твёрдую каменную шапку-ушанку, и уши от неё торчали бы на метр вправо и на метр влево. И снять бы её было нельзя, и спал бы ты в ней, и ел бы в ней!
— Есть бы не получилось, — возразил Ванечка. – Голова перевесит, и носом в еду ткнёшься. Кстати, о еде. Где твоё рагу-то?
— Сейчас подогрею, — Маркиза развернулась к кухне. – И что бы там не говорил Васька, специализирующийся как раз на ледниковой фауне, большерогие олени вымерли с радостными воплями: «Ура! Отмучились! Отмучились!» Иван, сними со стула этих пелициподов и садись обедать.
Ванечка убрал со стула какую-то каменюку и сел. Мясо было вкусным до невероятия, колбаса не хуже.
— Ванька, скажи честно – зачем пришёл? – спросила Маркиза. – Ни в жисть не поверю, что соскучился. Мы только что Новый Год вместе встречали. Салат «оливье» без колбасы – фу, гадость. Может, ты зашёл поесть?
— Соскучился, — с набитым ртом сказал Ванечка. – И поесть. А главное – мне срочно нужен вампир.
С Маркизой можно было не притворяться и ничего не объяснять, он и так всё понимала.
— Честно, никого не знаю, — задумалась она. – Даже подозрений ни о ком не имею. Может, оборотень сгодится? Про одного нашего ассистента нехорошие слухи ходили. Он в полнолуние как раз диссертацию защищал.
— Нет, оборотни – не то, — отверг оборотня Ванечка. – Все знатоки пишут, что превращаться в волка очень больно. А я даже прививки не люблю.
Маркиза не стала смеяться, что Ваня боится уколов, и не стала воспитывать, что мужчине это стыдно. Она опять подумала.
— Есть одна ведьма, — неуверенно проговорила она. – Мужиков привораживает. Наши бабы на кафедре болтали. Совсем не подойдёт, да? Даже не знаю, Иван, чем тебе помочь.
— Ты поспрашивай у своих, — попросил Ваня, доедая мясо. – Всё-таки образованные люди, в институте работают.
— Я ещё у студентов поинтересуюсь, — хихикнула Маркиза. – Вот будет радость для ребят: доктор наук, завкафедрой испопаемых беспозвоночных Сокольская ищет вампира для домашних надобностей.
— Спасибо, бабушка, — с выражением поблагодарил Ванечка. – Ты круче всех!
И пошёл домой. И только подходя к своему подъезду, понял, что Маркиза не задала совершенно естественный вопрос: а зачем тебе вампир?

Глава 7. Сколько полночей бывает в библиотеке?

Цыплёнка разбудил свет. В темноте ночной библиотеки он показался ослепительным, хотя на самом деле был совсем не ярок. Длинный призрачный лоскут света висел перед цыплёнком, и что это означало – совершенно непонятно. Свет немного напоминал человеческую фигуру – по крайней мере сверху у него было что-то круглое вроде головы, а сбоку что-то длинное вроде рук. А внизу всё было размазано и колыхалось.
— Здравствуйте, — сказал цыплёнок. – Наши телезрители интересуются: как вы поживаете? Насколько затронул кризис самые незащищённые слои населения?
Светящаяся фигура вскинуло руки к голове – это должно было означать отчаяние, но цыплёнок не понял.
— Как она может поживать, если она полтораста лет как померла, — проворчал совсем рядом чей-то голос.
И цыплёнок увидел огромное серое чудовище с зубами… ой-ой, какие зубы! По сравнению с ними беленькие бумажные зубчики у него в клюве выглядели жалко. А клочья серой шерсти дыбом! А хвост, голый, облезлый, он шевелился позади чудовища, и это почему-то было невыразимо мерзко. Про таких животных в «Программе телепередач» ничего не писали.
«Это, наверное, Международный Терроризм, — подумал в ужасе цыплёнок. – Самое страшное чудовище из моей телепрограммы. Я его примерно так и представлял: огромный, жестокий…Вот только насчёт хвоста сомневаюсь»,
— Международный терроризм становится реальной политической силой, — сказал он дрожащим голоском.
— Да ну? – удивилось животное. – Кошмар. Это кто такой?
— Где? – не понял цыплёнок.
— Да этот, который силой становится.
«Значит, это не он», — с облегчением подумал цыплёнок и пояснил:
— Он всех убивает. Власть страха. Монстры на свободе.
— Ничего себе! – возмутилось животное. – А наши что же?
«Ага, оно за нас!» — совсем обрадовался цыплёнок и сообщил:
— Люди доброй воли дают отпор агрессору.
— Это правильно, — одобрило животное. – Мы всё время кому-то отпор даём. Вот когда я была молоденькая, то охотники давали отпор мамонтам.
Про мамонтов цыплёнок знал – в «Программе телепередач» был мультик «Ледниковый период» и документальное кино про то, как раскопали мамонтёнка Диму и хотели его оживить или заново вырастить из одной замёрзлой клетки его замёрзлого организма.
— Мамонты давно жили, — сказал он. – Миллионы лет назад. Вам столько лет нету.
Животное довольно ухмыльнулось и лапкой пригладило шёрстку на лбу.
— Ну да, — сказало оно. – Я хорошо выгляжу. Диета и гимнастика – и женщина даже в зрелых годах будет… того. А я сейчас самая красивая крыса в этой библиотеке.
«Значит, это называется «крыса», — понял цыплёнок. – Не знаю, про крыс в программе телепередач не было. Может, их просто не хотели под Новый Год показывать, чтобы настроение зрителям не портить. И в визите министра во Францию крысы тоже не участвовали, поэтому я о них ничего не знаю»,
— И что, вы видели живых мамонтов? – уважительно спросил цыплёнок.
— Я сама в молодости была мамонтом, — сообщила крыса.
— Так они же большие! Под потолок! – не поверил цыплёнок.
— Я тоже была большая, — сказала крыса. – А потом простудилась в ледниковый период, долго болела, а медицина какая была в каменном веке? Почти никакая. Я стала мельче, хвост облез, хобот отвалился при насморке, голос пропал… а как я пела! Как я пела в молодости!
— Как Майкл Джексон? – вспомнил цыплёнок свою «Программу».
— Поднимай выше! Как библиотекарша Марина! Мамонты вообще прекрасно поют, особенно в хоре, но я выделялась своим талантом даже на их фоне. Все пещерные львы и шерстистые носороги собирались меня послушать.
— «Фабрика звёзд», — сказал цыплёнок. – «Голубой огонёк собирает друзей».
— Да, у меня было много друзей, — вздохнула крыса. – И не голубых, а нормальных. Эх, молодость, молодость… а ты кто? Ты не мамонт явно.
— Я цыплёнок, — сказал цыплёнок. – Меня нарисовали.
— Изверги, — с чувством изрекла крыса. – Это ж надо сотворить такое! Даже сломанный коготь мерзкой пещерной гиены и то красивее тебя.
Цыплёнок огорчился. Он-то считал, что он очень даже ничего, особенно зубы и бивни. И пулемёт.
— А пулемёт вам тоже не нравится? – робко спросил он. – Гонка вооружений.
— Это пулемёт? Это недоразумение, а не пулемёт! Вот у меня в молодости был пулемёт… когда я ещё была мамонтом…
Привидение захихикало.
— А ты помалкивай! А то всем рассказу, чем ты по ночам занимаешься! – пригрозила крыса.
Привидение всплеснуло ручками и улетело за стеллажи.
— А чем? – спросил цыплёнок. – И кто это такое светящееся?
— Про то тебе ещё рано знать, — важно сказала крыса. – А то умрёшь от ужаса.
— А эти, что под потолком висят – они кто?
— А-а, эти… не обращай внимания, они несъедобные, я проверяла.
— А тут ещё кто-нибудь живёт?
— Да полно народу. Дом-то старый. От младшего абонемента вниз – тайный ход в чудские подземелья. Это раньше тут чудь жила, ещё до людей. Потом люди пришли – чудь в гору ушла. В подземельях много кого встретить можно. Ты туда не ходи. А если по делу придётся, то скажи, что от меня. Так и скажи: меня Вечная Изабелла послала. Изабелла – это моё имя. А Вечная – потому что живу вечно. Меня там уважают и тебя не тронут.
— Ой, — поёжился цыплёнок. – Я не пойду туда, я лучше тут побуду. А в доме всегда так пусто?
— Нет, это называется выходной или праздник – когда людей в библиотеке нет. Только я, привидение да еще кое-кто, хе-хе… А завтра ребятишки придут, библиотекари станут книжки выдавать. Раньше книжки были вкусные, на мучном клейстере, а сейчас химия сплошная. И это они называют прогрессом?
Тут раздалось: бом-бом-бом-бом – и так двенадцать раз.
— Полночь бьёт, — задумчиво сказала крыса. – Сейчас что-то будет. В полночь, когда силы зла властвуют безраздельно, держитесь подальше от…
— Ой, Бэллочка, ты совсем запугала ребёнка, — сказал скрипучим голосом большой кактус в углу.
Цыплёнок вздрогнул. В программе телепередач было про клуб кактусоводов, но там не упоминалось, что кактусы разговаривают. Крыса Изабелла съёжилась и дёрнула носом.
— Тётушка Магнолия, с Новым Годом! – заискивающе сказала она.
— Сама такая, а чего врёшь? Сие постыдно. Я давно сижу за кактусом и слушаю – совсем завралась, деточка! Мамонтом она будто бы была! Живёт вечно! Смотри у меня! Укушу!
Из-за кактуса медленно выдвинулась крыса еще более облезлая, раза в полтора толще Изабеллы и на пол-хвоста длинее. Крыса клацнула зубами – каждый зуб величиной с пол-пачки «Масла сливочного».
— Го-годзила снова напал на японские города, — растеряно сообщил цыплёнок и нырнул за «Масло сливочное».
— Однако невместно врать такому юному отроку, тем более плоскому и бумажному, — сказала тётушка Магнолия. – Ты, Бэллка, ещё слепым крысёнком у мамки в норке пищала, когда я управляла здешними землями. Ай, как стыдно! Какая же ты вечная? Девчонка сопливая по сравнению со мной!
— Вам много лет, о великолепная мадам? – осмелился спросить цыплёнок, выглядывая из корзинки.
— Сколь похвально таковое вежество у юного бумажного отрока! – похвалила Магнолия. – Али ты отроковица? Сразу и не разберёшь. Да, я уже немолода. Юным крысёнком, исполненным неизъяснимой прелести и живости, играла я с малютками-динозавриками, только что вылупившимися из яиц. Климат тогда был не чета нынешнему – тепло, благостно… от прежних времен только вот этот кактус и остался. Августовскими ночами он цветёт в полнолуние, и мы вспоминаем прежние времена, когда мир был ещё молод, и Лучиэнь танцевала среди цветов болиголова… нет, это не отсюда. И птеродактили порхали над уральским морем, издавая сладостное пение.
— Они мерзко орали, — проворчала Изабелла.
— А ты не слышала, малявка, так и не говори! Укушу! – накинулась на неё Магнолия. – У тебя музыкального слуха нет! Птеродактили сладостно пели!
— Ещё скажите – сладостно благоухали, — заметила Изабелла.
— Нет, этого я не скажу, — с достоинством возразила Магнлия. – Чего не было, того не было. Ихтиозавры резвились в изумрудных волнах, а тираннозавр… о-о-о, это невозможно забыть! Какая осанка! Какой прикус! И тогда…
Тут опять раздалось «Бом-бом-бом-бом» и опять двенадцать раз.
— Полночь бьёт, — опять сказала Изабелла.
— Как, второй раз? – удивился цыплёнок.
— А что? На всякий случай, вдруг в первый раз кто-то не услышал. Смотри, маленькое бумажное существо, смотри – в библиотеке в полночь не скучно, хи-хи…
И цыплёнок увидел, как из-за стеллажа с писателями на букву «Л» выдвинулось совсем потрясающее создание. Это безусловно была крыса, но какая! Ещё больше Магнолии, абсолютно седая и холёная, шерсть расчёсана волосок к волоску, голый хвост блестит, как лакированный, зубы отливают золотом и перламутром. Крыса опиралась на плечи двух молодых чёрненьких крысок, как на костыли.
— Это бабушка Изида, — шёпотом пояснила Вечная Изабелла. – Она присутствовала при образовании нашей Вселенной. И, говорят, даже принимала активное участие в процессе.
— Добрый вечер, дорогие телезрители, — пробормотал цыпленок.
Седая крыса не удостоила его ответом.
— Она говорит только по-древнеегипетски, — сказала Вечная Изабелла.
— Какая пышная шёрстка! – похвалил цыплёнок. – Шампунь «Крысолов» с гранулами биологически активного мышьяка — ведь я этого достойна!
— Это парик, — еще тише прошептала Изабелла. – То есть искусственная шерсть, синтетика. Бабушка давно облысела напрочь.
— А как блестит хвост! – сказал цыпленок.
— Он покрыт лаком АС-405МВ – последняя разработка оборонной промышленности, — сообщила Изабелла. – Предохраняет от воздействия атмосферных осадков и придает естественный блеск и живость.
— А зубы какие большие! – поёжился цыплёнок.
— Протезы, — пояснила Изабелла. – Металлокерамика. Покрытие – перламутр с острова Бали, а золото наше, местное, из Березовского.
Величественная древняя крыса, сверкая перламутровыми зубами, не помещающимися во рту, проследовала через всю комнату и скрылась в двери на старший абонемент. Цыплёнок почувствовал, что очень устал.
— А третья полночь будет? – спросил он. – Ещё кто-нибудь выйдет? А то я засну и пропущу интересное.
— Может, и будет, — ответила Изабелла. – Может, и выйдет. Кто предскажет что-нибудь точно в первую посленовогоднюю ночь?
— Врёт она, — проскрипела Магнолия и спряталась за кактусом.
— Спи, малыш, — сказала Изабелла. – Я тебя не буду есть, ты невкусный от газетной некачественной бумаги и ядовитой типографской краски. Спи, я спою тебе колыбельную. Когда я была мамонтом, мама меня всегда убаюкивала так: «Баю-баюшки-баю, не ложися на краю, вот пещерный лев придёт – тебе хобот отгрызёт. Баю-баю-баю-бай, мамонтёнок, засыпай, надо глазки закрывать, мы не будем вымирать…»
Цыплёнок закрыл глаза.

Глава 8. Вампиры дачного кооператива.

— Мама, я срочно соскучился по бабе Ире, — сказал Ванечка вечером. – Ты меня завтра утром перед работой отвези к ней, а вечером забери.
Мама хоть и работала учительницей, но на неё каникулы не распространялись – у неё было какое-то репетиторство и что-то ещё столь же завлекательное. Ей, конечно, не хотелось до и после работы гонять за город и отвозить-привозить Ванечку. Но она немножко огорчалась, что сын явно больше любит папину маму, чем её маму. И теперь её обрадовало, что Ванечка хочет срочно повидаться с бабушкой Ирой.
— Изверг ты, Ванька, — вздохнула она. – Хорошо, отвезу утром. А вечером мы с папой за тобой заедем.
Вторая Ванечкина бабушка Ира вовсе не была деревенской старушкой и не жила в деревне. Она имела квартиру на другом конце города и работала «в кадрах». Что такое «в кадрах» Ванечка не очень понимал и раньше думал, что «в кадрах» — это значит киноактриса. Потому что кто всё время в кадрах? Актёры. Баба Ира, услышав это, очень смеялась, но быть киноактрисой отказалась – у неё, дескать, нос большой, в актрисы не возьмут. А был бы у неё нос поменьше, так вся её жизнь сложилась бы по-другому.
Теперь она была на пенсии, работала в своих таинственных «кадрах» на пол-ставки в понедельник, вторник и среду. А с четверга по воскресенье жила за городом, на даче в дачном кооперативе «Клубничка». Она была зампредседателя кооператива и ответственная за энергетику. Это значит, когда в дачном поселке отключали электричество, бабу Иру посылали ругаться. Она ругалась не матерными словами, а ехидно и очень обидно, и её все электрики боялись и электричество тут же чинили. А когда один электрический дяденька ей что-то не починил вовремя, она такое ему прозвище залепила, что весь дачный посёлок в лёжку лежал от смеха и так теперь этого дяденьку и звал. Если бы дяденька был японец и самурай, он бы от позора тут же сделал бы себе сеппуку – это такое харакири, когда сам себе живот разрезаешь от нестерпимого стыда. Но дяденька был напрочь не японец, и дело обошлось без кровопролития – он просто уволился. Так что бабу Иру в дачном поселке все очень уважали.
Вот к этой бабушке и закинула Ванечку утром опаздывающая мама, сказав:
— Вот тебе пока Ванька, а мы с Серёжей вечером к тебе тоже приедем, но пир горой не готовь, мы всякие готовые вкуснятинки из «Полуфабрикатов» привезём.
И умчалась на работу.
Баба Ира посмотрела на внука, и глаза её хищно засверкали.
— Ага! – сказала она. – Ты голодный!
— Да нет, я завтракал, — слабо возразил Ванечка, но баба Ира перебила торжествующе:
— Ты голодный. Я не спрашиваю, я утверждаю. Завтракал он… бутербродом или кашкой?
— Ну да, — подтвердил Ванечка.
— Мужчина должен есть мясо, — заявила баба Ира, толкая внука в кухню. – Много мяса. Чем больше мяса, тем больше мужчины.
Ванечка даже и не возражал: во-первых, бесполезно, во-вторых, от плиты вкусно тянуло жареным.
— Бледный, худой, ветром качает, — вздыхала бабушка, накладывая на тарелку три бифштекса без гарнира. – Мать называется…
Она чувствовала себя ответственной за то, что дочь – вегетарианка. Хотя каждый имеет право не есть то, что у него организм не принимает. Но бабушка считала, что она лучше знает, что кому полезно, а что нет.
Баба Ира Ванечку, конечно, любила. Но она всё время хотела его как-то улучшить: сделать толстым, румяным, громкоголосым, общительным. Она сокрушалась, что внук пошёл в стройного немногословного отца и не похож на её сыновей – маминых братьев.
Да, братья у мамы были грандиозные. Они иногда приезжали в гости, и когда Ванечка был маленький, он прятался от дядек под стол – столько от них было шума и грохота. Папа прозвал трёх братьев «семь богатырей». А когда Ванечка спросил, почему семь, а не три, то папа объяснил, что три богатыря столько шума не произведут, даже если будут стараться в три смены. Дядьки приезжали редко, потому что жили далеко. Старший брат бурил сверхглубокую скважину где-то на севере и уже почти добрался до самых внутренностей земли. Средний брат работал в уголовном розыске где-то в Хабаровском крае и ликвидировал преступность напрочь, а заодно увеличил поголовье уссурийских тигров, переловив всех браконьеров в своё свободное время — утром по воскресеньям (вечером по воскресеньям он был занят – пел в хоре мощным басом). А младший брат был дипломатом в африканской стране Зимбабве, и вся Зимбабве просто по струночке ходила – так его уважала. Его даже колдуны слушались, а местные зомби у него в доме полы мыли и герань поливали, если баба Ира ничего с геранью не напутала. Мама за первые двадцать лет жизни так устала от темпераментных братцев, что вышла замуж за тихого, интеллигентного папу и очень была довольна.
— Баб, я лопну, — предупредил Ванечка, глядя, как бабушка берется за очередную сковородку. – Просто развалюсь на десять частей.
— И хорошо, — невозмутимо согласилась бабушка. – Будет у меня десять внуков, а не один. Тебе сколько блинчиков с мясом положить – пять или восемь?
После долгих дипломатических переговоров, достойных дядьки-посла из Зимбабве, количество блинчиков удалось уменьшить до трёх.
— А после завтрака можешь на горку сходить, — предложила баба Ира. – А я сварю твой любимый гороховый суп на ребрышках и зажарю утку в яблоках. Или лучше пельмени налепить?
На горку Ванечка не хотел – горка за дачным поселком была не какая-нибудь дохленькая деревянная конструкция во дворе, а почти отвесная природная круча. Ванечка там прошлый раз сильно упал и теперь кататься побаивался. Но бабе Ире об этом говорить было нельзя – мужчина не должен бояться.
— Бабуля, у меня к тебе важный секретный вопрос, — сказал он. – У вас в дачном посёлке есть какой-нибудь вампир?
Баба Ира очень удивилась:
— Вампир? Вот не было печали! Ты боишься вампиров? Мужчина не должен ничего бояться! Вот скоро приедет твой средний дядя, он расскажет, как…
— Я не боюсь вампиров, — перебил Ванечка. – Наоборот – я с ним сразюсь и победю! Нет, сражусь и побежу!
Баба Ира – не Елена Алексеевна, ей не стоило говорить про изучение вампиров. Она всякое героическое уважала, а не тихую науку. Вот Ванечка героическое и сказал. Бабушка одобрительно кивнула головой – внук явно делался храбрее, даже вампиров не пугается.
— Вампиры – это сказки, — заявила она. – У нас в кооперативе вампиров нет, у нас все порядочные, кроме Суржиковых. Не хочешь на горку – иди на пруд, побегай на коньках.
На пруд надо было идти мимо дома Мурзиных, а у них жило две собаки! И они иногда были не привязаны и совсем дикие и кусачие! Они наскакивали на Ванечку и клацали зубами, как те уссурийские тигры, про которых рассказывал второй Ванечки дядя. Хотя тигры, может, и не клацали зубами, так что Мурзинские собаки были круче тигров. Мурзины уверяли, что собаки добрые и детей любят, но Ванечка сомневался: в каком смысле они детей любят? Ванечка вон котлеты любит, и чем это для котлет кончается?
— Нет, я не хочу на каток, — отказался Ванечка. – Я по тебе соскучился и лучше с тобой посижу.
Бабушка была польщена. Конечно, с точки зрения здорового образа жизни лучше было выпроводить внука на свежий воздух, но раз он говорит, что соскучился… как трогательно.
— Ладно, — согласилась она. – Тогда пельменей налепим. Каждый уральский мужчина должен уметь лепить пельмени. Вот твой старший дядя лепит пельмени со скорострельностью автомата Калашникова. А потом дров для баньки нарубим. Каждый мужчина должен уметь с топором управляться. А то у тебя не бицепсы, а дохлые медузы в Таиланде. А как иначе, если самая тяжёлая работа – кнопки айфона нажимать.
Внук, на её взгляд, не удался. Слабенький, трусоватый, он не дрался с парнями, не капал кровью из разбитого носа на линолеум в кухне, не прыгал с гаражей. Только книжки читал да благонравно охотился на кривоногих монстриков в квадратных подземельях очередной компьютерной игры. Книжки – это хорошо, конечно, но где же реальная жизнь? Баба Ира старалась, как могла, исправить огрехи Ванечкиного воспитания: то с боевым соседским Лёхой заставляла играть, то в секцию бокса записывала, то про героических дядек рассказывала. От всего этого выходили сплошные огорчения для обоих.
Вот и сейчас, бойко раскатывая кусочек теста, она задумалась: что бы такое рассказать про храброго дядю Гену из Хабаровского угрозыска, чтобы Ванечка проникся и прямо сразу сделался боевым и настырным? И тут ей в голову пришла неожиданная мысль. «Да ну, глупости, — засомневалась баба Ира. – Хотя… Может, и получится. Так-так. На кого я могу рассчитывать? Да, только на одного человека. Но не торопиться! Следует всё хорошенько обдумать».
«Следует всё хорошенько обдумать, — соображал в это время Ванечка, прилепляя рожки к горбатому пельменю с хвостом. – Если взрослые не знают, где найти вампира, то может, про это где-то написано? Во-первых, интернет, «Википедия» и прочие источники. Набрать в поисковике «вампиры в Екатеринбурге». Во-вторых, библиотека. Библиотекари всё про всё знают, они же все книжки в мире прочитали. Итак, программа: 1) пельмени, 2) дрова, 3) яндекс, 4) библиотека».
— Ванька, что ты творишь? – это баба Ира заметила Ванечкино творчество. – Настоящие мужчины…
— Настоящие мужчины ещё и не то лепят! – перебил Ванечка. – Ты видела в телевизоре горгулий на соборе Парижской Богоматери? А чудовищ на соборе Святого Витта в Праге? И рога, и хвосты, и вообще. А их, между прочим, настоящие мужчины делали. Крутые средневековые мужики-строители. Одной левой тонну поднимали. А второй левой – две.
Баба Ира как-то не нашлась с ответом, и рогатый пельмень с хвостиком получил право на существование. А воодушевленный победой Ванечка начал лепить второго – горбоносого и пузатого.
— Прямо наш завкадрами, — пробормотала баба Ира, но возражать не стала.

Глава 9. С оборотнями было бы проще.

— Ай-я-яй, да что же это такое! Кто подложил Красной Шапочке в корзинку мухомор вместо пирожка? Это же попытка отравления бабушки!
Цыплёнок проснулся от этих слов и увидел прямо рядом с собой мягкую женщину со светлыми, почти светящимися кудряшками. Она двумя пальцами достала из Красношапочкиной корзинки то, что притворялось пирожком, и воткнула вниз, под ноги Красной Шапочке, между толстой ромашкой величиной с крысу Изабеллу и ещё более толстой бабочкой очень самодовольного вида. Потом подняла с пола кусочек коричневого картона овальной формы и положила в корзину.
— Вот пирожок. А тот – мухомор. Поменял кто-то местами из озорства. А ты кто?
— Я – свирепый цыплёнок, — представился цыплёнок. – С рогами, зубами и бивнями.
— Бивнями? – поразилась мягкая женщина. – Потрясающе. Это тебе повезло. Мало кто на Урале имеет бивни. А я – Наталья Анатольевна, библиотекарь. Без бивней и даже без рогов. Зубы, правда, пока имеются.
И она улыбнулась – действительно, зубы у неё были, но не страшные, как у крысы Изабеллы, а какие-то добрые и весёлые. Если зубы, конечно, бывают весёлыми. Вообще новая знакомая цыплёнку понравилась.
— Ты бумажный, — сказала Наталья Анатольевна. – Тебя вырезали для новогоднего украшения?
Она не удивилась, что бумажный цыплёнок разговаривает, потому что давно работала в детской библиотеке, а там и не такое случается.
— Да, из «Программы телепередач», — подтвердил цыплёнок. – Теперь я ищу своих. Поиски и находки. Свой среди чужих, чужой среди своих.
Наталья Анатольевна покачала головой.
— Наверное, тебе надо в клуб любителей оригами, — неуверенно сказала она. – Там из бумаги всякие фигурки складывают. Или есть ещё художественное вырезание из бумаги. Я подумаю, чем тебе помочь. А пока посиди в корзинке и осмотрись. Скоро ребята придут, ты послушаешь их разговоры. Надо же тебе как-то определяться в этом мире.
Тут в зал (который назывался «младший абонемент») вошла другая тётенька, какая-то более тёмная на цыплёнков взгляд.
— Наталья Анатольевна, как вам не стыдно! – сердито сказала она. – Что вы себе позволяете! Утром на производственном совещании вы опять превратились в кошку! Разве порядочные библиотекари так себя ведут? Чуть что – и в кошку!
— А что я? Я ничего, — ответила Наталья Анатольевна. – Замдиректора стала меня ругать, что я не так написала пресс-релиз. А я так написала! Я получше её пресс-релизы пишу! И не надо на меня наезжать!
— Нужно было сказать: «Извините, вы правы, я переделаю», — сказала тёмная тётенька уже не так сердито. – А не шипеть и не задирать хвост на начальство. Конечно, замдиректора испугалась, что вы её поцарапаете. Она у нас человек новый и к вашим повадкам непривычный. Подумайте над своим поведением, Наталья Анатольевна. Вы прекрасный специалист, но очень уж обидчивы. И добро бы просто обижались, а то сразу в кошку превращаетесь – ну куда это годится? Коллегам неприятно.
И вышла. А Наталья Анатольевна поджала губку и сказала:
— Вот ещё я буду над своим поведением думать. У меня прекрасное поведение. И прекрасный пресс-релиз. Пусть она сама над своим поведением думает.
«Интересное место, — подумал цыплёнок, выглядывая из корзинки. – Прямо сериал. Роковая женщина. Безумные страсти. Замдиректоры тоже плачут».
В первый день после праздников в библиотеке было пусто, и свободная от работы Наталья Анатольевна нашла в интернете много адресов кружков и клубов, где занимались поделками из бумаги, и теперь выбирала самый ближний. Цыплёнок сомневался – общался он уже с вырезанными из бумаги снежинками, и что толку? Но Наталье Анатольевне не возражал – выбора всё равно не было.
Наконец на абонемент вошел читатель – первый в этом году.
— Ванечка Сокольский! – обрадовалась Наталья Анатольевна. Он был один из любимых читателей – брал много книг, читал аккуратно, возвращал почти в срок и с ним можно было поговорить о прочитанном. – Что хочешь почитать?
— Я к вам за советом, Наталья Анатольевна, — сказал Ванечка. – Вы не знаете какого-нибудь вампира?
— Вампира? — Наталья Анатольевна подняла брови. – А тебе зачем?
— Надо, — исчерпывающе объяснил Ванечка.
Наталья Анатольевна открыла Яндекс:
— Сейчас посмотрю.
— Не смотрите, — грустно сказал Ванечка. – Я уже набирал «вампиры в Екатеринбурге». И даже всё открылось. Один ролик показывал дяденьку, который для смеху снял как бы телепередачу «Вампиры в Екатеринбурге». Он наврал, что он вампировед, а ещё там была вампиролог, и они на полном серьёзе совещались, как бороться с вампирами. И что укушенным помогает вакцина, а её бюрократы без рецепта не дают. Все поверили, а он всех троллил… ну, разыгрывал.
— Здорово! – засмеялась Наталья Анатольевна.
— А второй файл здоровский открылся, называется «Маскарад вампиров в Екатеринбурге». Это в сентябре ролёвка была – ну, ролевая игра. Все переоделись вампирами, только значки специальные надели, чтобы нормальных горожан не путать с вампирами. Но всё равно ошибались. Несколько парней с осиновым колом погнались за девушкой, потому что перепутали её большую пуговицу на ветровке с игровым значком. А она испугалась, что это бандиты, стала звонить, чтобы её спасли. Ну, парни разглядели пуговицу, объяснили, извинились, а она сказала честное слово, что она не вампир. Это вообще круто было: два главенствующих клана вампиров, Шабаш и Камарилья, начали борьбу за город после того, как князь клана вампиров окончательно умер.
— И что победил? – заинтересовалась Наталья Анатольевна. – В чьих руках теперь наш город?
— Не знаю, — сказал Ванечка. – Там непонятно было. Наверное, как всегда, победила дружба. Так у вас нет знакомых вампиров? Настоящих, а не из ролёвки.
— Нет, — виновато сказала Наталья Анатольевна и почесала хвост. Обычно она на работе без хвоста сидела, но в моменты волнения он вылазил и почему-то чесался. – А оборотни тебя не интересуют?
— Нет, — отказался Ванечка, хвоста не заметивший.
— Жаль, — развела руками Наталья Анатольевна и усилием воли засунула хвост куда-то внутрь своего организма. – С оборотнями проще. Знаешь, у меня идея. Тебе надо походить по загадочным местам нашего города в полнолуние и посмотреть. Я сейчас тебе список распечатаю, где видели призраков, инопланетян и прочие странности.
Наталья Анатольевна набрала в поисковике «загадочные месте Екатеринбурга» и открыла файл.
— Скоро полнолуние, — сказала она.
— Меня ночью из дома не выпустят, — пошёл на попятный Ванечка, представив, как он в темноте крадётся по замку с привидениями, а из-за угла скалятся вампиры и скелеты.
— И не надо ночью! Что ты! – испугалась Наталья Анатольевна. – Иван, дай честное слово, что ночью за вампирами не пойдёшь!
— Честное слово, не пойду ночью за вампирами! – чистосердечно поклялся Ванечка, очень обрадованный.
— Ищи днем. Днём безопасно. Смотри, слушай. Лучше со взрослыми. Никаких тёмных углов, пустынных переулков. Да! Тебе нужен оберег! Эх, у меня нет ничего подходящего. Нужен очень старый предмет, очень-очень старый. И по-доброму к тебе расположенный.
— Предмет расположенный? – удивился Ванечка. – Ну, мой ранец очень старый и обтрёпанный и вроде ничего ко мне относится. Не возражает, когда я его пинаю по гололёду, чтобы не нести.
— Нет, надо очень старый. Чтобы был старше вампирьего рода. Тогда он будет сильнее и охранит тебя или хотя бы предупредит об опасности.
И тут свирепый цыплёнок выглянул из корзинки Красной Шапочки и сказал:
— Здравствуйте, уважаемые телезрители! А можно я буду этим старым оберегающим предметом? В бой идут одни «старики». Охотники за привидениями. Миссия невыполнима. Фронт за линией фронта.
Ванечка удивился до самой крайней удивлятельной степени. А Наталья Анатольевна сделала строгое лицо и сказала цыплёнку:
— Тебе нельзя. Ты молодой, тебя только в новогоднюю ночь нарисовали. А оберег должен быль старый. И вообще я тебя в кружок оригами отнесу.
— Это кто? – спросил Ванечка.
— Это свирепый цыплёнок, — небрежно объяснила Наталья Анатольевна. – С рогами, зубами, хвостом и бивнями. Его нарисовали в честь года Петуха на программе телепередач, а он почему-то ожил. Очень безответственный поступок.
— И ничего не безответственный, я бы тоже ожил на его месте, — заступился Ванечка. – А можно его потрогать? Он не кусается?
— Я не кусаюсь, — сказал цыплёнок. – Я летаю. Полеты во сне и наяву. Гарри Поттер отдыхает.
И вспорхнул над корзиной.
— Ух ты! Круто! – восхитился Ванечка. – Но ведь этого не может быть, чтобы кусочек программы телепередач разговаривал и летал?
— Ты же идёшь искать несуществующих вампиров, — сказала Наталья Анатольевна. Чем же тебя смущает несуществующий цыплёнок?
— Возьми меня с собой, — попросил цыпленок Ванечку. – Я тебе пригожусь. Бой с Тенью-3: последний раунд. Война миров. Гардемарины, вперед!
— Ты не можешь быть оберегом, цыплёнок, — напомнила Наталья Анатольевна.
— Я буду очень стараться. Забодаю всех рогами, заколю рогами, закусаю зубами. У меня еще пулемет есть. Только я не очень понимаю, как им действовать.
Ванечка протянул руку, цыплёнок вспорхнул на ладонь и уселся прямо на линию жизни. Поёрзал и пересел на бугорок Меркурия.
— Я придумал оберег, — сказал Ванечка. – Он такой старый, что ужас. Мы завтра за ним зайдём или сегодня вечером.
— Список возьми, — Наталья Анатольевна протянула распечатку «Загадочные места Екатеринбурга». Ваня мельком глянул – семь пунктов, многовато. Эдак все каникулы пробегает.
— И будь очень осторожен, — продолжила Наталья Анатольевна. – Вампиров, конечно, нет, и привидения – это сказки, а городские оборотни – существа дружелюбные и наивные, к людям относятся нежно, мурлычат, если их погладить… ну, это неважно. Но кроме несуществующих вампиров, привидений и ведьм в городе есть люди. И вот они бывают злодеями почище вампиров. Ночью никуда не ходи. В опасные места – только со взрослыми. Сотовый не отключай. Впрочем, в паранормальных зонах он сам отключится. И не слушай, что тебе скажет этот бумажный цыплёнок – он ещё неопытен в нашем мире. Да! Книжки возьми, почитай. Вот Эдона Ксувани «Никола Тесла – вампир». Это был знаменитый физик, про него ходили всякие слухи. Проверь на вампиризм вашего школьного физика – а вдруг это профессиональное? Все физики — кровососы или нет?
— У нас в пятом классе физику еще не учат, — сказал Ванечка, с опаской косясь на фотографию красивого черноусого человека на обложке. – А как физика проверить? Шею ему подставить? Вот он удивится.
— Вот «Мифология народов мира», тут много про всяких сказочных существ, — Наталья Анатольевна увлечённо накладывала книжки одну на другую. – Вот «Большая книга привидений и призраков» Пола Роланда – мне лично она не понравилась, но есть кое-какие практические советы по ловле привидений, может, и вампирам подойдёт. Вот «Сумерки», роман о вампирах.
— «Сумерки» не надо, — отказался Ванечка. – Это про любовь. От неё Лизавета-ябеда в восторге. Остальное возьму. Ух, какая «Мифология» толстенная! Спецназ ею может сражаться.
— Спецназ-3: война в джунглях, — кивнул цыплёнок в знак того, что он разбирается в теме. – Выставка российского вооружения в Нижнем Тагиле. Время новых технологий.
И Ванечка отправился домой, нагруженный книгами, списком загадочных мест и свирепым цыплёнком. Цыплёнка он положил в «Мифологию» как закладку, чтобы не помять. Наталья Анатольевна поглядела ему вслед и вздохнула. Ей было тревожно: такой маленький мальчик идёт искать таких злых вампиров. Она знала, что вампиров не бывает, но бывают люди похуже самого вампирского вампира. Кто встретится Ване в его поисках? Вроде она сделала всё, что могла: рассказала о технике безопасности, дала нужную литературу… лучше было бы пойти с ним, но он не приглашал, а Наталья Анатольевна была очень деликатная и навязываться не любила. Что еще? Про оберег сказала, про сотовый напомнила, в списке загадочных мест города удалила из файла действительно опасные места и оставила вполне безопасные: особняк Расторгуева-Харитонова, там детские секции и не страшно, площадь 1905 года, там всегда людно, дом-музей Бажова, там экскурсоводы, телебашню – там всё замуровано и не залезть… ой! Ой-ой! Она не удалила из списка заброшенную больницу скорой помощи! Одну больницу – в районе Птицефабрики – вычеркнула, там ходили слухи о жутких событиях. А руины больницы в центре города пропустила по невнимательности! Ничего, больница стоит в конце списка. К этому времени Ванечке надоест бродить по городу в поисках несуществующих вампиров, и он туда не пойдёт.
Жалко, что цыплёнок ушёл с мальчиком. Было бы интересно пообщаться с ним еще, выяснить, как это он умудрился ожить (вдруг самой пригодится в своё время). А потом устроить в приличное место типа кружка «Оригами для всех» или «Волшебная бумага». Ну, ничего.
Наталья Анатольевна задумчиво превратилась в кошку, свернулась в своём компьютерном кресле белым пушистым комом, закрыла хвостом нос – ожидалось похолодание. Сразу после праздников читатели почти не приходят, а пресс-релиз она переделывать не будет, он и так прекрасен. Мурр!
— Кошек развели – плюнуть некуда, — проворчала Изабелла, высунувшись из-за кактуса. – Лучше бы цветочек полила. А то разложила тут хвост, пройти негде.
Она завидовала Наталье Анатольевне, что у той такой пушистый хвост, а у Изабеллы – лысый.

Глава 10. Плюшек хватит на всех.

— Маркиза, у меня к тебе важное дело, — начал Ванечка прямо с порога.
— А, Иван, это ты, ну проходи. Я тебе такое расскажу! Плюшки будешь?
И пока Ванечка снимал куртку и мыл руки, она заварила чай и положила на тарелку раскалённые, только что испечённые плюшки, а на другую тарелку – покупные пирожные с кремовыми розочками и пять конфет «Белочка».
— Представляешь, Иван, так меня заинтересовал наш позавчерашний разговор о вампирах, что решила я их поискать, — оживлённо начала Маркиза. – Днём некогда, а после занятий с вечерниками пошла я по тёмной-тёмной улице в тёмный-тёмный переулочек – знаешь за университетом такой, наискосок идёт? Ладно, не знаешь – и хорошо, ничего в нём интересного нет. Иду-иду, вампиров нигде не наблюдается, я уже проголодалась, потому что пообедать, как всегда, времени не было, я съела только пол-пирожка из нашей столовки и то не доела, потому что он мне каким-то тухлым показался… ну, это неважно. И вдруг из-за угла прямо ко мне шасть какая-то подозрительная компания – три юнца совершенно криминального вида. Один меня хватает, другой за сумку дёргает, третий зубы скалит. Я на зубы посмотрела – обычные зубы, не вампирские клыки, значит, не вампир. Я к нему сразу интерес потеряла и от разочарования нечаянно пнула того, кто меня хватал, а на второго нечаянно размахнулась и ка-ак дала сумкой по изысканным чертам его лица! Я совершенно забыла, что у меня в сумке, кроме курсовых, лежал ордовикский сланец центрального Уэльса с трилобитом Selenopeltis, я его студентам показывала. Трилобит приложился к бандиту так душевно, будто всю жизнь об этом мечтал в своём Уэльсе. Всё-таки правы те исследователи, которые считают трилобитов хищниками. Юный бандит взвыл диким голосом, а потом они вырвали сумку и сбежали с добычей.
— Ни фига себе! – испугался Ванечка. – Тебя побили?
— Нет, это я их побила, — гордо возразила Маркиза. – А «не фига» не надо говорить, это некрасивое выражение из экспрессивной лексики. И вот теперь я сижу и переживаю. В сумке-то…
— А-а, у тебя украли сумку! Там было много денег!
— Нет, денег у меня много не бывает, и те в кармане валяются. Всякие ключи-мобильники тоже. Поэтому меня больше беспокоит здоровье того бандита, которого я ударила ордовикским сланцем. И я дала объявление в газету и написала ВКонтакте и в «Одноклассниках». Газеты бандиты, наверное, не читают, а в ВКонтакте и в «Одноклассниках» сидят, там все сидят. Я написала: «Уважаемый бандит, которого я вчера побила ордовикским сланцем! Надеюсь, вам не очень больно. Вы можете совершенно спокойно оставить себе содержимое моей сумки, украденной вами. Надеюсь, вам пригодятся три шариковые ручки, расческа без двух зубцов, календарик с Гарри Поттером, плоскогубцы и четыре студенческих курсовых – я их уже проверила и оценки поставила, так что читайте на здоровье. Не советую есть пол-пирожка, которые лежат за курсовыми – он из нашей столовой, и меня после съедания первой половины слегка тошнило, а я привыкла всякое есть в экспедициях. Так что вам будет хуже. Но прошу вернуть ордовикский сланец с трилобитом. Это довольно обычный экземпляр Selenopeltis, коммерческой ценности не представляет, но мне надо показывать его студентам. Верните трилобита по адресу…» — и написала свой адрес. Теперь вот сижу, жду.
— Да ни за что не вернёт! – воскликнул Ванечка. – Маркиза, у меня к тебе дело. Дай мне…
Тут раздался звонок.
— Ага! Это мой бандит! – обрадовалась Маркиза. – А ты говоришь, не вернёт!
Она открыла входную дверь. И в неё сразу задвинулась соседка Мила Никитична и приторно заулыбалась.
— Добрый вечер, драгоценная Эвелина Арнольдовна, как у вас чудесно пахнет! – принюхалась она к плюшкам, аромат которых пытался разогнать обычный для Маркизиной квартиры табачный дым. – Ах, внучек пришёл, как мило! А я к вам поболтать, не прогоните? Между нами, девочками…
Маркиза Милу Никитичну не любила. Та заявлялась в самое неподходящее время и сидела часа по два, рассказывая какую-то липкую муть про неприличную длину юбки Ленки с пятого этажа или про Вискарева, который написал нехорошее слово на площадке третьего этажа, а врет, что не писал и вообще слово – это только начало, а дальше он собирается бросить жену, а потом… Маркиза жалела зря потраченное время и злилась, но выгнать Милу Никитичну не могла – та Маркизиной иронии не понимала, а ругаться прямым текстом за всю долгую жизнь Маркиза так и не научилась.
— Ах, как вы кстати, наидрагоценнейшая Мила Никитична! – и Маркиза заулыбалась так же приторно, как гостья. – Сейчас ко мне придёт бандит. Я вас представлю друг другу. Он ознакомится с вашей квартирой – вдруг пригодится.
— Какой бандит? – удивилась Мила Никитична и подняла нарисованные бровки.
— Самый настоящий, он вчера на меня напал и сумку вырвал – так и познакомились, — честно объяснила Маркиза. – Он придёт, посмотрит, можно ли у меня что-нибудь украсть, чтобы зря не ходить. Пусть и вашу квартиру заодно оглядит, чтобы ему два раза в один адрес не идти.
Мила Никитична любила смотреть «Криминальную хронику», но в реальной жизни общаться с бандитами не хотела.
— Я совершенно забыла, — сказала она, пятясь за дверь. – У меня суп на плите. Я попозже зайду.
— Как знаете, а будет очень интересно, — пожала плечами Маркиза, выпихнула гостью и захлопнула дверь. – Уф! До чего противная тётка! Теперь она прильнёт к «глазку» и будет весь вечер выслеживать моего бандита, чтобы завтра с упоением рассказать всему подъезду о сговоре между мной и преступником, чтобы обокрасть её квартиру. Ванька, что-то ты говорить начал, когда эта дурында заявилась.
— Я хочу у тебя попросить… — опять сказал Ванечка, но ему опять не дали договорить. Раздался звонок.
— На этот раз точно бандит! – воскликнула Маркиза и открыла дверь.
На пороге стоял длинный нескладный парень с огромным фингалом под глазом и опухшей щекой.
— Ну… — сказал он.
— С «ну» разговор не начинают, — строго сказала Маркиза. – Попробуйте ещё раз. Я верю, у вас получится. У вас интеллект в глазах так и светится. Особенно вон в том, подбитом.
Парень попробовал ещё раз:
— Э-э-э… того…
— Уже лучше, — одобрила Маркиза. – Я вас слушаю, дитя моё.
Двухметровое опухшее «дитя» прокашлялось, покраснело и выдало наконец осмысленную фразу:
— Я нашел вашу сумку. Вот.
И протянул Маркизе сумку. Та прямо расцвела:
— Как мило! Как вы заботливы! Проходите, пожалуйста. Я вас не очень сильно ударила ордовикским сланцем? Ну-ка, поближе к свету, я посмотрю. Вы примочки ставили?
Парень понял, что сказочка про «найденную сумку» не прошла, и собрался удрать, но цепкие тонкие пальчики Маркизы вцепились ему в куртку и утащили в коридор.
— Всё не так плохо, — одобрила Маркиза, осматривая дело рук своих. – Синяк, конечно, грандиозный, но вы сами виноваты, дитя моё – зачем нападать на хрупкую пожилую даму, если хрупкая пожилая дама несёт в сумочке тяжёлый камень? Кстати, там ещё пирожок был. Надеюсь, вы его не ели? Я предупреждала в блогах и в газете.
— Ел, — признался парень.
— Ну и как эффект? – деликатно поинтересовалась Маркиза. – Животик немного беспокоил?
— Всю ночь пробегал, туда его, блин, — с чувством сказал парень. – Ядрёный пирожок попался. Лучше б вы меня лишний раз стукнули, чем такое. Ой, можно я тут у вас немножко…
И припустил в туалет, стукнувшись о череп мамонта.
— «Преступление и наказание», — провозгласила Маркиза. – Это роман такой, вы в старших классах изучать будете. Кража сумки – это преступление, а мой пирожок – наказание.
Когда парень вышел, Маркиза сказала:
— Руки надо мыть после посещения туалета. Тем более мы будем сейчас пить чай с плюшками.
Парень очень удивился, но пошёл в ванную. Вышел, опять стукнулся о череп мамонта. Череп клацнул зубами, которых Ванечка у него никогда не видел. Парень попятился.
— Вы не волнуйтесь, он травоядный, — ободрила его Маркиза.
Парень обошел мамонта по широкой дуге и ушиб большой палец ноги о бедренную кость шерстистого носорога. И сказал что-то очень научное, Ваня не понял.
— Не обращайте на носорога внимания, — сказала Маркиза. – Эта ледниковая фауна такая нахальная, всё время под ноги лезет. Осторожно, тут тоже кости. И тут кости.
Парень заозирался, будто ожидал, что из-под стола вылезет скелет убитого Маркизой разбойника, отравленного чаем с плюшками.
— Закурить есть? – спросил он нервно.
— Ну что вы, как можно курить, это вредно, — убежденно сказала Маркиза.
Парень удивился и принюхался – воздух был как в заводской курилке.
— Я рада, что вы оставили мне всё содержимое сумки, — сказала Маркиза, наливая гостю чай в тончайшую фарфоровую чашку с малиновыми цикламенами. – Наверное, вам не понравилась расческа без двух зубцов, а три шариковых ручки вам, извините, без надобности. И плоскогубцы мои любимые ко мне вернулись. Но особенно я рада сланцам с трилобитам.
— Э-э-э… нормальные бабки в сумках кошельки носят, — упрекнул Маркизу вор, откусывая плюшку. – С пенсией.
— Дитя моё, а кто сказал, что я нормальная? – нежно укорила его Маркиза. – Кошелёк – фу, какая банальность. Вы позволите предложить вам абрикосовое варенье?
— Позволю, — ошалело согласился парень.
— А те два приятных юных бандита, которые напали на меня вместе с вами, они как поживают? – продолжила Маркизу светскую беседу. – Одного я, кажется пнула, но несильно, шутя – надо же было показать, что я недовольна тем, что меня хватают немытыми руками. Почему они не пришли? Плюшек у меня на всех хватило бы. Надеюсь, они пол-пирожка не ели.
— Корявый не пошёл. Он захромал, — объяснил парень и взял пятую плюшку. – А Жмырь…
Но Маркизе и Ванечке не суждено было узнать судьбу романтического разбойника по имени Жмырь. Потому что распахнулась запертая входная дверь, и в неё ворвалась куча полицейских с пистолетами и остановилась, держа под прицелом всю компанию, распивающую чай.
— Засада! – заорал парень и вскочил. – Ты, гадина, меня заманила и ментов вызвала!
— Сидите, дитя моё, вам ничего не угрожает, — сказала Маркиза. – В чём дело, господа? Когда приходишь к даме на чай, надо постучать хотя бы.
Она взяла ещё одну цикламеновую чашку, налила чай и протянула ближайшему полицейскому:
— Садитесь, господа, раз уж пришли. Плюшек хватит на всех. У меня немного накурено, вас не обеспокоит? Только руки помойте. У вас на пистолетах наверняка микробы в три слоя – от предыдущих преступников насыпались.
Один полицейский с подозрением посмотрел на свой пистолет, а второй сказал:
— Был вызов. Из шестой квартиры. Сигнал о нападении на одинокую пенсионерку из седьмой квартиры. Это вы?
— Помилуйте, господин полицейский, какая же я одинокая, это просто оскорбление, — обиделась Маркиза. – У меня внук есть, вот он. И вот этот молодой человек – тоже мой родственник. Мы сидим, плюшками балуемся, как сказано в бессмертном романе Астрид Линдгрен. А вы врываетесь, нападаете, детей пугаете. Старшенький мой аж дрожит, видите?
Парень и правда вздрогнул.
— Васенька у меня слабенький, родился недоношенным, да и потом родители недоглядели, — соболезнующим тоном объяснила Маркиза. – А вы вбегаете, пугаете… этак дитя и заикаться начнет.
И погладила парня по лохматой голове.
— Был сигнал из шестой квартиры, что у вас украли сумку, — упрямился полицейский.
— Да вот моя сумка, — и Маркиза предъявила «вещественное доказательство». – Со всем содержимым. Даже плоскогубцы целы, а ведь ценнейшая вещь!
И добавила ехидно:
— Может, вы думаете, что вор принёс мне домой украденную сумку и сел пить чай с плюшками, чтобы отпраздновать это событие?
Первый полицейский хихикнул.
— Извините, ради Бога, мадам, — сказал второй полицейский, сражённый Маркизиным сарказмом. – Это явно ложный вызов. Сейчас мы оштрафуем гражданку, от которой поступил вызов, и пойдём дальше дежурить.
— Может, всё-таки чаю? – предложила Маркиза. – Пирожные? Плюшки? Варенье?
Первый и третий полицейские потянулись было к плюшкам, но второй полицейский (который, наверное, был начальник) так на них зыркнул глазами, что они присмирели и тихо вышли из квартиры, по очереди спотыкаясь о бедренную кость шерстистого носорога.
— Что-то сегодня моего носорога все пинают, — заметила Маркиза. – Это к похолоданию. Вам налить ещё чаю, дитя моё?
Парень откинулся на спинку кресла в розочках и сказал:
— Фу, обошлось. А я уж думал, замели. Вы молодец, крутая бабка. Так ментов уделать! А почему вы наврали, что я родственник?
— Я еще и не то могу, — похвасталась Маркиза. – И ничего я не врала, все люди на земле – родственники. Ученые проанализировали ДНК людей из разных стран и теперь говорят, что все мы – потомки одной первобытной обезьяноподобной дамы, которая жила в Африке миллионы лет назад. Так что мы с вами бесспорные родственники. Кстати, дитя моё, на правах родственницы позвольте совет: бросайте вы ваше ремесло – сумки отбирать, скучное оно.
— Как скучное? – удивился парень. – Наоборот… того… драйв.
— Какой драйв? Старухи все скучные, реагируют предсказуемо, орут похоже. Тоска зелёная, — пожала плечами Маркиза. – Давайте-ка лучше к нам в экспедицию. Как степь просохнет, поедем в Оренбургский край, там что-то интересное нашли, чуть ли не динозавров. Про динозавров-то знаете?
— А то! – обиделся парень. – У меня в детстве маленькие пластмассовые динозаврики были. И альбом с наклейками «Парк юрского периода».
— Вот и поищете настоящих, а не пластмассовых динозавров, — сказала Маркиза. – Возьмите мою визитку, позвоните в мае, я скажу, где записаться на июньскую экспедицию и сколько вам платить будут.
— Ещё и платить? За динозавров? – удивился парень.
— А как же, это земляные работы. Не понравятся динозавры – я вас в другую экспедицию устрою. Только до мая продержитесь, не сядьте в тюрьму. Работу бы какую…
— Да я еще в школе учусь, — отмахнулся парень. – Я… того… пойду домой. Можно я ещё когда-нибудь приду? А почему вы меня Васей назвали, я вообще-то Колян.
— Эх, Николенька, не могла же я при полицейских спрашивать любимого старшенького внука, как его зовут? – улыбнулась Маркиза. – Конечно, приходите. По средам после пяти я дома, а по вторникам после семи. Не желаете какую-нибудь окаменелость на память?
Парень потёр разбитый глаз и от окаменелости отказался. И ушёл, покосившись на череп мамонта в коридоре.
— А почему ты сказала, что нету закурить? – спросил Ванечка, когда дверь за Коляном захлопнулась.
— Не могла же я курить при бандите! Он несовершеннолетний, это непедагогично. Я преподаватель всё-таки, — оправдывалась Маркиза.
— Дай мне, пожалуйста, на пару дней того маленького трилобита из Марокко, — наконец Ванечка закончил фразу, с которой весь вечер не мог прорваться.
— Бери, только не потеряй, он мне очень нравится, — разрешила Маркиза. – На письменном столе поищи.
Ваня подошел к столу. Там за компьютером громоздились тетради и конспекты, какой-то сделанный красной и чёрной тушью на ватмане разрез сползал почти до полу, несколько разрозненных листочков придавливал большой аммонит, пять шпилек были сложены в пентаграмму, а на карикатуре мужчины с длинным носом (но не Буратино) стояла ещё одна цикламеновая чашка с остывшим недопитым с утра кофе. Где же трилобит из Марокко? Ага, вот он – заполз под журнал «Геология» №5 и выглядывает испуганно. Видимо, еще не привык на новом месте. Или холодно ему после Марокко.
— Не бойся, — тихо сказал ему Ванечка и погладил указательным пальцем по каменной глабели-головке. – Я тебя просто поношу в кармане. Ты будешь моим оберегом. Наталья Анатольевна сказала, что оберег должен быть очень старым. А ты очень старый, тебе четыреста миллионов лет.
Он взял трилобит в руку – овальное тельце удобно легло в ладонь. Кажется, трилобит был не против.

Глава 11. Носки важнее вампиров

Ванечка с утра сел за стол и начал думать. Перед ним лежали список загадочных мест, Маркизин трилобит и свирепый цыплёнок. Список и трилобит молча лежали, а цыплёнок возмущался:
— Кошмар на улице Вязов! Ты зачем меня в «Мифологию» засунул? Я же не могу из неё выбраться! Узник замка Иф! Побег из Алькатраса!
— Для твоей же безопасности, — оправдывался Ванечка. – Если мама найдёт на моём столе непонятную мятую бумажку, она её может выбросить. А уж баба Ира выбросит точно.
Тут в комнату заглянула баба Ира – она специально приехала проверить, как её дочь хозяйство ведёт и нет ли каких упущений. Упущений она нашла много и сейчас радостно всё переделывала, предвкушая, как она вечером огласит список исправленного, и все будут её хвалить.
— Ты чего один сидишь? Пойди с ребятами поиграй, — сказала она внуку.
— Я уроки делаю, — наврал Ванечка, заслоняя от бдительного бабушкиного ока свой стол. – Нам на каникулы много задали.
— А-а-а, — уроки было святое, и баба Ира ничего не могла возразить.
Ванечка вздохнул. У него не очень получалось «играть с ребятами» — непонятно почему. Он обычно был один. Только в классе слегка общался с Никитой, с которым сидел на одной парте – но вот именно слегка. Отец объяснил ему, что это называется «интраверт».
— Все люди делятся на интравертов и экстравертов, — сказал он. – Экстраверты очень общительные, разговорчивые, все эмоции из них так и выпирают, они легко знакомятся с людьми и иногда даже утомляют. Это наша мама, баба Ира и три её сына. Интраверты все «в себе», они сдержанны, менее общительны, не выплёскивают на собеседника все свои мысли и чувства, трудно сходятся с людьми, имеют мало друзей. Это я и ты.
— А Маркиза? – спросил Ваня.
— Маркиза вне классификаций, — улыбнулся папа. – Она особенная, таких больше в мире нет, вот для неё название и не придумали.
— А это плохо – быть интравертом?
— Нет, просто труднее, чем экстравертом. Этот мир приспособлен для жизнерадостных общительных экстравертов. Когда наши обезьяноподобные предки становились людьми, интраверты сидели каждый на своей ветке и думали о смысле жизни. А экстраверты объединились и весёлой компанией пошли вместе охотиться на мамонта, а потом праздновать это дело. Так и пошло. Экстраверту легче найти друзей, устроиться на работу, понравиться людям. Тебе тоже будет нелегко, но ты справишься.
И Ванечка справлялся. А укусит Егулова – и совсем справится. Ванечка вздохнул и ещё раз просмотрел список. Если честно, теперь, когда появился конкретный план, и надо было действовать, а не мечтать, ему стало страшновато. Но если он струсит и не найдёт вампира, Егулов будет его угнетать всю жизнь до пенсии! И даже на пенсии, потому что папа говорил, что пенсионеры слабые и беззащитные. Значит, на пенсии Ванечка станет ещё беззащитнее. Нет, исправлять положение надо сейчас. Ванечка вздохнул снова – аж цыплёнок взлетел над столом.
— Торнадо над Калифорнией, — сообщил он, опускаясь на стол. – Унесённые ветром. Закрепи меня, пожалуйста, а то улечу.
Ванечка придавил край цыплёнка краем трилобита.
— Я сначала проверю музей Бажова, — сказал он цыплёнку. Он выбрал самое безопасное место. Потому что в музее, да ещё днём, совсем не страшно, и если там обнаружится вампир, то экскурсовод Ванечку спасёт. Ему не пришло в голову, что вампиром может оказаться экскурсовод.
Бабушка опять заглянула в комнату.
— Я варю компот с сушёными абрикосами, — гордо сообщила она. – А то твоя мама всё время соки покупает. А так сплошная синтетика, добавки и ароматизаторы, идентичные натуральным. Травитесь потихоньку.
Ванечка любил абрикосовый компот, он обрадовано вскочил:
— Вот классно! Баба, я пошёл погулять в музей.
— В какой?!
— Бажова. Это который медную хозяйку сочинил и каменный цветок.
— Да знаю, — оскорбилась бабушка. – Не медную хозяйку, а Медной горы Хозяйку. Я, пожалуй, тоже с тобой схожу. Давно в музеях не была.
Ей показалось подозрительным, что внук сам – не с классом, не с родителями, а сам! – собрался в музей. Да ещё и литературный. Разве нормальный парень пойдёт на каникулах в музей? Он пойдёт на горку, на каток, в киношку, в космических пиратов играть или по гаражам бегать. А не ходить по пыльным безлюдным залам и не смотреть фотографии бородатых дядек и исписанных страниц. Тут что-то не так. Внук что-то задумал.
Баба Ира была умная и поняла всё правильно: Ванечка шёл в музей не просто так, а вампира искать.
— Да, — решительно сказала бабушка. – Я иду с тобой.
Ванечка так и сел. Ловить вампира под ручку с бабушкой – это ему и во сне не снилось. Весь класс обхохочется, если узнает. Как я провёл каникулы: вдвоём с бабушкой охотился на вампира.
— Бабушка, тебе вредно в музей, — сказал он, соображая, как её отговорить. – Там душно, а у тебя давление. И ты разволнуешься, когда будут рассказывать про Бажова, и оно поднимется.
— Мой давление от творчества Павла Петровича не зависит, — бабушка всё больше укреплялась во мнении, что дело нечисто – вон внук как отговаривает.
— И там надо много ходить, ты устанешь, — придумал еще аргумент Ванечка.
— Там же не стометровку бежать, — возразила баба Ира. – И с чего это я устану? Как огород копать да полоть, так не устаю, а по музею погулять устану? Ох, что-то ты темнишь, Иван!
— И ничего я не темню, — испугался Ванечка, что его рассекретили. – Ты сама говоришь, что я несамостоятельный. Вот и буду самостоятельность вырабатывать. Один в музей пойду.
На это бабушке было трудно возразить.
— А лучше бы вместе, — сказала она. – На обратном пути зашли бы в магазин. Тебе носки нужны.
— Мне не нужны носки! – взвыл Ванечка, понимая, что ловля вампира плавно превращается в покупку носков. – У меня носков полный ящик! Все по одному, а вторые куда-то эмигрировали. И вообще, бабушка, у тебя компот сбежал! Ты его не выключила.
Бабушка всплеснула руками и умчалась на кухню спасать компот. Ванечка бросился к двери.
— А я! – возмутился цыплёнок.
Ванечка схватил цыплёнка, сунул его в карман куртки, туда же положил трилобита – для охраны. И вылетел из квартиры, пока бабушка не догнала.

Глава 12. Погоня на малых скоростях

Баба Ира выключила компот, вернулась в комнату – а Ванечку нету! И куртки его на вешалке тоже нет!
«Сбежал, — поняла баба Ира. – Ну не в музей же. Ни один парень в мире не сбежит в музей. Что это значит? Дурная компания? Наркотики? Скорее в погоню!»
Баба Ира впрыгнула в сапоги, накинула пуховик и застегнула его уже в лифте. Она очень быстро пересекла двор и успела заметить спину Ванечки, залезавшего в одиннадцатый троллейбус.
«Ага, — подумала баба Ира. – Направление погони норд-ост. Потому что мы живём в Юго-Западном микрорайоне, значит, все направления от нас – на северо-восток».
Она помахала проезжающему такси.
— Мадам, — тормознул водитель. – Куда едем?
— Пристраиваемся в хвост вон тому белому троллейбусу, — скомандовала бабушка. – И как можно более незаметно. Нас не должны видеть.
Шофёр удивился:
— Как же незаметно? Было бы лето, я бы лопухов нарвал и на крышу прилепил для маскировки. А сейчас снег.
— Снег нам на руку, — сообщила бабушка. – Он заметает следы.
— За нами погоня? – уточнил шофёр.
— Нет, мы сами погоня. Осторожно, молодой человек, здесь ямка, снижайте скорость.
Баба Ира всегда учила водителей такси и маршруток, как надо ездить. Хотя сама она машину водить не умела.
Шофёр послушно сбавил скорость, подпрыгнул на ямке и спросил с уважением:
— Вы боретесь с мафией? Или выслеживаете коварного любовника?
Бабушка приосанилась.
— Всё гораздо хуже, — сказала она. – Не отвлекайтесь, молодой человек, смотрите на дорогу, сейчас будет зелёный. И не потеряйте из виду белый троллейбус!
— Потеряешь его, как же, — проворчал водитель, практически утыкаясь носом в зад троллейбусу. – Мадам, ехать за троллейбусом слишком медленно. Может, мы его обгоним и подождём там, куда он едет?
— А куда он едет? – спросила бабушка.
— А куда? – спросил шофёр.
— Вот именно, — кивнула бабушка. – Так что не умничайте, молодой человек, и поезжайте за троллейбусом. И внимательно следите за задними дверями. Увидите что подозрительное – докладывайте мне.
— Слушаюсь, — сказал водитель.
Троллейбус тащился по заснеженному утреннему городу медленно-медленно, спотыкаясь о каждую снежинку и выстаивая на остановках целую вечность. Такси плелось за ним. Наконец на остановке «Музей Бажова» из дверей троллейбуса вышел Ванечка. Погони он не опасался и бдительность потерял.
— Стоп! – скомандовала бабушка. – Приехали. Сколько я вам должна?
Таксист назвал сумму и завертел головой – где же преступники, которых выслеживала оригинальная бабка? Пока баба Ира расплачивалась, Ванечка зашёл в музей.
— Всё-таки музей, — констатировала бабушка.
— Это теракт? – тревожно спросил шофёр. – Музей будут взрывать?
— Успеем предотвратить, — мрачно сказала баба Ира, выбираясь из такси. – Читайте завтрашние газеты. И вообще, молодой человек, у вас очень неудобно вылезать из машины. Переделайте вот этот порожек, а то я буду жаловаться в Союз защиты прав потребителей.
И быстро пошла к музею. Шофёр нажал на газ: «Поеду-ка я подальше отсюда. Того и гляди всё взорвётся». И уехал.
Ванечка ходил по музею. Было немного скучно, как в большинстве литературных музеев – вот портрет писателя в детстве, вот в молодости, вот его письмо, а вот его табуретка. Ванечка пристал к экскурсии и немного послушал. Тётенька экскурсовод рассказывала нормально – не запредельно интересно, но и не тоскливо. Особенно произвела впечатление конторка – это что-то среднее между маленьким столиком и высокой тумбочкой, за которой пишут стоя. Оказывается, Бажов все свои знаменитые сказы писал стоя за этой конторкой! Ванечка представил, как он стоя делает уроки, и очень Бажова зауважал – за любовь к трудностям и хорошую физическую подготовку.
Всё бы хорошо, но экскурсовод ничего не говорила о вампирах. А сам спросить Ванечка стеснялся. К счастью, когда они уже обошли все комнаты и вернулись к выходу, один из экскурсантов заговорил почти на интересующую Ванечку тему:
— А скажите, пожалуйста, вот в интернете написано, что в доме Бажова водятся привидения? Что видели тени, слышали стук… это правда?
— В интернете чего только не понапишут, — улыбнулась экскурсовод. – Я читала, что даже встречали призрак самого Бажова. Но это неправда. Павел Петрович был тактичным человеком и не позволил бы себе пугать народ в образе привидения. Что же касается стука…
— Тук-тук-тук! – раздалось вдруг.
Экскурсовод вздрогнула и заозиралась.
— Вот видите! – обрадовался тот экскурсант, который спросил про привидений. – Потусторонний стук!
— Этот дом очень старый, дерево рассохлось и издаёт звуки, — объяснила экскурсовод, нервно заглядывая за шкаф.
— Это не дерево! – опроверг экскурсант. – Это явно стук с того света! Я узнаю своеобразный тембр.
— Как это вы его узнаете, вы что ли сами с того света? – спросила толстая тётенька из экскурсии.
Первый экскурсант не успел ответить.
— Тук-тук-тук! – стук повторился. Открылась входная дверь и вошла баба Ира. Ванечка охнул и спрятался за спину толстой тётеньки.
— Я стучу-стучу, а никто не открывает, — заявила она, стряхивая снег с пуховика.
— В музей не стучат, а просто заходят, — объяснила экскурсовод. – Вот видите, это не привидение.
— Я не могла просто зайти, дверь не открывалась, — сказала баба Ира, вертя головой в поисках Ванечки.
— Вас призрак не пускал, — сказал дяденька, который спросил про привидений. – Вы ему не понравились
— С чего это не понравилась? – оскорбилась баба Ира. – Я всем нравлюсь. Кроме непорядочных Суржиковых из нашего кооператива.
— Вы просто не в ту сторону дверь дёргали, — совсем успокоилась экскурсовод. – Проходите, пожалуйста, касса вон там. А вы, господа, можете идти в гардероб. Наша экскурсия окончена.
Тут баба Ира заметила Ванечку.
— Ага! Вот ты где! – торжествующе закричала она и схватила его за руку.
— А что он натворил? – поинтересовалась толстая тётенька.
— Такой непослушный ребёнок, чуть что – норовит в музей сбежать, — объяснила баба Ира.
— Бабушка, отпусти, я возьму в гардеробе куртку, — попросил Ванечка.
— Ладно уж, — бабушка отпустила Ванечку на свободу. Тот пошёл к вешалке. По пути он шёпотом спросил экскурсовода:
— А вампиров у вас в музее случайно нет?
Он очень тихо спросил, чтобы бабушка не слышала, но экскурсовод ответила громко и возмущенно:
— Да что же это такое! То призраки, то вампиры! Это клевета на великого писателя! Нету в музее вампиров! А также оборотней, зомби, леших и русалок!
Бабушка услышала и подумала: «Он опять спрашивает о вампирах. Значит, это не случайно, и моя догадка верна! Надо принимать меры!» Вся экскурсия посмотрела на мальчика, который интересуется вампирами. Ванечка очень смутился и юркнул за дверь, бабушка – за ним.
— А теперь – в магазин за носками! – весело сказала она. – А потом обедать.
Первая попытка поиска явно не удалась.

Глава 13. Лебеди – раздел территории

— Чушь какая-то, — возмущённо сказала мама за завтраком. – По телевизору передали, что вчера была попытка взрыва дома-музея Бажова! Но её предотвратили наши доблестные ОМОНовцы. Какой-то шофёр такси сообщил, и бомбу вовремя обезвредили.
— А я в компе смотрел, что Москва передала в «Новостях»: террористы устроили взрыв в музее Бажова, и пол-музея лежит в руинах, — сказал папа, допивая кофе. – Обломками кирпичей завалило триста человек и собаку Бобика. Раскопали ещё не всех. Особенно отличился на раскопках героический шофёр такси. Вынес пятьдесят пять человек.
— Бред, — заявила мама. – Домик деревянный, откуда там взяться стольким кирпичам, чтобы завалить триста человек. И вообще в этот маленький музей триста человек не войдёт, даже если класть в три слоя. И откуда берётся такое враньё?
— Я там вчера был с бабой Ирой, ничего не взрывалось, — сообщил Ванечка, откусывая бутерброд.
— Не говори с набитым ртом, сначала прожуй, — сделала замечание мама. – Бабушка сводила тебя в музей? Какая молодец: компот сварила, носки купила, в музей сводила.
— Это я её водил,- уточнил Ванечка. – Она сегодня не прилёт? А то у меня дела.
Он планировал сегодня изучить особняк Расторгуева. Там по всем интернет-источникам водились привидения. Может, и вампир попадется.
Это считался самый красивый дом в городе – дворец с парком и белой ротондой посреди пруда. О нём Ванечка прочитал в том плане, который ему дала Наталья Анатольевна. Дескать, богатый бизнесмен девятнадцатого века Расторгуев захотел построить себе дворец круче царского. А строить некому. Наконец нашёлся в тобольской каторжной тюрьме какой-то сосланный итальянский архитектор. А может, француз или наш крепостной, легенды по-разному говорят. Этот архитектор пообещал выстроить дворец, но за это просил отпустить его на свободу, потому что осудили его безвинно, по навету. Расторгуев пообещал. Архитектор всё построил очень здорово и ждёт, когда его отпустя. А Расторгуев наврал и загнал архитектора снова на каторгу. А тот уже думал, что свободен, потому что хотя и был уже взрослый, а всё не знал, какие подлецы на свете бывают. Архитектор понял, что гнить ему на каторге всю жизнь, и жизни такой не захотел. Он сам себя убил, а перед смертью проклял Расторгуева, весь его род и вообще всех, кто с ним связан. Расторгуев посмеялся – а проклятье-то сбылось.
Легенда дальше перечисляла всякие ужасы. Что одна из дочерей Расторгуева в пруду около дома утопилась. Что вторая дочь пятерых детей схоронила. Что сам Расторгуев уморил первую жену голодом и взял в дом цыганку Стешу. Что заподозрил он эту цыганку в измене и решил тоже ее убить. Но цыганка не стала дожидаться, и наутро Расторгуев был найден мёртвым. Но и этого мало, и легенды дальше рассказывают о подземельях под домом и подземных ходах в парке под прудом, что там находили трупы замученных людей. В общем, даже если и вранье, то всё равно жуткое место, вполне для Ванечкиных нужд подходящее. Одно огорчало Ванечку – никто ни пол-слова не упомянул о вампирах Расторгуева особняка. Нет, надо самому всё выяснить на месте.
— Мне грустно, — сказал цыплёнок, наблюдая, как Ванечка собирается в экспедицию. – Я тебе не нужен. На тебя никто не нападает. И я не могу тебя защитить своими зубами, рогами и бивнями. А что делают пулемётом, я вообще не понимаю.
— Не расстраивайся, — пожалел его Ванечка. – Вот сейчас мы пойдём в очень опасное место, где призраки. Там ты точно понадобишься.
— Корабль-призрак! – повеселел цыплёнок. – Старики-разбойники!. Бешеные кролики: вторжение.
— Вроде того, — согласился Ванечка.
— Еще хорошо бы найти кого-то, кто похож на меня, — сказал цыплёнок. – Плоского, бумажного. Ты хороший, но слишком объёмный. Мне нужны плоские друзья, чтобы быть на равных.
— Я смотрю везде, — оправдывался Ванечка. – Но плоских никого нет. Все толстые какие-то. Давай вечером я тебе нарисую товарищей и вырежу мамиными ножничками. А пока пошли на поиски. Отстой, а не город – никаких вампиров!
Ванечка ехал в троллейбусе и вспоминал, как давным-давно, когда он был еще маленьким, мама водила его гулять в парк около особняка Расторгуева. Тогда вампиры его ещё не интересовали, и он ничего не помнил из этой прогулки, кроме лебедей. Лебеди плавали по парковому пруду огромные, величиной с тогдашнего Ванечку, толстые, с кровавыми клювами и очень страшные. Один лебедь вышел на берег, весь распушился, захлопал крыльями и зашипел на Ванечку. Ванечка заревел и спасся, спрятавшись за маму.
— С лебедями разбираться будешь ты, — сказал Ванечка цыплёнку. – Они птицы и ты птица. Ты же хотел меня защищать зубами, рогами и бивнями.
— Да! – обрадовался цыплёнок. – Все люди доброй воли объединятся в борьбе с агрессором! Мы грудью встанем на защиту идеалов! Гуси-лебеди не пройдут! Мне надо будет их насовсем забодать? Или достаточно немного потыкать рогами?
— Главное – спроси, нет ли в парке и дворце вампиров, — объяснил Ванечка.
— Разведчик в тылу врага, — понимающе кивнул цыплёнок. – Судьба резидента.
— Приехали, — сообщил Ванечка, глядя, как наплывает над дорогой серо-белая громада дворца на обрыве. – Выходим.
Они прошли в дворцовый парк. Шёл снег, и всё в парке казалось каким-то размазанным – и занесённые корявые деревья, и пруд, почти не замёрзший, несмотря на зиму, и ротонда посреди пруда, белевшая неясным призраком. По тёмной глади пруда скользили белые тени.
— Вот они! – указал цыплёнку Ванечка.
— Привидения? – уточнил цыплёнок. – Вампиры?
— Лебеди! Лети к ним и произведи разведку.
Ванечка не подумал, что бумажному существу опасно лететь над водой. Одно неловкое движение – и ты намок и развалился в бумажную кашицу. Цыплёнок тоже об этом не подумал.
— Подними меня повыше на ладони, — попросил он.
В парке было тихо, ни дуновения, снег падал неслышно и совершенно вертикально, но какое-то движение, видимо, всё-таки дрожало в воздухе. Цыплёнок поймал восходящий поток и развернулся в сторону ближайшего лебедя. Падающий снег мешал, налипал на крылья и рога, сбивал с траектории. Поэтому прошло немаленькое время, пока цыплёнок не приземлился на белую лебединую спину. Он закрепился бивнем за перо – лебедь был скользкий, словно намыленный.
— Ш-ш-ш, — зашипел лебедь, изгибая шею, чтобы посмотреть, что за муха устроилась на его спине.
— Тише, господин лебедь, не крутитесь так энергично, а то я свалюсь в воду, — сказал цыплёнок. – Наши телезрители задают много вопросов о нравственных аспектах жизнедеятельности лебедей Расторгуевского особняка. Что вы можете сказать им о кризисе духовности? Росте агрессии? Снижения качества жизни? Ухудшения материального обеспечения?
— Ш-ш-ш, — ошалел лебедь. – Чо-о?
— Как житуха? – сформулировал цыплёнок попроще.
— Фиговато, блин, — вздохнул лебедь.
— Нельзя говорить «фиговато», это неправильно слово. Его в телепрограмме не пишут, — поправил цыплёнок. – А «блин» — только в программе «Смак» во время масленицы.
— Чо-о надо-то чувак? – спросил лебедь. – А то ущипну.
— Какой вы агрессивный, — поёжился цыплёнок. – Злой даже.
— Мы, уралмашевские пацаны, все такие, — похвалился лебедь.
— Но вы же не на Уралмаше, а в Расторгуевском пруду в центре города!
— Мы эмигрировали. Надо же и мир поглядеть, не сидеть же вечно в родном гнезде. Левую половину пруда наши братки держат, а правую – местные лохи. Они тут лет двести гнездятся. А мы им как поддали! Они слабаки. Так что вали отсюда, закорючка беспёрая. Ущипну – мало не покажется.
— А вы не знаете, в парке есть вампиры? – цыплёнок вспомнил, зачем он сюда прилетел.
— Чо-о?
— Больше вопросов не имею, — торопливо сказал цыплёнок, выпутываясь из перьев. – Исчерпывающий ответ. Если вам не трудно, подтолкните меня вверх крылом, пожалуйста.
Лебедь фыркнул и взмахнул крылом. От мощного воздушного толчка цыплёнка снесло на середину пруда, он судорожно замахал крыльями и бивнями, корректируя направление. И приземлился на спину лебедя, плавающего в толпе других на правой половине пруда.
— Ш-ш-ш! – зашипели на него со всех сторон. – Лазутчик! Уралмаш-ш-шевский ш-ш-шпион! Вот мы тебя ш-ш-ш!
— Тихо! – рявкнул цыплёнок изо всех бумажных сил. – Спокойствие, только спокойствие! Я не шпион, я журналист. Беру интервью у населения Расторгуевского парка. К вам первым прилетел как к самым уважаемым.
— Это да, — степенно подтвердил старый желтоватый лебедь, на спину которого свалился цыплёнок. – Мы уважаемые. Не то, что эти уралмашевские бандиты. Но мы видели – вы летели от них.
— Ошибка пилотирования, — объяснил цыплёнок. – На них же не написано, что они уралмашевские. А я к вам, только к вам. Позвольте задать несколько вопросов. Как вам живётся в этом пруду?
— Без комментариев, — сказал старый лебедь.
— А как со снабжением?
— Без комментариев.
— А экология? Вода в пруду очищается?
— Без комментариев.
— Спасибо за содержательное и интереснейшее интервью, — фыркнул цыплёнок. – Позвольте последний вопрос: есть ли в Расторгуевском парке вампиры? Ваше племя гнездится здесь двести лет – наверняка всех знаете. Не то, что те нахальные пришельцы.
— Без коммента… — начал было старый лебедь, но меньший по размеру ярко-белый молодой вмешался:
— В пруду вампиров точно нет. За парк мы не в ответе. Там есть воробьи, вороны, собаки. И один повешенный.
— Ш-ш-ш! – зашипел на молодого старый. – Вечно ты, Мартин, лезешь не в своё дело. Без комментариев – и всё.
— Какой повешенный? – заинтересовался цыплёнок. – Может, он по ночам кровь пьёт?
— Это тайна, — сказал молодой лебедь. – Но кровь не пьёт, это точно. Он непьющий. Про повешенного никому не говорите. А то плохо будет.
— Кому плохо? – уточнил цыплёнок.
— Кому-нибудь точно будет, — ответил молодой лебедь. – Всегда найдётся кто-нибудь, кому плохо. Это закон природы.
— Неправильный закон, — не одобрил цыплёнок. – А как насчёт вампиров?
— Не слышали.
— Не знаем.
— Не видели, — зашумели лебеди.
Старый неодобрительно на них посмотрел и сказал:
— Когда я был птенчиком в маменькином гнезде, старики рассказывали, что раньше в парке и особняке водились привидения. Это такие белые, прозрачные тени, похожие на сгущённый снегопад. Но после последнего ремонта и реставрации особняка они исчезли. Не знаю, почему. А про вампиров здесь не слыхивали, это точно. Мы бы знали. Но это секретная информация. И если вы, молодой бумажный птенец, её разболтаете, я найду вас на краю земли и буду иметь честь скрестить с вами клювы в смертельной дуэли! Ибо мы, древние благородные лебеди Расторгуевского пруда, не потерпим урону нашей фамильной чести!
— Это да, — закивали лебеди. – Мы – не то, что выскочки с левого края пруда, мы аристократы.
Цыплёнок приосанился, взмахнул бивнями и ответил:
— Почти за честь скрестить с вами клювы, о благородный лебедь! Но я принадлежу к не менее древнему и благородному роду бумажных петухов и чту чужие секреты. Я не передам телезрителям ту информацию, с которой вы благородно со мной поделились. Разве что сообщу об отсутствии вампиров одному другу – он умеет хранить секреты. А о повешенном не скажу вообще никому и никогда! Клянусь моим пулемётом!
Лебеди опять одобрительно закивали, а старый лебедь слегка склонил голову и сказал:
— Сколь похвальны ваши слова, бумажная птица. Сразу видно почтенное существо древнего рода. Прощайте! И держитесь подальше от наглых пришельцев, вторгшихся в наши родовые владения!
Цыплёнок поклонился, едва не зацепившись бивнем, и полетел к берегу. Там его с нетерпением поджидал Ванечка:
— Ну что?
— Вампиров нет, — тяжело дыша, сказал цыплёнок. – Уф… погода абсолютно нелётная, снег налипает на крылья и бивни, и они словно не бумажные, а чугунные.
— И больше ничего не узнал? – разочарованно протянул Ванечка. – Не очень-то ты старался.
— А что тебе ещё надо? Вампиров тут нет и никогда не было, — ответил цыплёнок, смахивая снег с хвоста. Про повешенного он ничего не сказал – он же обещал.
— Я всё-таки зайду внутрь в особняк, — решил Ванечка. Цыплёнок залез в карман куртки и сказал трилобиту:
— Подвинься. Разлёгся тут.
Он чувствовал себя усталым и одиноким после разговора с дружными лебедями.

Глава 14. Неправильные уши правильного вампира

После того, как в 1917 году в России всех богачей и владельцев дворцов прогнали, а дворцы отобрали, Расторгуевский особняк отдали детям – организовали там Дворец пионеров. Ванечка знал, что пионеры – это в древние времена были такие дети в красных галстуках, они строем маршировали под барабан, жгли костры, пели речёвки – короткие плохие стихи, ходили в походы и в разные кружки. Мама еще ухватила кусочек этого времени и теперь об этом рассказывала со смешанным чувством: походы и костры ей нравились, а речёвки и хождение строем – нет. Но в общем Ванечка понял, что это была не самая плохая жизнь, хотя и странная. А Дворец пионеров – это было много-много разных комнат, где дети делали модели самолетов и кораблей, выращивали цветы, рисовали картины, пели в хоре, и всё бесплатно. Мама, например, ходила в балетный кружок. Теперь, когда Ванечка прочитал кровавую и недобрую историю Расторгуевского особняка, он удивлялся: как такое зловещее место отдали детям? А вдруг бы их привидения загрызли? Но потом понял: для того и отдали, чтобы дети его «почистили» своей добротой. Среди детей ведь меньше злодеев, чем среди взрослых. Исключая Егулова, конечно.
Теперь дворец не производил впечатления чего-то злого. Ванечка зашёл туда и с удовольствием побродил по коридорам, в которых время от времени появлялись то пацаны со шпагами, то девчонки в блестящих юбочках, то рабочие, тащившие чучело медведя. В общем, нормальное место. Ванечка подумал даже записаться в кружок фехтования и проткнуть Егулова шпагой, если с вампиром ничего не выйдет. Надо только спросить у мамы, сколько стоит кружок фехтования.
Народу вокруг мелькало довольно много, но Ванечка никак не мог решиться спросить у кого-нибудь про вампиров. И вдруг! Вдруг из одной двери вышел некто бледный, в чёрном плаще, с огромными клыками, с которых капала кровь. О-о-о! Это он!
— Вампир! – заорал Ванечка и замер на месте. Одна половина его организма требовала немедленно сбежать, а вторая – броситься на вампира и схватить его. Поэтому по закону сложения векторов он остался на месте.
— Здорово, да? – довольным тоном спросил вампир и развернул чёрный атласный плащ. – Мамка из подкладки сшила.
— А клыки? – спросил Ванечка слабым голосом.
— Клыки в магазине купил, где приколы к Новому Году продаются, — объяснил вампир. – Я еще уши купил острые. Такие классные уши, а Тамара Рустамовна сказала, что граф Дракула острые уши не носил, это эльфийские уши. Жалко.
Вампир задрал полу плаща и достал из кармана джинсов пластмассовые заострённые уши:
— Нравятся? Забирай себе. Мне не надо, я граф Дракула, трансильванский вампир. Спектакль на той неделе, а сегодня репетиция через 10 минут. Хочешь – оставайся, погляди.
И протянул Ванечке уши.
— Что, прямо можно взять? – удивился Ванечка.
— Ну да, мне же не надо. Будешь репетицию смотреть?
— Буду, конечно! – Ванечка почему-то почувствовал себя абсолютно счастливым. Он надел эльфийские уши и пошёл за вампиром в полутёмный зал.
— Тамара Рустамовна, это мой друг… тебя как зовут? Иван? Это мой друг Иван, можно он репетицию посмотрит? – спросил вампир у очень красивой тоненькой чёрненькой девушки в кожаных джинсах.
— Конечно, — улыбнулась девушка. – Вон туда садись, Иван. Но не суди строго, это только вторая репетиция, ещё не всё получается. Слушай, как тебе эти уши идут! Идеальный типаж. Ребята, начинаем, начинаем!
Ванечка сел в лысоватое бархатное кресло и замер в предвкушении. И надо сразу сказать – он не пожалел, что остался. Спектакль получился жутко интересный – там герой отбирал красавицу у вампира Дракулы, а в разгар битвы высадились инопланетяне, а потом оказалось, что вампир – это переодетый программист… в общем, Ванечка аж подпрыгивал в кресле от нетерпения, чем же всё закончится. И ещё было интересно, что ребята-актёры всё время забывали свои реплики и путались, когда выходить, а девушка Тамара Рустамовна их очень смешно ругала: «Ах ты волчья сыть, травяной мешок, опять забыл поклониться Главному Инопланетянину!» Или: «Граф Дракула, чтоб тебе в маршрутке клыки прищемили, где ты прилип, твой выход!»
В общем, Ванечке всё ужасно понравилось, и он так и сказал после спектакля Тамаре Рустамовне и вампиру Дракуле, что в жизни такого здоровского спектакля не видел.
— Да? Правда что ли? – довольным тоном переспросила Тамара Рустамовна. – Это я сама сочинила. Я на писателя учусь, который пьесы сочиняет, называется драматург. Тут у меня практика. А хочешь тоже играть?
— А можно? – не поверил своим ушам Ванечка.
— Нужно! – убежденно сказала Тамара Рустамовна. – Что за жизнь без театра! Вот «Дракулу» отыграем и сделаем спектакль про эльфов. Я уже почти дописала пьесу, одно действие осталось. На тебе эти эльфийские уши очень органично смотрятся, прямо как свои выросли. И сам ты тонкий и одухотворённый – вылитый эльф. Из лука стрелять умеешь?
— Нет, — огорчился Ванечка.
— Ничего, научим, — отмахнулась Тамара Рустамовна и быстро-быстро что-то написала на бумажке. – Вот пропуск. Придёшь сюда девятого января в пятнадцать часов, после уроков. С ушами. Да, очень хорошо получится. У нас как раз острая нехватка эльфов.
Ванечка схватил листочек, как будто это был пропуск в рай или эльфийский Сильмарилл. На радостях он чуть было не забыл, зачем сюда пришёл.
— Тамара Рустамовна, а вы не слышали, в этом дворце настоящие вампиры не водятся? – спросил он. И пояснил:
— Вон ваш Дракула здорово похож. Я даже думала, он взаправдашний вампир из здешних.
Он боялся, что Тамара Рустамовна засмеётся, но девушка ответила совершенно серьёзно:
— Нет, про вампиров не слышала. А ведь я когда только начинала здесь работать, специально собирала легенды об этом здании и парке – вдруг пригодится в спектакле. Сейчас пишу маленькую драму «История печального дворца» — об особняке Расторгуева. Но она взрослая, поэтому медленно продвигается и довольно противно к тому же. Вот про привидений очень много рассказов. И что интересно – все истории о здешних привидениях обрываются на последнем ремонте. После того, как окончилась реставрация дворца, привидения перестали являться! Непонятно, почему.
— Спасибо, — сказал Ванечка. – Я обязательно приду девятого января.
— Ухи не забудь! – весело крикнул Дракула и помахал рукой. Ванечка – вот балда! – даже не спросил, как его зовут по-настоящему.
— Почему ты не выяснил, не нужен ли в театре свирепый цыплёнок с рогами и бивнями? – упрекнул его цыплёнок. – Я тоже хочу играть в театре.
Ванечка совершенно забыл про цыплёнка и почувствовал себя виноватым.
— Понимаешь, ты маленький, — сказал он. – Тебя из зала не разглядишь. Я, конечно, сразу про тебя подумал, но ты маленький. Из всех ролей тебе подойдёт только Дюймовочка. Это девчонка, которая жила в цветке. Но Дюймовочка с рогами, зубами, бивнями и пулеметом… ох.
— А чем тебе мои бивни не нравятся? – обиделся цыплёнок.
— Бивни прекрасны. Дюймовочка с бивнями – м-да. Но тебе эта роль не подходит. Играть девчонку и довольно глупую, которая всё время женится то на жабе, то на кроте – фу!
— Фу, — неуверенно согласился цыплёнок. – Может и к лучшему, что ты не сказал. Итак, и тут моей судьбы нет.
— Сейчас домой пойдём, вон как долго на репетиции задержались, — сказал Ванечка. – Завтра ещё что-нибудь придумаем.
А в это время…
В это время под особняком Расторгуева в одном из его подземелий призрак Левонтий готовился к контрольной по проходимости. Он уже в десятый раз читал конспект: «Как проходить через двойную кирпичную стену. Мощным усилием воли собрать эктоплазму в области хара и направленным толчком выплеснуть её в стык между кирпичами. Потом, не снижая скорости и не зависая между стенками, продолжить движение левее предстоящего кирпича». Рядом его родственник и ровесник Варфоломей тоже готовился к контрольной, но не по конспекту, а на тренажёре: «Через десять минут крутой поворот налево. Продолжать движение сто метров. Вы ушли с маршрута!»
— Никак не впишусь в этот подземный ход, — пожаловался Варфоломей. – Всё время проскакиваю.
— А у меня теория нормально запоминается, а эктоплазма в хару не протискивается, — вздохнул Левонтий.
— Ты толстый, вот эктоплазма в харе и застревает, — объяснил Варфоломей. – Эх, опять завтра двойку получу.
— И зачем нужны эти контрольные и экзамены, — скривился Левонтий. – Сидим всю жизнь в одном подземелье, все ходы-выходы и так знаем, а наружу не ходим…
— Тише! – зашипел Варфоломей. – Об этом запрещено говорить!
— Старые привидения рассказывают, что раньше все ходили наружу и даже видели там людей. Знаешь, в недостаточно заброшенных домах, кроме привидений, встречаются живые люди.
— Глупости, — хмыкнул Варфоломей. – Живые люди – это суеверие. Ну, сам посуди: откуда возьмутся живые люди, если они уже давно умерли? Век человеческий краток, вот все и перемёрли. Они же не умеют размножаться почкованием, как мы, призраки.
— Ну да, ну да, — погрустнел Левонтий. – А хотелось бы хоть раз в жизни поглядеть на живого человека. И на то, что наверху. Раньше же ходили.
— Раньше ходили, — кивнул Варфоломей. – А лет десять назад, ещё до нашего отпочковывания от призрака Игнатия, произошла экологическая катастрофа под названием Последний Ремонт. И некая стена воздвиглась тайными силами, и перегородила выход из наших подземелий.
— Мы же умеем проходить сквозь стены, — сказал Левонтий. – Вот я учу как раз… у меня в конспекте написано.
— Мы умеем проходить сквозь стены, сделанные из старых природных материалов, — объяснил Варфоломей. – Дерево, камень, кирпич. А всякие пластики и сайдинги для призраков непроходимы, потому что сделаны задолго после нашего возникновения и вообще противоестественны. Особенно сайдинг. Любое привидение развоплотится, прикоснувшись к сайдингу. Так что теперь мы навечно замурованы в подземелье Расторгуевского дворца. Оно и к лучшему. Там, наверху, наверняка уже конец света, атомная война и прочие катастрофы. А мы сидим тут тихо-мирно. Так что учи давай, брат Левонтий. А я программу снова запущу: «Через десять метров крутой поворот направо. Продолжайте движение сто метров, потом круговое движение и третий съезд».
Левонтий вздохнул и уткнулся в конспект. Варфоломей сосредоточился на тренажёре. И больше мы их не встретим в нашем правдивом повествовании, ибо привидения Расторгуевского особняка замурованы в подземелье после последней реставрации. Возможно, навечно.

Глава 15. Курица, кулебяка и разговоры

Вечером Ванечка, как и обещал, сел рисовать товарищей для цыплёнка. На альбомном листе он очень старательно изобразил несколько цыплёнкоподобных птиц с зубами и рогами, потом увлёкся, украсил кого короной, кого – дополнительной головой, кого – павлиньим хвостом. Цыплёнок сидел рядом и с волнением следил за сотворением своего народа. Трилобит разлёгся на столе и равнодушно пялился каменными глазами куда-то в угол – как будто знал, что ничего из этой затеи не выйдет. Ванечка нарисовал последнему монстру иголки на спине, как у ёжика, потом маникюрными ножницами вырезал всю эту красотищу и разложил на столе.
— Ну как?
— Прелесть, — одобрил цыплёнок. – Ты рисуешь лучше, чем те детишки, которые создали меня. Теперь оживляй.
— Ничего себе – оживляй! – опешил Ванечка. – Я не умею! Мы так не договаривались. Я обещал нарисовать и вырезать. А оживают пусть сами.
— Эй! – сказал цыплёнок монстрам. – Добрый вечер, дорогие друзья. Давайте знакомиться. Оживайте же! Шевелите рогами! Ну!
Но бумажные существа лежали на столе неподвижные.
— Они дохлые, — горестно заметил цыплёнок. – Такие же дохлые, как те снежинки в библиотеке. А я опять один…
Раздался звонок, Ванечка вышел посмотреть, кто пришёл – ему хотелось прервать тягостную сцену с оживлением нарисованных существ. Оказывается, пришла тётя Света. Она сунула Ванечке коробку конфет – ей больные дарили, когда выписывались, а она раздавала всем друзьям, потому что конфет старалась не есть из-за фигуры. На Ванечкин взгляд, тётя Света и так была толстая, так что пять-шесть конфет ничего бы в её фигуре не изменили, а сколько удовольствия! Но он не настаивал на своём мнении.
Ванечка любил, когда тётя Света приходила – и из-за конфет, и из-за разговоров. Она рассказывала про свою больницу интересные вещи и не говорила, что Ванечке это слушать рано, и иногда спрашивала его мнение, как взрослого, и не сю-сю-сю, как некоторые, а всерьёз. Словом, Ванечка тут же обосновался на кухне, запихал в рот первую конфету из коробки и приготовился слушать.
— Ванька, не перебивай аппетит, сейчас будет ужин, — скомандовала мама, примешивая к капусте какие-то странные кругленькие овощи неприятной расцветки.
— Ха, ужин, — хмыкнула тётя Света и достала из сумки вкусно пахнущий пакет. – Капуста – наше всё, кто же спорит, но я весь день не жрамши, так что живо, Иван, разогрей эту курицу в маринаде и порежь кулебяку с мясом, она ещё горячая… или была таковой полчаса назад, когда я её купила в «Кулинарии».
Ванечка с радостью схватил курицу и засунул в микроволновку.
— Лучше есть понемногу, но часто, — заметила мама, наливая в капусту подсолнечное масло. – А капуста для фигуры лучше.
— Кто же спорит, что лучше, — фыркнула тётя Света. – Да на работе же некогда есть часто. Доктор ест не тогда, когда голоден, а когда у него есть время. В прошлом году я ездила со своими анестезиологами на праздники в Прагу, так просто замучилась: они заходили в кафешки и ели каждые два часа, как недоношенные дети. Потому что врач ест, когда у него свободное время, а в Праге всё время было свободное. Вот мы всё время и ели. Иван, доставай курицу, а то она уже почти кремированная.
Ванечка подумал, что кремированная – это значит «с кремом», и достал. Но крема на курице не наблюдалось, только хрустящая корочка. Ванечка сглотнул слюну. Тётя Света ловко зарезала курицу и положила Ванечке самую красивую золотистую ножку. И кусок кулебяки, действительно, ещё тёплой.
— У нас очередной кошмар, — сказала она маме. – Дурость несусветная. Вышел приказ: врачам строго запрещается давать интервью журналистам и вообще разговаривать с любыми СМИ, без письменного приказа директора нашей больницы. Мы аж ошалели: почему? Нам разъяснили: со здравоохранением всё сложно, и не надо говорить об этом населению (как будто население дурное и само не догадается). А если мы скажем, что всё хорошо, то журналисты всё переиначат и напишут, что плохо. Поэтому с ними без разрешения директора разговаривать запрещено. Каково? А у меня муж – журналист. Мне с ним без письменного приказа директора и поговорить нельзя?
Муж у тёти Светы и правда был журналист и сейчас улетел куда-то на север в командировку. А то бы она кормила курицей его, а не маму с Ванечкой.
— Да уж, — покачала головой мама. – А помнишь, в школы спустили приказ об уничтожении старых учебников и методичек до двухтысячекакого-то года? Мы прятали учебники, а что не успели – то сожгли и в макулатуру сдали.
— Да это ещё не всё! – перебила маму тётя Света. – Приказом обязали всех завотделениями каждую пятницу говорить начальству какую-нибудь хорошую новость. Эту новость будут выкладывать на сайте больницы в доказательство того, что у нас всё хорошо. А у нас в отделении старый энцефалограф сломался, а новый не покупают. Вот и все новости. Вот если бы больницу «скорой помощи» разрушили, это была бы хорошая новость.
— Да, — кивнула мама. – Просто позор всему городу – в самом центре рассадник бомжей. Ванечка, ешь капусту, а не только курицу.
— Разрушить больницу – это хорошая новость? – удивился Ванечка, стойко игнорируя мамину капусту. – Почему?
— Потому что там одни руины, — сказала тётя Света. – Логово бомжей и наркоманов. Ты не знаешь? Семнадцать лет назад была прекрасная больница «скорой помощи», а теперь…
И тётя Света рассказала потрясающую историю. Ванечка не всё понял, но главное уяснил.
Когда на свете не было не только Ванечки, но и его папы, мамы и даже бабушек, лет восемьдесят пять тому назад, в городе построили больницу, красивую, как дворец. Там лечили всякие болезни, а в войну оперировали раненых. Да-да, в ту, древнюю Отечественную войну, а не в афганскую и не в чеченскую. Тётя Света сказала, что она цифры плохо запоминает, но эту еще с института помнит: 27 тысяч операций сделали в этой больнице в войну! Но шли годы, больница состарилась, понадобился ремонт.
— Мне анестезиологи говорили по секрету, — сказала тётя Света. – Что тогдашний министр здравоохранения строил платный медицинский центр, чтобы всех за деньги лечить. А тут в центре города – бесплатная больница! Разве к нему за деньги пойдут? Наш анестезиолог Олег рассказал: министр вызвал главврача больницы «скорой помощи» и приказал увеличить платные услуги – чтобы больные за лечение платили. А главврач не согласился – только бесплатно, это же неотложка! Люди же умрут! Это не косметология какая-нибудь! «Я вас уволю», — пригрозил министр. А уволить не получается – не за что. Но министр всё придумал – он просто закрыл больницу якобы на ремонт. А никакой ремонт не начал – пусть всё рушится. К нему больные в платный центр пойдут.
— Не может быть, это легенда, — возразила мама. – Народный фольклор. На самом деле больницу просто закрыли на ремонт, а денег на ремонт не нашли, вот и оставили рушиться.
— Ха, фольклор! Народ правду знает, — хмыкнула тётя Света. – Мы, медики – довольно замкнутая каста, все всех знают. Мои анестезиологи такие подробности понарассказывали, что ой-ё-ёй.
Она покосилась на Ванечку и не стала рассказывать про завотделением гемодиализа, который после закрытия больницы покончил с собой прямо там, в больнице. Потому что гемодиализ не успели перевезти вовремя, и больные, которых он годами отмазывал от смерти, стали умирать.
— Сейчас там бомжи и наркоманы, пожары постоянные, уже раз семьдесят больница горела, — вздохнула тётя Света. – Мрак и разруха. А как там было красиво, когда больница была еще жива! Я когда в институте училась, у нас практические занятия проходили в травматологии и в ожоговом отделении. А лекции – в конференц-зале, там было несколько залов – потолки с лепниной, карнизы с росписью, колонны с коринфскими капителями. Теперь такое не делают. В вестибюле зеркала до полу, лестницы мраморные…
— Наверное, весь мрамор по дачам растащили, — сказала мама, отрезая краешек кулебяки, где ещё не было мясной начинки, а только тесто. – Я так понимаю, отремонтировать всё это нереально? Тогда почему не разрушат? Такой позор в центре города.
— Дорого, — вздохнула тётя Света. – Наверное, поэтому. А может, потому что больница не наша, не минздравовская, а военного министерства. Кстати, она охраняется законом как памятник архитектуры! Конструктивизм плюс авангард плюс неоклассицизм. «Охраняется», ха-ха.
Ванечка сидел тише воды, ниже травы. Ведь эта больница у него в списке загадочных мест стояла последним пунктом! Если бы не тётисветин рассказ, он бы в неё в последнюю очередь собрался. А может, и не успел бы – каникулы бы кончились. Нет, надо идти туда завтра же. Явно подходящее место: заброшенные развалины, в которых умерло много раненых и больных. Не все же они выздоравливали, так не бывает, Ванечка сколько фильмов про войну смотрел, так там много раненых умирало. Наверное, в больнице полно призраков, а некоторые стали вампирами – те, которые погибли от кровотечения, например, раненые в войну. Теперь в полнолуние они летают по руинам и пьют кровь у живых в надежде… как это говорила тётя Света… восполнить кровопотерю.
Главное теперь – сидеть тихо и не выдать своего интереса к теме. А то мама заподозрит, что он туда хочет пойти, возьмёт с него честное слово – и всё, пропало дело. Ванечка, конечно, иногда врал, как все нормальные люди, но честное слово не нарушал никогда. Это у них в семье считалось бесчестьем.
Мама всё-таки что-то почуяла, взглянула на притихшего Ванечку и сказала встревожено:
— Там сейчас очень опасно, в этих развалинах. Всё рушится прямо на голову. И наркоманы стаями ютятся в подвалах. Иван, дай мне честное слово, что…
Тут (очень кстати) раздался звонок.
— Папа пришёл! – завопил Ванечка и бросился к двери. Папка всё-таки был невероятный молодец – он даже пришёл вовремя и избавил Ванечку от дачи честного слова.
— Как он отцу радуется! – умилилась тётя Света.
— Они абсолютно близкие люди, даже удивительно, — немного ревниво заметила мама. – Оба не от мира сего.
Папа принюхался к курице, похвалил тётю Свету, рассказал смешную историю про пространственную синхронизацию, максимально быстро вымыл руки и схватил кусок кулебяки. Разговор пошёл весёлый и пустой, о больнице «скорой помощи» все забыли. Ванечка потихоньку отступил в свою комнату.
— Завтра пойдём в такое место! – сообщил он цыплёнку. – В такое! Ну вообще мрак!
Цыплёнок, нахохлившийся и несчастный, сидел на столе и безнадёжно глядел на вырезанных монстриков. Оживать они не пожелали.

Глава 16. Брат на крыше

Ванечка, конечно, видел в своей жизни развалины. Вон у бабы Иры соседская дача сгорела, торчали обугленные брёвна, всё чёрное и уродливое. Или старый дом сносили – Ванечка глядел на ободранные куски стен с отлетевшей штукатуркой, на жалкие клеточки дранки и думал, как это грустно и некрасиво. Сейчас он ожидал чего-то подобного и совершенно не был подготовлен к тому, что брошенная больница оказалась прекрасна.
Огромная, она привольно раскинулась по краю парка Зелёная Роща, загнулась двумя просторными крыльями. Её шесть этажей – не современных, с низкими потолками, а полновесных довоенных – венчал ряд изящных арок. Сквозь арки просвечивало небо. На крыше росли деревья, заметные даже снизу. Выбитые окна без стёкол были стройные и высокие, вход с колоннами элегантно закруглялся полуротондой. Вентиляционная шахта, ведущая в подвал, походила на фонтан, а не на шахту.
Да, мусор. Да, следы пожара на стенах. Да, вон тот вход совсем завален досками и битым кирпичом. Да, на первом этаже в укромном уголке – гора тюфяков, тут явно ночуют бомжи. Но общий силуэт здания был благороден и полон спокойствия – старая больница умирала с достоинством. Когда Ванечка ехал сюда, он боялся – как всё будет? Но вошёл в один из входов и почему-то перестал бояться. Перед ним раскинулся просторный вестибюль, из которого расходятся коридоры и вверх уводит широченная лестница. Всё, как говорила тётя Света – мраморные ступени, мраморные перила, лепнина на потолке еще не вся осыпалась. Белый свет снежного пасмурного утра падал из огромных окон на изящную «улитку» лестницы и не давал теней. Старая больница, как призрак, теней не отбрасывала. Ванечка был совершенно один – ни людей, ни привидений. Ему казалось, что он попал в заколдованный дворец. Граффити на стенах не сильно портили впечатление – некоторые бездарные, а некоторые просто хоть в музей.
Ванечка наугад заглянул в один коридор. Тут располагались палаты, они сохранились хуже, и мусора было больше, но ничего оскорбительного, ни мерзких куч, ни использованных шприцов. Так, пыль, известка, осколки кирпичей. В процедурной на стене остался голубой кафель с фиалками, довольно много. Ванечка дошёл до завала, где при пожаре рухнул потолок, и повернул назад к лестнице. Многие ступеньки треснули, но идти было нормально и безопасно, если не скакать козлом. На каждом этаже из холла отходили такие же коридоры, но Ванечка торопился наверх, на крышу.
И вышел! На крыше росли деревья и кусты – семечки занесло ветром, они разрослись. Наверное, весной тут здорово – черёмуха цветет, всё зелёное. Высокие арки отделяли крышу от пропасти, снаружи крышу окаймлял очень заманчивый карниз, но Ванечка не пошёл – навернёшься с шестого этажа и объясняй потом маме, как здесь оказался. Пол под ногой проминался и пружинил – собственно крыши уже давно не было, она сгорела, остались перекрытия, на которые нападал всякий мусор. Ванечка не подумал, что это опасно, когда крыша мягкая и прогибается под ногой. Это вообще была первая крыша в его жизни. Сверху просматривался чуть ли не весь город – вон золотые купола храма, вон «Высоцкий» – небоскрёб в 54 этажа, вон Юго-Западный район, где Ванечка живёт, и лес, замыкающий город мягкой тёмной дугой. Совершенно очарованный, он пошёл дальше, завернул за башенку. Трилобит в кармане куртки почему-то нагрелся, потом заворочался – толчками, тревожно. «Что ты, дурашка первобытная? – спросил Ванечка. – Всё хорошо, опасности нет».
А они его уже ждали. Трое рослых, сильных, наглых, с папиросами в зубах.
— Ну чо-о, малец, — лениво сказал один. – Гуляешь? Это хорошо. Это ты правильно пригулял к нам.
Ванечка задрожал.
— Сейчас ты отдашь нам деньги и мобилу, — нежно сказал второй и слез с кирпичного парапета, на котором сидел. – А потом…
— Стоп, парни! – сказал вдруг третий после короткого колебания. – Отбой, братва. Это же мой братан Лёха! Ишь, залез, не побоялся.
Два парня посмотрели на третьего с удивлением. Ванечка тоже. Он как-то не помнил, чтобы у него был брат. Он открыл было рот, чтобы сказать, что он не брат и не Лёха, как вдруг узнал «братика» — по фингалу. Конечно, это был «Николенька», неудавшийся похититель Маркизиной сумки. «Николенька» подскочил к Ване, взял его за ухо – не больно, а для виду, чтобы те двое оценили, какой он строгий. И сказал:
— Я провожу этого оболтуса, а то ещё свалится, мне перед матерью отвечать.
— Ну, Колян, мать – это святое, — скривился первый парень, и Колян молниеносно выпроводил Ваню в какой-то тёмный проход, провёл мимо абсолютно горелых балок и вывел на лестницу – другую, не ту, мраморную.
— Сам-то спустишься? – озабоченно спросил Колян. – А то, того… еще свалишься. Так я донизу провожу.
— Нет, спасибо, Коля, я сам, я осторожно, — сказал Ванечка, еще не вполне Коляну доверявший.
— Ну того… ты в это крыло не ходи, — продолжил Колян. – Тут Жмыря территория. Не убьёт, но по башке даст и бабки отберет. А вон там, слева, где большие комнаты и зал с колоннами, и мраморная лестница – там гуляй. Там ничья территория. Нарки туда не суются – светло и всё видно. И бомжи тоже всё больше по краям, внизу. Там гуляй. Там красиво.
— А почему ты сказал, что я Лёха? – спросил Ванечка. – Я же Иван.
Колян хохотнул и объяснил:
— Не могу же я при ребятах спрашивать, как зовут моего любимого младшего брата!
— А почему брат?
— Ну… того… — Колян смутился. – Твоя бабка сказала же, что все мы братья и родственники. Вот и того… я к ней в гости ещё зайду. Интересно у неё. Кости, плюшки… Не выгонит?
И тревожно посмотрел на Ванечку.
— Не выгонит, конечно, — подтвердил тот. – По-моему, Коля, ты ей понравился. Она же пригласила тебя в экспедицию. Не понравился – не пригласила бы.
Парень весь расцвёл и сказал:
— Я приду. Тебе круто повезло в жизни, пацан, что у тебя такая бабка есть. Ну, всё, иди вниз. Да не навернись!
И пошёл обратно, к Жмырю. Ванечка вздохнул с облегчением и потихоньку зашагал по ступенькам, хватаясь за стену с облезлой штукатуркой – перил тут не было, отломились. В общем-то не так уж и страшно, если идти осторожно. Трилобит в кармане остыл и уже не дёргался – видимо, опасность миновала.
— Ты чего меня не спас от бандитов? – спросил Ваня цыплёнка. – Обещал же – рогами, бивнями, зубами.
— А ты меня из кармана не выпустил, — объяснил цыплёнок. – А то бы я их сразу забодал. Открой молнию на кармане, я хоть голову высуну.
Ванечка спустился на два этажа и оказался в очередном холле. Он отличался от других – коридор из него шёл вбок. «Погляжу-ка, что там такое, — решил он. – Спуститься всегда успею».

Глава 17. Охотник за привидениями

Он прошёл по коридору в круглый зал с колоннами. На потолке было что-то нарисовано, но уже непонятно что, карниз украшали гипсовые цветы и веточки, почти не оббитые. Колонны в зале были прямо как в учебнике истории, где про древних греков, с завитками и листиками вверху, называются коринфские. На стене – граффити с красно-зелёными монстрами, Ванечке такие монстры очень нравились, и он даже сам пробовал их рисовать, но получалось так себе.
Посреди зала по щиколотку в строительном мусоре стоял мальчишка с большой сумкой через плечо. Он повернулся и в упор посмотрел на Ванечку. Ванечка дёрнулся было бежать, но от незнакомца не чувствовалось угрозы. И трилобит в кармане не нагревался и не пульсировал.
— Вот сейчас я его забодаю! – разволновался цыплёнок, выглядывая из кармана. – Вот я его бивнями… лучше пулемётом.
— Привет, — сказал мальчишка. – Помощь нужна? Или всё нормально?
— Всё нормально, — ответил Ванечка. – Только наверх не ходи, там Жмырь.
— Я знаю, — кивнул мальчишка. – Там его территория, до лестницы. А тут уже безопасно. Ты ищешь комнату с часами?
— Какую комнату с часами? – не понял Ванечка. – Почему?
— Все её ищут, — пожал плечами мальчик. – И напрасно. Я вот нашёл на свою голову. Тебя как зовут? Я – Егор.
— А я – Иван, — сказал Ванечка. – А вот это – свирепый рогатый цыплёнок с бивнями.
— Ух ты! – с мальчишки тут же слетела вся его серьёзная важность. – Ну-ка, дай поглядеть! Вот это да! Призрак? Или инопланетянин?
— Меня из программы телепередач сделали, — объяснил цыплёнок, польщённый вниманием.
— Ещё и говорящий! – не мог успокоиться Егор. – Ну, Ванька, тебе везёт! Тут всю жизнь ищешь, а ты сразу…
— Чего ищешь? – не понял Ванечка.
Егор помялся-помялся и рассказал. Оказывается, он не просто так тут гулял, а охотился за привидениями. Хотел их сфотографировать или на камеру заснять.
— Привидений в городе – толпы, — убеждённо говорил он. – Просто дивизии. С нашей-то историей, с купцами, с добычей золота, с царским убийством как не быть привидениям! Но увидеть их днем почти невозможно, а ночью мама не разрешает мне выходить. Вот я и пытаюсь использовать технику.
Егор показал Ванечке своё снаряжение.
— У каждого охотника за привидениями должен быть минимальный набор аппаратуры, — сказал Егор, будто читая по книжку – по пособию для начинающих ловцов привидений. – Во-первых, фотик с камерой, и чтобы там был режим непрерывной съемки – знаешь, один раз нажимаешь, а снимает много раз. Надо отключить вспышку, а то призраки неяркие, и со вспышкой их не видно. Еще надо фотоаппарат на штативе с датчиком движения. Чтобы он включался и снимал, когда привидение летит. Оставить на всю ночь в подозрительном доме с привидениями – и пусть снимает.
— Сопрут, — возразил Ванечка. – Непременно кто-нибудь сопрёт.
— Это да, — согласился Егор. – Да у меня и нету датчика движения, он дорогой. Ещё надо фотоаппарат с функцией ночной съемки в инфракрасных лучах.
— Это какие лучи? – не понял Ванечка.
— Это какие-то очень красные, — пояснил Егор. – Аж горячие. Тепловые то есть.
Ванечке показалось, что Егор тоже не очень хорошо в этих лучах разбирается.
— Я на это деньги коплю, — сказал Егор. – И сразу куплю аппарат с удлинением инфракрасного освещения, он увеличивает дальность ночного видения до пяти метров. Микрофон у меня в фотоаппарате средненький – это если призрак завывать начнет, то я его запишу. Но у меня есть отдельный диктофон, какими журналисты пользуются, видишь? А это – ДЭК, датчик электромагнитных колебаний, он измеряет колебания в электромагнитном поле. Сам сделал. Ну, сосед помог, он физик.
— Ничего себе, — с уважением протянул Ванечка, глядя на симпатичную чёрную коробочку. – Сам сделал… а зачем тебе этот электромагнитный?
— Привидения сильно изменяют электромагнитное поле, — объяснил Егор. – И если засечь его резкие колебания, то это может быть косвенным признаком, что мимо летит призрак. Ты в каком классе учишься?
— В пятом, — сказал Ванечка, остро чувствуя свою необразованность.
— У-у, какой маленький, а я уже в шестом. Мы еще электромагнитные поля не проходили, но я почитал тут кое-что. Ничего, нормально получилось. А вот эту штуку самостоятельно не сделаешь, это мне другой сосед с завода принес. Промышленный контактный термометр – он показывает, где самое холодное место.
— Чтобы не стоять там и не мёрзнуть, поджидая призрака? – предположил Ванечка.
— Балда! Любое появление призрака сопровождается понижением температуры – это в справочнике по ловле привидений написано, — хмыкнул Егор. – Где датчик показал локальное снижение – там призрак.
— Или сквозняк, — сказал Ванечка.
— Ну да, тоже вариант, — не стал спорить Егор. – Мне ещё нужны дистанционные термометры, которые могут сканировать несколько комнат в одно и то же время, пока я отслеживаю их показания откуда-нибудь из центра. Но в магазинах их не продают, и я ещё не придумал, как их самому сделать. Но я придумаю. А вот это очень нужная штука – датчик движения. Не с фотоаппаратом, а отдельно. Он бибикает, когда что-нибудь пересекает луч инфракрасного излучения. Его используют в охране комнат, ну, сигнализация, я не знаю подробности. Мне его в полиции подарили, у нас есть сосед-полицейский.
— Сколько у тебя полезных соседей! – восхитился Ванечка, который своих соседей вообще не знал.
— Понимаешь, одному не справиться, поэтому ищешь умных людей везде, где можно, — объяснил Егор.
— И что, много привидений заснял? – спросил Ванечка. – Покажи фотки.
Егор немного смутился.
— Ни одного, — грустно признался он. – Хожу по всяким таинственным местам, где они обязательно есть, но – нету! Наверное, я что-то не так делаю. Ты вон сразу говорящего цыплёнка приручил, а он потустороннее существо. А я не умею.
Ванечка понял, что Егора ему сама судьба послала.
— А вампиров не видел? – спросил он. – Понимаешь, я ищу вампира.
Глаза Егора засверкали не хуже, чем у самого вампирного вампира.
— Да ну? – обрадовался он. – Вампиров? Тогда ты меня поймёшь. А то я так устал от насмешек. Я не видел вампиров. Но вместе, наверное, толку будет больше. Расскажи, что видел ты, а я расскажу, что нашел я.
Ребята сели на какие-то грязные кирпичи и начали делиться информацией. Первым делом Ванечка достал план, полученный от Натальи Анатольевны.
1. Площадь 1905 года и памятник Ленину
2. Дом-музей Бажова
3. Особняк Расторгуева
4. Особняк Железнова
5. Городок чекистов
6. Телебашня
7. Руины больницы «скорой помощи».
Егор план одобрил:
— Нормально, у меня почти такой же, я из интернета скачал, только в нём ещё заброшенная больница при птицефабрике и какая-то лужа на Вторчермете, откуда вылезают всякие потусторонние типы. Но лужа сейчас замёрзла, мы её на лето оставим. Я уж много где был, так что пойдём по плану. Первый пункт – площадь 1905 года – фигня. Подумаешь, при ремонте трамвайных путей нашли человеческие кости. Просто там двести лет назад была окраина города и кладбище, я читал. Памятник Ленину – ну тоже ерунда. Говорят, что под ним есть зловещие каменные подземелья. Ну и кто будет специально рыть подземелья под памятником, чтобы он туда провалился? До революции на месте Ленина стоял большущий собор, ну, церковь, я видел фотки. Собор снесли, а погреба… ну, подвалы остались. Теперь сам подумай: какой интерес вампиру сидеть в замурованном подвале двести лет? Ему же кровь надо пить! Он с голоду подохнет!
— Точно, — согласился Ванечка.
— А на площади 1905 года все всегда спешат – на трамвай пересаживаются с автобуса или в торговые центры бегут, — продолжил Егор. – Что же, вампиру на бегу вцепляться в пробегающую мимо шею?
Ванечка представил бегущую шею без остального организма и фыркнул.
— Нет, площадь отпадает, — подытожил Егор. – Вычеркиваем.
— Вычеркиваем, — согласился Ванечка.
— Второй пункт – дом-музей Бажова, — продолжил Егор. – Я там не был – не люблю музеи. Что ты разведал?
— Ничего, — сказал Ванечка. – Экскурсоводша очень обиделась, когда я про вампира спросил.
— Это подозрительно, — оживился Егор. – С чего бы ей обижаться?
— Я ничего подозрительного не нашёл, — возразил Егор. – Она за Бажова обиделась, что он классик, а не вампир.
— Ладно, тогда музей тоже вычеркиваем. Третий пункт – особняк Расторгуева. Все интернетные источники вопят, что призраков там полно. Но моя аппаратура ничего не почувствовала. А про тамошних вампиров даже в интернете не пишут.
— Мой цыплёнок допросил лебедей, — сказал Ванечка. – Они клялись, что вампиров нет. И призраки после ремонта тоже не показываются.
— Какое полезное животное! – с уважением заметил Егор и погладил цыплёнка. Тот аж заурчал. – Тогда Расторгуева вычеркиваем тоже. Дальше особняк Железнова.
— Про него я вообще не слыхал, это где? – спросил Ванечка.
— Это на Розы Люксембург, красивый такой кирпичный терем-теремок. Прямо как из компьютерной игры. Я читал, там жил купец Железнов до революции. И у него была жена – красивая, но ненормальная. Она обожала воровать в магазинах всякую мелочь – платочек там, расческу. А муж ходил следом и за всё платил, чтобы ее не арестовали. Это болезнь такая, клептомания называется. А потом они пошли в оперный на «Ромео и Джульетту» — смотрел?
— Нет, — признался Ванечка.
— Я тоже нет, хотя, наверное, интересно – крутой детектив с самоубийствами, — продолжил Егор. – Они в ложе сидели, ну, Железнов с женой. Ложа – это маленькое отдельное помещение в театре, чтобы удобно смотреть – никто не пихается и поп-корн на тебя не крошит. Окончился спектакль, все захлопали. Железнов смотрит – жена не хлопает, а мёртвая сидит. Непонятно, от чего умерла. Полиция сказала, что это Железнов ее отравил, а он не травил, яда не нашли. И вот призрак дамы в белом платье с тех пор ходит по особняку и пахнет французскими духами. Ну, я туда ломанулся на радостях – вот сейчас сфоткаю призрак или хоть его духи унюхаю. Ни-че-го! Там куча офисов и контор, и все меня на смех подняли.
— Тогда вычёркиваем, — сказал Ванечка.
— Дальше у тебя в плане пропуск, а у меня заброшенная больница на Птицефабрике. Ее не достроили, так бросили. Говорили, что там собираются сатанисты, которые чёрту поклоняются. Наверное, вранье. Я там был днем – руины уродские и всё. Что у тебя дальше в плане?
— Городок чекистов.
— Это вообще ерунда в смысле привидений. Там жили чекисты, которые арестовывали шпионов, а иногда совсем невинных людей. Мне бабушка рассказывала. И вроде там были подвалы, где их пытали, и там сейчас привидения. Но это точно тройная фигня на постном масле. Потому что какой дурак сделает пыточные подвалы прямо под домом, где он живет? И еще у меня в Городке чекистов есть приятель Санька, он все ходы-выходы знает и в пятом классе все подвалы облазил в поисках привидений, и даже ночью – у него мать на ночные дежурства ходит, так что он может и ночью выходить. Нету там привидений. А про вампиров в нашем городе я вообще не слыхал. Осталась телебашня и эта больница. Вроде бы тут железно должны быть призраки. Парни рассказывали про девочку из подвала. Мелкая девчонка, лет пяти, подходит и просит достать плюшевого мишку. Она его уронила в шахту лифта. Человек жалеет малявку и лезет доставать мишку, а она его вниз сталкивает, и он летит шесть этажей и разбивается. Потому что она не живая, а призрак – вроде бы она внутри лифта была, когда лифт оборвался и упал, а тела так и не нашли. Уже семь человек заманила и погубила.
— А где лифт? – спросил Ванечка, жадно слушая эти страсти. – Он ездит?
— Вон там лифт, и он уже отъездился, там обвалилось всё, только дыра с крыши до земли. Ты не ходи, свалиться раз плюнуть, падать далеко, и никто не достанет. Будешь потом призраком на пару с этой девчонкой шастать. Так вот – вроде железно этот призрак-девочка существует, все его видали – и Митяй, и Вихарь, и Алёнка, а я нет!
— Тут и другие ребята ходят? – удивился Ванечка. Он-то решил, что это он один такой храбрый. Ну, ещё Егор.
— Полно! Тут же круто. И опасно. Если к бомжам не соваться и гулять засветло, то нормально. Ты не думай, что тут отморозки все вроде Жмыря. Большинство нормальные ребята. Кстати, здесь все здороваются. Ты же по улице идёшь – не здороваешься с незнакомыми прохожими? А тут принято здороваться. Потому что если ты сюда зашёл – ты вроде как свой. Некоторые нормальные взрослые тоже приходят. Кто-то фоткает, кто-то просто смотрит. Я на той неделе тётеньку встретил – она тут училась на доктора, когда студенткой была. Всё ахала да показывала – вот тут ожоги лечили, а тут руки-ноги поломанные, а вот тут в коридоре она стояла перед зачётом и боялась, что не сдаст. Ну, это ладно, а главное – привидений тут море, хоть я их и не нашел. Ещё про повесившегося врача рассказывали, у которого больные умерли, когда больницу закрыли, и про пацана, который утонул в подвале, когда трубы прорвало, и вода стала прибывать. А еще много ребят разбилось до смерти – которые бегали тут неаккуратно. Наши на них очень сердятся – осторожно же надо, из-за них могут закрыть больницу.
— Как закрыть?
— Ну, полиция посты устроит – не проберёшься. А я еще не всё осмотрел. Аномальные места есть, конечно. Вот внизу затопленные подвалы – там датчик показывает понижение температуры. Значит, там призраки?
— Так в подвале всегда холодно, — заметил Ванечка. – У меня баба Ира всякие огурцы в подвале хранит, чтоб не скисли.
— Вот и я подозреваю, что привидения не при чём, — вздохнул Егор. – А комната с часами… ты не ищи комнату с часами!
— Я и не ищу, у меня в телефоне часы, — отказался Ванечка.
— Балда! Это совершенно особая комната. Там висят три штуки часов на стене. И все показывают разное время!
— Сломались, — предположил Ванечка, удивлённый зловещим тоном Егора.
— Нет, они идут, хотя никто их не заводит, и батарейки давно кончились… И в этой комнате время течёт по-другому. Зайдёшь сегодня, а выйдешь неизвестно когда. Вот я…
Тут Егор прокашлялся и продолжил чуть неувереннее:
— Вот я нашёл эту комнату и посмотрел на часы. Смотрел на часы три минуты, вышел из больницы, добрался до дому – а дома уже три дня прошло! Мать меня с милицией искала. Знаешь, как мне попало? Лучше не вспоминать.
Ванечка почувствовал, что Егор лжёт. Не был он ни в какой комнате с часами и не отсутствовал дома три дня. Но Ванечка его понял – когда день за днём и год за годом ищешь Чудесное, а оно всё не находится, поневоле что-нибудь приврёшь, чтоб не обидно было.
Егор, видимо, почуял Ванечкино недоверие и не стал дальше о часах распространяться.
— Я тут много облазил, — небрежно сказал он. – Нарков много на первых этажах. Иногда полиция нагрянет, тогда надо быстро сматываться, а то заметут вместе с бомжами и нарками. Я один раз попался.
И видно было, что на этот раз не врёт.
— А ты бандитов не боишься? – спросил Ванечка.
— Боюсь, — сказал Егор. – Но не сильно. Жмырь и его парни – не настоящие бандиты, а так, мелочевка, задирают только слабых. А я катори занимаюсь. Ну, вот про карате и кун-фу слыхал? Так это тоже восточные единоборства – тенсин ся ден катори синто рю. Сокращённо катори. Сражения на катанах. Что такое катана, знаешь?
— Конечно, знаю, — оскорбился Ванечка. – Японский меч. Еще есть тати и вакидзаси. Я же смотрю анимэ.
— Молодец, — кивнул Егор. – Так вот я в секцию хожу. Один раз Жмырь с парнями на меня наехал, я схватил рейку (там в углу валялась) и так его отделал! Теперь Жмырь ко мне не суётся. И я к нему тоже, чтоб не нарываться.
И было непонятно, правду или нет говорит Егор на этот раз. Ванечка предпочёл поверить – приятно иметь такого крутого приятеля.
— Итак, в списке осталась телебашня. Туда я не ходил. Она замурована. Вверх не пробраться.
— Почему?
— Ты не знаешь? Отстой, это все знают. Ну ничего, я расскажу. Мне Витька рассказал, он на неё еще раньше лазал, а может, врёт, что лазал. А я в интернете проверил – всё так и было. Телебашню начали строить ещё в древности, в 80-е годы, нас и на свете не было. И мам наших не было, или они только народились. Хотели выстроить до неба, чтобы она была самая высокая в мире. Но деньги кончились, и кирпичей нельзя было больше купить.
— А самим бесплатно сделать кирпичи? – заикнулся было Ванечка, но Егор посмотрел на него как на несмышлёныша и продолжил:
— Стройку прекратили. А в недостроенную башню полезли всякие люди. Им нравилось забираться высоко-высоко – ну, это же круто! Если бы я тогда жил, я бы тоже полез. Хотя многие падали и разбивались. Чуть не каждую неделю трупы отвозили от телебашни. Тогда её замуровали, чтобы больше никто не мог залезть и разбиться. Но в ней до сих пор слышны голоса, а иногда снизу виден огонёк сигареты – ну и кому там курить, если все входы замуровали?
— Я бы не залез, даже если бы её отмуровали, — сказал Ванечка. – У меня по физре трояк.
— Нет, я залез бы, я очень сильный, — сказал Егор. – Можно сходить, проверить. Может, взрослым не залезть, а мы в какую-нибудь дырочку прошмыгнём. Вот уж где призраков в пять слоёв! А то и вампиров. Огонёк-то сигаретный… привидения не курят, они сами как дым, а вампир может. Давай завтра пойдём? А то ходят слухи, что башню будут перестраивать – она очень прочная, жаль такое ломать. Сделают там ресторан со смотровой площадкой, это уже не то будет. Надо успевать, пока она ещё такая – заколдованная.
— Давай пойдём, — согласился Ванечка, радуясь, что новый приятель хочет и дальше с ним дружить. – С утра?
— Нет, у меня с утра тренировка, катори. Давай встретимся в три часа у цирка, там до башни два шага. Сотовый мой запиши.
— Ага, а ты мой.
— И пошли отсюда, а то уже темнеть скоро начнёт. Как неудобно зимой, в четыре часа темнеет. Скорее бы лето.
И ребята осторожно пошли вниз по ступеням умершей больницы.

Глава 18. С башни прямо в Индию.

До трёх часов оставалась уйма времени, и Ванечка решительно не знал, как его убить. Сначала он долго-долго, как можно дольше ел мамины морковные оладьи, закусывая их остатками конфет из тётисветиной коробки. Потом поиграл в «Фоллаут-4», но не игралось – гонять монстриков по нарисованным подземельям было куда скучнее, чем самому бродить с Егором по этажам заброшенной больницы. Потом открыл ВКонтакте и почитал, что написали одноклассники. Кирилл хвастался морем в Таиланде, Лёха захлёбывался от восторга по поводу новой игры, Данилу купили смартфон. Лизавета-ябеда писала, что бабушка подарила ей лабутены, а Вика и Кристина не верили и обзывали вруньей. Ванечка не знал, что такое лабутены, и почему-то представил себе пару зверюшек с пушистыми розовыми хвостами. Хотя если бы лабутены были зверюшки, Лизавета написала бы: «бабушка подарила лабутенов», а не «лабутены». Ванечка хотел написать, как он вчера лазал по больнице, но почему-то ему стало неприятно, и он вышел. Потом он посмотрел в Яндексе всё про телебашню, куда они с Егором сегодня собрались.
В общем, Егор основное описал верно. Телебашню начали строить в 1983 году и радовались – самая высокая башня в Азии! Вторая по высоте в стране! Высота будет 361 метр! Здорово, кто же спорит. Но потом началась перестройка – Ванечка знал, что так называется странное время, когда всё в стране рушилось и пыталось воскреснуть заново. Мама вспоминала, что она была маленькая, бабе Ире зарплату не платили, и они ели одну картошку с дачного огорода, а ей очень хотелось сыра, но это к башне не относится.
Так вот, 17 августа 1989 года строители отработали последнюю смену, потому что кончилось всё – бетон, арматура и терпение людей, чтобы работать бесплатно. Строители достроили 220-й метр и ушли, и даже двери не закрыли. И туда стали лазать те, кому было скучно всю жизнь ползать по земле, а хотелось летать. Башня полая, без нормальных лестниц, а внутри строительные леса, по ним можно было забраться наверх. И сбоку торчала какая-то техническая лестница – тоже реально подняться. Кто-то просто залезал, чтобы взглянуть на город и хлебнуть вольного ветра, кто-то взаправду летал – парапланеристы и парашютисты-бейсеры. Один студент медакадемии, Александр Пальянов, Ванечку потряс. Он залезал на башню с завязанными глазами! Много раз! Однажды ночью, в дождь, он сорвался. В год с башни падало по несколько человек. Самому юному смертнику было десять лет, самому пожилому – 62 года. Наконец власти заварили вход в башню железным листом и поставили охрану. «Значит, мы туда не попадём», — подумал Ванечка со смешанным чувством облегчения и сожаления.
А в это время свирепый цыплёнок предавался печальным думам: «Нет у меня ни единого близкого существа. Все чужие, все объёмные. Ванечка неплох, но я ему, если честно, не особо нужен. Да и он мне тоже. Кого-то спасать, забодав рогами и закусав зубами, у меня не получается. Вон напали на мальчика бандиты – и что? Я не смог даже из кармана вылезти. А те, которые плоские, которых мне Ванечка вырезал – они меня не понимают. Никто меня не понимает. Куда мне податься? Не может быть, чтобы в целом мире не было существ, родственных мне. Может, бросить Ванечку и отправиться на поиски?»
А в это же время трилобит… нет, мы не станем утверждать, что трилобит тоже о чём-то думал. Всё-таки он окаменевший. Да и когда был живой, особым интеллектом не отличался – древнее примитивное существо, совершенно безмозглое. И всё-таки… «Море. Глубина. Ил. По илу ползти. Вон там мелкая шустрая еда. Догнать. Ням-ням. Хорошо. Ещё еда. Ням-ням. Хорошо. Ещё еда. Ой, вода движется. Ил движется. Удар. Темнота. Темнота и тишина долго-долго. Потом свет! И жара. Сверху синее и ослепительное, снизу всё сухое. Разве бывает всё сухое? А теперь холодно».
Ванечка погладил трилобита по ребристой спинке:
— Холодно тебе поди после Марокко? Там-то солнышко и небо синее-синее. Если бы ты был живой, я бы тебя положил под зажжённую настольную лампу и укрыл тряпочкой. Но ты каменный, и тебе всё равно.
«Живой, неживой – какая разница? Моего каменного соображения не хватит понять, кто живой, кто неживой. Ничего. Будем охранять мальчика, предупреждать об опасности. Всё лучше, чем лежать в толще камня стиснутым со всех сторон».
Наконец время более-менее подвинулось к искомому часу, и Ваня выскочил из дома и сел в маршрутку. Он подъехал за полчаса до назначенного срока, но Егор тоже пришёл раньше, так что получилось хорошо.
— Здорово потренировались, — сказал он. – Я чуть не сдох. Только вот теперь таскаться с этой тяжестью.
Он встряхнул мешком, в котором лежали кимоно и хакама для тренировки. За спиной, как ружьё, торчала палка.
— Это что за палка? – спросил Ванечка.
— Это не палка! Балда, это бокен! Ну, деревянный меч. Катана у меня тоже есть, затупленная, конечно – йайто. Но сегодня было занятие с бокенами. Нельзя же сразу на настоящих железных мечах сражаться, надо сперва потренироваться на деревянных. Я еще только первый год занимаюсь. Хочешь, тоже приходи? Ты гибкий, ты быстро нагонишь.
— Не знаю, — сказал Ванечка. – У меня не получится.
Он когда-то начинал ходить в секцию бокса, его баба Ира привела. Это были самые чёрные дни в его жизни, и повторять их он не собирался.
— Может, тебя и не возьмут, — сказал Егор. – У нас с седьмого класса берут, а вообще это взрослая секция, серьёзная.
— Но ты же в шестом!
— Меня по знакомству приняли. Наш сэнсей – мой сосед.
Ваня еще раз подивился обилию интересных соседей у Егора.
— Можешь просто прийти и посмотреть, никто не прогонит, — сказал Егор. – У нас круто. Я покажу, какое ката я разучил! Это хокку, а не ката! Сакамото Рёма отдыхает!
Ванечка половину слов не понял и подумал: «Правда, отчего бы не сходить. Только посмотреть, а сражаться на палках я не буду. Хотя если дать Егулову по башке, результат получится почти как от укуса вампира. А хлопот меньше».
Телебашня действительно оказалась со всех сторон ограждена. Ребята поискали дырку – не было. Вход внутрь заварен, и снаружи не залезть – наружная техническая лестница обрезана высоко-высоко. Ванечка задрал голову и посмотрел наверх, в небо, куда уходила бесконечная округлость башни, прорезанная овальными «окошками».
— Невозможно, — сказал он.
Цыплёнок понял, что настал его звёздный час.
— А давайте я полечу, — предложил он. – Я же лёгкий, мне ничего не стоит. Осмотрю там всё, проверю насчёт вампиров и привидений и вернусь.
Мальчишки переглянулись.
— Здорово, — кивнул Егор. – А сможешь?
— Да ерунда, — цыплёнок небрежно махнул бивнями. – Я ещё и не то могу. Мы, плоские, куда лучше приспособлены к жизни, чем вы, объёмные. Подними меня повыше. Нет, здесь забор загораживает. Отойди левее. Ещё левее. Мне надо поймать ветер.
Ваня изо всех сил поднял руку. Цыплёнок замахал крыльями и слетел с ладони. Воздушный поток шёл почти вертикально, завиваясь вокруг башни, и цыплёнок поднимался всё выше и выше, стараясь держаться вплотную к бетонной стене, чтобы не унесло в сторону. «Не так и сложно, — думал он. – И почему люди не летают, как птицы?»
Телебашня была очень высокая – более двух тысяч цыплёнков в длину. Поэтому подъём продлился довольно долго. Наконец вверху замаячило что-то – норка не норка, дырка не дырка, какое-то навершие с отверстием. «Теперь самое трудное – посадка, — подумал цыплёнок, стараясь прижаться к стене. – Так, вышли из потока, теперь внутрь».
Фьюить! Мощный сквозняк втянул цыплёнка внутрь. Он замахал всем, чем только мог, включая зубы, чтобы затормозить, но сквозняк был сильнее. Цыплёнку удалось только чуть-чуть изменить направление. Воздушной волной его прижало к какой-то обгорелой балке.
— Стыковка произведена, — очень довольный, произнес цыплёнок. – Теперь разведка. Где тут наши вампиры?
— Малыш, ты что ли снизу досюда долетел? – раздался справа приятный голос.
Цыплёнок оглянулся – как он сразу не заметил! Конечно, уже темнело, но ещё хорошо виделись в полумраке очертания огромной серой птицы, больше воробья Осипа, больше незабвенных лебедей на Расторгуевском пруду. Ух, вот это птица! Могучее стройное тело, изящная шея, длинный клюв почти такого же фасона, что и у цыплёнка, но без зубов.
— Да, я прилетел с земли, — подтвердил цыплёнок. – Орлята учатся летать. Небесный тихоход. Подвиг разведчика.
— Молодец, малыш, — уважительно сказала птица. – Это трудно. А твои крылья такие небольшие. И странного фасона.
— Это новая модель, — небрежно пояснил цыплёнок. – Разработки оборонной промышленности, передовые технологии. А вы кто?
— Я журавль, моё имя О-Цюру, — слегка поклонилась птица. – Меня так назвали в честь уважаемого пятиюродного дедушки из префектуры Сидзуока. Он, правда, японский журавль из Японии, а я серый журавль с Урала, но мы всё равно родня.
— А я – свирепый цыплёнок, — представился свирепый цыплёнок. – Я нарисованный, но всё равно свирепый.
— Чего только в жизни не увидишь, — проговорил журавль.
— Вы тут живёте? – спросил цыплёнок.
— Нет, что ты, малыш. Я просто отдыхаю. Я лечу на юг. Ты, конечно, скажешь, что все серые журавли улетели на юг осенью. Но я не долетел! Меня подстрелили! Ты знаешь, что такое «подстрелили»?
— Нет, — признался цыплёнок.
— Это когда громкий звук, и крыло перестает махать, и острая боль пронзает всё тело, перья и капли крови летят в разные стороны, и ты падаешь с неба прямо вниз, вонзаясь в твёрдую землю!
— Ужас какой, — поёжился цыплёнок. – Это зачем сделали?
— Не знаю, — проговорил журавль. – По-моему, совершенно незачем. Я летел на юг с ребятами, ничего плохого не делал. Вдруг – трах-бабах! – и я падаю вниз. Мне повезло – я врезался не в каменистую землю, а в озеро, в воду недалеко от берега. Первая ночь была ужасна – как больно! Как страшно! Я кое-как выполз на берег, и утром меня подобрал Добрый Человек. Он отнес меня домой, замотал крыло мягкой тряпочкой, чтобы оно скорее заживало, и кормил каждый день. Теперь крыло зажило, и я полетел дальше. А весной – опять сюда. Мы, серые журавли, зимуем в тёплых странах, а детишек выводить летим на родину.
— Так ведь ты опоздал! Уже минул новый год, скоро весна! – заволновался цыплёнок. – Какой смысл лететь на юг, прилетишь – и сразу надо собираться обратно! Зимуй здесь, а весной найдёшь своих. У меня есть человек Ванечка, он тебя приютит, накормит.
— Понимаешь, малыш, — вздохнул О-Цюру. – Тут такое дело. Конечно, неразумно лететь за тысячи километров туда, а потом сразу, без отдыха, обратно. Но у нас, серых журавлей, такой обычай: семейные пары составляются на юге, зимой, ещё до отправления на север. И если я не прилечу, я останусь без невесты. А одиночество – это так грустно.
— Это я знаю, — кивнул цыплёнок.
Они помолчали.
— А там, куда ты летишь, хоть хорошо? – спросил цыплёнок.
— Там чудесно! – журавль сразу повеселел. – Там тепло, нет этого противного белого снега, и вода – это нормальная вода, а не лёд, который и пить-то невозможно. Там много птиц и зверей, и всё цветёт, просто всё, от земли до верхушек самых высоких деревьев. А деревья там выше этой башни!
— Да ну? – усомнился цыплёнок.
— И они обвиты лианами и еще питонами, это такие толстые длинные змеи, очень яркие.
— А змеями зачем обвиты?
— Тоже для красоты. По веткам скачут обезьяны – вот уменьши человека сильно-сильно и обрасти его шерстью – получится обезьяна. Только обезьяны обычно весёлые, а люди грустные. Внизу ходят добрые слоны и красивые полосатые тигры – вот кошку видел? Увеличь во много раз и раскрась жёлтым – будет тигр.
— А слоны?
— Слоны – это вот самосвал видел? Так слоны вообще на них не похожи и больше по размеру. А птицы! Какие там птицы! Их перья горят разноцветными огнями ярче, чем человечья реклама там, внизу, в городе. А как они поют! Всё это называется Индия.
— Почему? – спросил цыплёнок, слушавший с горящими глазами.
— Не знаю. Надо же как-то назвать. А ещё там есть существа, похожие на тебя.
— Что?! – замер цыплёнок.
— У них такие же плоские крылья, как у тебя, а не объёмные, как у нас, птиц, — пояснил О-Цюру. – И усики вроде твоих вот этих выступов.
Он указал на бивни.
— И на нижней части крыльев у некоторых длинные «хвосты». Словом, похожи на тебя – и всё. Только они более яркие и порхают над цветами, а не лазают по телебашням.
— Может, это мои родственники, — заволновался цыплёнок. – Может, меня вовсе не нарисовали на газете, а потеряли в детстве. Или похитили.
— А что, очень даже может быть, — серьёзно подтвердил О-Цюру. – В этой Индии есть такая штука, называется «индийские фильмы». Там истории прямо про тебя: как злая нянька похитила ребенка из богатой семьи и подкинула в бедную, и бедная семья куда-то уехала в другие места на заработки, и ребенок так и вырос, не зная, что он принц. Совсем как ты.
— Ну да! – воскликнул цыплёнок. – Теперь мне многое стало понятно! Почему я не мог здесь найти своих и чувствовал себя чужим и непонятым. Оказывается, я родился в Индии! И что же теперь делать?
— А давай вместе в Индию, — предложил О-Цюру. – Если ты смог взлететь на такую высокую башню, то до Индии одним махом доберешься.
— Ой! Да! Хочу! – закричал цыплёнок. – Только знаешь, у меня крылья всё-таки слабее твоих. Я медленно полечу, за тобой не угонюсь.
— Нет проблем, малыш, ты можешь зарыться в мои перья на спине, и я тебя увезу, — сказал О-Цюру, которому, вероятно, веселее было лететь не одному, а с кем-то. – Когда хочешь – сам летишь, а устанешь – на спину заберёшься. Ты невесомый, как пушинка, ты не замедлишь мой полёт.
— Как хорошо, как чудесно! – радовался цыплёнок, забираясь на спину журавлю. – Я найду своих!
И вдруг он вспомнил про Ванечку. Он же обещал его оберегать, спасать, забодать рогами его врагов… да ладно, никто на Ванечку и не нападает, а там, в сказочной Индии, его ждут родные и друзья. Цыплёнок был бумажный, и его никто не учил, что своих бросать нельзя. Обещал защищать, спасать – а сам кинул. И даже не предупредил. Хотя и цыплёнка, если честно, понять было можно.
— Ты готов? – спросил О-Цюру. – Мы ещё немного полетим, а потом заночуем вне города. Мне приходится часто отдыхать – крыло берегу.
— Я готов! – воскликнул цыплёнок, зацепляясь бивнями и хвостом за журавлиные перья, чтобы не снесло ветром.
— Тогда вперёд, в Индию! – и большая птица мягко вылетела из башни и взяла курс на юг. Город лежал под ними уже вечерний, весь состоящий из огоньков, а не из домов, завивая подсвеченные параллельные линии автострад, и где-то внизу, в темноте, у подножия телебашни ждали цыплёнка Ванечка и Егор.

Глава 19. К вопросу о кошках

Они ждали долго. Уже совсем стемнело – в январе ночь наступает в четыре часа, а было позже.
— Его снесло ветром, — мрачно сказал Егор.
— Не надо было посылать, он такой маленький, — сказал Ванечка дрожащими губами.
— Да, стрёмно получилось. Ладно, пошли домой. Уже темно, а я матери обещал засветло возвращаться. И я замёрз, как цуцик.
— Ещё пять минут подождём, — попросил Ванечка, сильно жалевший цыплёнка. – Я тоже замёрз.
Подождали пять минут, потом еще пять, потом ещё. Цыплёнок не возвращался.
— Всё, — решительно сказал Егор. – Нет смысла. Домой. Тебе в какую сторону?
Оказалось, им по дороге, и вообще Егор жил не так уж далеко от Вани, так что подъехали на троллейбусе вместе, а потом пошли пешком. У Егорова подъезда Ваня пообещал в следующую субботу прийти на секцию поглядеть, распрощался и грустный отправился домой.
Было уже совершенно темно. Ваня, расстроенный гибелью цыплёнка, утешал себя тем, что утром поедет и ещё раз хорошенько поищет – вдруг цыплёнок всё-таки опустился, только где-то в стороне. Сейчас просто ничего не видно… не видно…
Не видно? Этих-то Ваня увидел. Из-за тёмного киоска вышли двое. Не пацаны, как Жмырь и компания, а взрослые. Они ничего не делали, просто двинулись навстречу Ванечке, но он каким-то образом понял, что хуже этой встречи с ним в жизни ничего не было. Трилобит раскалился, прожёг ткань кармана и провалился в подкладку, дёргаясь изо всех сил и вереща в истерике. Ванечка замер. «Вот цыплёнок бы пригодился – забодал их», — мелькнула в голове глупая мысль.
— Мальчик, — ласково сказал хриплый голос. – Смотри, какой хорошенький мальчик. Как раз подходящий. Сзади заходи.
А в это время…
В это время по улице шла библиотекарь Наталья Анатольевна. Она задержалась на работе и торопилась домой, поэтому не пошла по освещённому бульвару, а скосила угол по дворам. Там было темно, один несчастный фонарь ничего не мог сделать с январской мглой. И увидела – двое протянули руки к маленькому мальчику, нежно что-то приговаривая.
Наталья Анатольевна сразу поняла, что они не сказку ребенку рассказывают. Ш-ш-ш! Одно мгновенье – и уже нет светлой приятной тётеньки в шубке, а на дороге выгнула спину шипящая кошка. Второе мгновенье – кошка раздулась, выросла до высоты фонаря. Фонарь просвечивал сквозь вздыбленную белую шерсть, и получилось фосфорическое сияние вокруг кошки.
«Как собака Баскервиллей, — подумал потрясённый Ванечка. – Кошка Баскервиллей».
— Ш-ш-ш! – мощным прыжком призрачное светящееся чудовище перенеслось вперёд к тем двоим, подняло лапу с когтями. Двое не стали ждать. Заорав дурными голосами, они метнулись вбок, во тьму. Когтистая лапа промахнулась, слегка мазнув по спине последнего.
Гигантская кошка брезгливо фыркнула, обтёрла когти о снег. Потом сдулась до нормального размера и в нервах вылизалась. И превратилась в Наталью Анатольевну.
— Я же тебе говорила, чтобы не ходил по темноте! – рявкнула она на Ванечку, ещё не остыв от пережитого. – А если бы я сегодня ушла с работы вовремя?
— Ой! Какая вы… какая вы были большая! – восхищённо сказал Ванечка.
— А то! – довольным тоном согласилась Наталья Анатольевна и хотела вылизать лапку, но вспомнила, что она уже в перчатках. – А говорят: похудание, диета, некрасиво…
— Вы очень красивая! – искренне сказал Ванечка. – Особенно с хвостом. А те двое – они вампиры?
— Нет, милый, если бы. Гораздо хуже – они люди, — вздохнула Наталья Анатольевна.
— А что они хотели со мной сделать? У меня же украсть нечего, — спросил Ванечка.
— Поверь – ничего хорошего, — сказала Наталья Анатольевна. – Я тебя провожу. Ты где живёшь?
Тут зазвонил Ванин сотовый, и мама встревожено спросила:
— Ванька, где тебя носит? Договорились же – засветло гуляй, а как стемнеет – домой! Ты не представляешь, как опасно ребенку гулять по ночному городу!
«Уже представляю», — подумал Ванечка и быстро ответил:
— Мамочка, не волнуйся, я у Маркизы. Когда буду выходить – позвоню. Можешь даже меня встретить, так и быть.
Он не любил, когда его встречали, как детсадовскую лялечку, но – сам виноват, опоздал, надо маму задобрить. «Теперь придётся зайти к Маркизе», — подумал Ванечка и сказал Наталье Анатольевне:
— Вон в том доме живёт моя бабушка, я к ней пойду.
— Я тебя всё равно провожу, — Наталья Анатольевна решительно взяла Ваню за руку. – Кстати, как поживает тот нарисованный цыплёнок?
— Его унесло ветром, — грустно сообщил Ваня. – Он полетел на телебашню, и его снесло.
— Ещё бы! Телебашня – недоброе место, туда лучше не соваться, — кивнула Наталья Анатольевна. – Жалко. Лучше бы я его в кружок оригами отнесла. Так и не нашёл своих, бедняга. Бывают такие неприкаянные души – нигде нет им «своих». А вампира ты отыскал?
— Нету их в городе, — вздохнул Ваня. – Я ваш список весь проверил – нету и всё!
— Ну и хорошо, — сказала Наталья Анатольевна. – Не больно-то и хотелось.
— Зато я буду играть эльфийского лучника в театре, — похвастался Ваня.
— У-у, круто! – позавидовала Наталья Анатольевна. – Я тоже хочу. А для эльфийской принцессы там местечка не найдётся? Я немного похожа на эльфийскую принцессу среднего возраста – волосы светлые и вообще… Нет, у меня «Звёздный десант» на носу, это такое мероприятие с писателями, надо готовиться. Некогда мне быть эльфийской принцессой.
— Всё, пришли, — сказал Ваня, останавливаясь у Маркизиного дома. – Спасибо, Наталья Анатольевна, вы замечательная.
— Да ладно, — сконфузилась Наталья Анатольевна, подождала, пока Ваня зашёл в подъезд, и только потом повернула к дому.
«Я быстро отдам трилобита Маркизе и пойду домой, это будет алиби, как в детективах с убийствами, — думал Ванечка, поднимаясь по лестнице. – Если мама спросит, Маркиза подтвердит, что я у неё был».
На площадке перед Маркизиной квартирой Ванечка застал странную картину. Тот парень, бандит «Николенька» стоял перед дверью с поднятой рукой, будто собирался звонить. Потом опускал руку. Потом снова поднимал. Потом сразу опускал.
— А чего ты делаешь такое? – заинтересовался Ванечка.
Парень покраснел.
— Я того… ну в гости… я к бабке твоей пришёл. Она же сказала, что можно.
— А чего не звонишь?
Парень покраснел ещё сильнее.
— А вдруг нельзя? Вдруг прогонит и посмеётся? Я же того… не из ваших.
— А из каких? – и Ваня нажал кнопку звонка. Дверь тут же открылась, будто Маркиза их ждала, подглядывая в «глазок».

Глава 20. Гадание на кофейной гуще или Сто динозавров в одной чашке

— Боже мой, зачем вы пришли? У меня же Англицкий клуб, Иван, я тебе сто раз говорила! Николенька, дитя моё, до чего же вы некстати! – так встретила их Маркиза.
Колян попятился, но Ванечка не дал ему уйти.
— Маркиза, мы по важному делу. Я пришёл вернуть трилобита и сделать себе алиби, что я у тебя был, а Колян…
— Поздно, — сказала Маркиза, прислушиваясь к шагам на лестнице. – Вы не успеете уйти. Они уже идут. Быстро прячьтесь за мамонта! Сидите и не высовывайтесь!
Она впихнула ребят за череп и накрыла их красной плюшевой скатертью с золотыми кистями. Обычно эта скатерть скрывала от гостей какой-нибудь беспорядок, который гостям было показывать неловко, а убирать неохота. Тут же в дверь зашли сразу три тётеньки. Ванечка их знал, это были старинные Маркизины подружки. Когда-то давным-давно, когда они все были молоденькими девушками, они решили изучать английский язык. Наняли учительницу, тоже совсем юную, и стали заниматься. Английский они не выучили, потому что на уроках в основном болтали (естественно, по-русски), зато подружились на всю жизнь и встречались на праздники. Это называлось Англицкий клуб – в честь недоученного английского, ударение на «а» и «ц» вместо «йск». Потому что это цитата из пьесы Грибоедова, которую Ванечка ещё не проходил. Они приносили всякую вкуснятину, дарили друг другу подарки, смотрели фото – кто куда ездил в отпуск, рассказывали о детях и внуках, а главное – гадали на кофейной гуще. Посторонние на эти встречи не допускались.
Гостьи весело сбросили шубы и пуховики, поставили на стол принесённые деликатесы и начали интересный разговор о том, что религиозные воззрения древних греков трансцендентальны, а римлян – имманентны. Это утверждала Первая Гостья, ссылаясь на какого-то профессора Зелинского, а Вторая согласилась, что имманентны, но возражала против трансцендентальности. Колян слушал-слушал, и глаза его округлялись.
— Не обращай внимания, — шепнул ему Ванечка. – Они хорошие тётеньки, только непонятные слова говорят.
— У меня крыша вскипает, — пожаловался Колян. – Я в жизни таких слов не слышал. Это они матерятся? Или это по-иностранному? Надо запомнить. Трансценс… как там дальше? Если я так обзову Жмыря, он меня уроет.
— Тихо! – прошипела Маркиза, проходя мимо мамонта, и пнула Коляна тапком, чтобы замолчал. – Услышат!
Третья Гостья начала варить кофе для гадания, Маркиза достала чашки с цикламенами. Вдруг Первая Гостья насторожилась:
— Фу-фу-фу, человечьим духом пахнет!
— Как ты что-то унюхала сквозь мой табачище? – возразила Маркиза.
— Может, показалось, — не стала спорить Первая Гостья. – Так вот, продолжаю: призрачность субстанционарности римского полидемонизма очевидна. Для него более характерна актуальность, что отличает его от верований греков. Римские божества склонны к дифференциации и интеграции*.
— Греки как-то теплее, — заметила Третья Гостья, приглядывая за закипающим кофе. – Римляне умничали сильно.
— Римляне были тупые практики, — возразила Вторая Гостья. – А знаете, мне тоже кажется, что здесь кто-то есть…
— Я же говорю, человечьим духом пахнет! – вскочила Первая Гостья. – Договорились же – никаких мужчин на наших встречах!
— Съесть! – клацнула зубами Вторая, и глаза её загорелись зелёным.
— Глупости, — хмыкнула Маркиза. – Это не мужчины. Это ещё мальчики. Они пришли раньше вас – не выгонять же? Вон за мамонтом сидят, размышляют. Вылезайте, герои.
Ванечка и Колян выпутались из красной скатерти.
— Вот этот, с фингалом, очень подозрителен, — сказала Первая Гостья.
— Это мой знакомый бандит, — представила его Маркиза. – Он уволился из бандитов и готовится стать палеонтологом. В экспедицию поедет в июне – в Оренбургский край. Николенька, дитя моё, поздоровайся с дамами.
— Здрассьте, — неловко кивнул Колян, весь пунцовый. – А что такое трансцендентальный?
— Он тянется к знаниям! – умилилась Маркиза. – Ирка, объясни!
Первая Гостья посадила Коляна рядом с собой и начала ему что-то втолковывать.
— А это мой Иван, — сказала Маркиза.
— Ой, Ванечка! Как вырос! Какой большой! А давно ли в колясочке возила! – заворковали гостьи.
— Я думаю, раз уж мы их есть не собираемся, надо им погадать на кофейной гуще, — заявила Третья Гостья. – Линка, принеси ещё две чашки.
Маркиза достала еще пару цикламеновых чашек. Колян осторожно потрогал одну мизинцем.

*А если не верите – прочитайте очень умную книжку Ф.Ф.Зелинского «История античных религий». Сама бы я такое не придумала!

— Напоминаю технологию, — сказала Третья Гостья, обращаясь в основном к Коляну и Ванечке. – Берёте чашку правой рукой и мелкими глотками пьёте до половины. Потом начинаете покачивать чашку, чтобы кофе двигался по кругу, и гуще поднималась со дна. Не ставьте чашку, не смотрите внутрь, просто покачивайте круговыми движениями и отпивайте кофе. Когда гуща поднимется и размажется по стенкам, делаете последний глоток и быстро выплёскиваете гущу от себя на блюдце. Ставите чашку вверх дном на блюдце и ждите.
— Ух, — сказал Колян, беря из прозрачных Маркизиных пальчиков чашку с кофе. – Трудно.
— Я буду подсказывать, — ободрила его Третья Гостья. – Пока просто пейте. Пейте. Пейте. Теперь медленно крутите.
Ванечка тоже получил чашку и добросовестно её вертел, аж кофе расплескался.
— Осторожно! Всю свою судьбу выплеснешь! – предупредила Третья. – Молодой человек, ну-ка дайте поглядеть… отлично. Теперь маленький глоток. И быстро выплёскивайте остатки на блюдце и ставьте чашку вверх дном. Теперь пусть постоит немножко.
— И что будет?
— Я предскажу вашу судьбу, — буднично сказала Третья Гостья. – А вы пока кушайте. Вот салат с куриной печёнкой под названием «Весёлый Ганс». Очень вкусно. Вот селёдочка «Скромный викинг». Линка, а сыр с плесенью?
— Забыла! – воскликнула Маркиза и бросилась к холодильнику. Колян поглядел на «дер блю», пронизанный сине-зелеными прожилками плесени, и сморщился:
— Того… сырок протух. Вроде того пирожка.
— Это специально так сделано, с плесенью, для вкуса, — объяснил Ванечка, всё ещё вертевший свой кофе. — Ешь, не сомневайся.
Но Колян не рискнул, а взял более привычную селёдку. Ванечка тоже выплеснул остатки кофе и перевернул чашку.
— Первому гадаю Николеньке, — объявила Третья Гостья. – Потом Ванечке. А потом мы их выгоним ночью на мороз, и их заметёт снегом! Потому что по нашему обычаю никто чужой – и особенно мужчины – не должны присутствовать на наших шаба… то есть собраниях.
Она перевернула Колянину чашку и заглянула в неё. Покрутила, посмотрела, подумала.
— Никогда не видела в одной чашке столько динозавров, — сказала она.
Ванечка сразу заглянул в Колянину чашку – динозавров поглядеть. Кофейная гуща растеклась по фарфору причудливыми узорами. Точечки, чёрточки и дуги сложились в странное неровное кружево. Но ни динозавров, ни каких других животных он не опознал.
— Надо уметь видеть, — объяснила Третья. – Это обычное явление: все смотрят, но никто не видит. Молодой человек, у вас интереснейшая судьба. Она резко делится на две части. Вот здесь ваше прошлое, оно черно и невнятно, и полно какой-то мути. А ваше будущее невероятно интересно и прекрасно. Вот друзья – они вам помогут. Вот дороги – ой, сколько дорог! Много трудностей – практически поперёк любого вашего начинания лежит какая-то преграда, но вы всё преодолеете. Ага, вот и опасность – какой-то чёрный человек пытается вернуть вас в прошлую тёмную жизнь.
— Жмырь, — пробормотал Колян и поёжился.
— Но ему не удастся, — продолжила Третья Гостья, вглядываясь в прихотливые узоры на фарфоре. – Или… нет-нет, совершенно точно – ему не удастся, вы пойдёте своей дорогой, хотя поначалу будет нелегко. А как раз посередине между прошлым и будущим – огромное количество динозавров. Это, видимо, иносказание. Не знаю, как толковать. Может, как неких гадов? Динозавры всё-таки пресмыкающиеся. Но эти гады почему-то доброжелательные. Они на вас не нападают.
— Ещё бы они нападали, — хмыкнула Маркиза, очень довольная результатом гадания. – Они померли семьдесят миллионов лет назад. И окаменели. Окаменелостям напасть на человека технически сложно. А растолковать легко: Николенька едет летом в экспедицию – копать динозавров.
— О-о! – уважительно протянула Третья. – Так вы действительно палеонтолог, молодой человек? Ученик Эвелины Арнольдовны?
— Хм… да! – решительно подтвердил Колян. – Палеонтолог! Напрочь!
— Прекрасная профессия, — кивнула Первая Гостья. – А фингал откуда?
Колян покраснел, а Маркиза быстро выручила:
— Тоже от палеонтологии. Ударился об ордовикский сланец. Теперь погадай моему внуку, Наташа.
Третья Гостья взяла Ванечкину чашку.
— Ой, милый, как ты плохо размешал, — огорчилась она. – Просто вся гуща куда-то делась. Ты её выпил что ли?
— Вы же сказали пить маленькими глотками, — оправдывался Ванечка, пережёвывая маленькие твердые крошечки кофе, спрятавшиеся во рту.
— Ничего, вот ту на чашке немного есть. В общем, даже по отсутствию гущи можно что-то предсказать. Твоя судьба еще совершенно чиста, и ты можешь повернуть её куда захочешь. Удивительное дело – над твоей судьбой не властен никто посторонний. Что хочешь, то из своей жизни и изладишь. Это редко бывает. Вот тут, на краешке, немного есть узоров, и я скажу: какое-то сомнение гнетёт тебя, какой-то враг стоит в стороне и смотрит.
«Егулов, — понял Ванечка. – Сначала в стороне стоит и смотрит, а потом как двинет!»
— Но он уйдёт, — продолжила Третья. – Вроде враг, а не нападает, просто уйдёт. Даже убежит. Ещё вот тут две тени – это женщины.
«Лизавета-ябеда и математичка», — мысленно согласился Ванечка.
— Они не враги, скорее, доброжелатели, — посмотрела Третья. – Но какие-то непонятные. Между вами непонимание. Больше ничего не могу сказать. Ах да! У тебя есть знак исполнения желаний, это очень хорошо.
— А где? – Колян сунулся носом в Ванечкину чашку. – Оно какое – исполнение желаний? Можно посмотреть?
— Вам можно, а ему нельзя. Нельзя заглядывать в свою чашку, нельзя подглядывать за своей судьбой, беда будет, — сказала Третья. – Вот эта чёрточка на самом краешке чашки – исполнение желаний.
— Никогда не думал, что оно так выглядит, — удивился Колян.
— Э-э, милый, исполнение наших желаний часто выглядит совершенно не так, как мы себе в мечтах представляем, — вздохнула Третья. – Да, ещё в чашке Ванечки присутствует знак вопроса. Тебя мучает какой-то вопрос?
— Да, — кивнул Ванечка. – Где можно срочно найти вампира?
Он почему-то не захотел врать этим невероятным тёткам. И потом – вдруг помогут?
Все замерли. Потом переглянулись. Потом Вторая неуверенно спросила Первую:
— Может, Александр Георгиевич?
— Ну какой же он вампир, — пожала плечами Первая. – Смешно, право. Скорее, Таточка.
— Таточка совершенно не похожа, — опровергла Вторая. – И зубов у неё уже практически нет, ей девятый десяток пошёл. А тебе ведь нужен нормальный, полноценный вампир с зубами, правда, мальчик?
— Конечно, — подтвердил Ванечка. – Зачем мне беззубый вампир.
— Тогда ничем не можем помочь, — огорченно развели руками тётушки. – Был ещё Влад Цепеш, так его казнили в 15 веке – так некстати, право.
— А теперь… — сказала Первая Гостья и облизнулась.
Маркиза быстро схватила одной рукой Ванечку, другой – Коляна и выпихнула их в прихожую.
— Теперь в темпе валите отсюда, — прошипела она. – Пока они ещё добрые. Брысь!
Ребята вылетели из двери и ссыпались по лестнице.
— Уф! Классная у тебя бабка! – сказал Колян. – Как ты думаешь, это правда?
— Что правда? – не понял Ванечка.
— Ну это… ну что я брошу Жмыря и стану палеонтологом… того… буду ездить по всему миру, динозавров находить… — в голосе Коляна была тоска.
— Правда, — уверенно подтвердил Ванечка. – Они не вруньи какие-нибудь. Эх, трилобита отдать забыл!

Глава 21. Едят ли вампиры блины?

На следующее утро Ваня долго спал, измотанный бурными событиями вчерашнего дня. И вообще сегодня последний день каникул, завтра начнётся это безобразие, называемое школой, опять вставать в рань несусветную, а главное – опять Егулов! Лизавету и математичку Ваня еще мог кое-как вытерпеть, но Егулов! А вампира Ваня так и не нашёл.
Но мысль о Егулове сегодня не вызывала прежнего отчаяния. У него теперь есть Егор, они вместе будут ловить привидений. Егор уже позвонил и сообщил, что сегодня он занят, мать ведёт его в гости, а в следующие выходные он планирует съездить на Уктусские горы, там заброшенные трамплины, и вполне могут обитать привидения. Ванечка как-то слабо себе представлял призраков-гонщиков, слетающих с разрушенных трамплинов, но согласился, конечно. Интересно же! А в субботу он зайдёт посмотреть на тренировку в Егоровой секции – вдруг понравится. И вдруг его возьмут. А главное – завтра после уроков театр! Ваня нежно погладил пропуск, написанный Тамарой Рустамовной. Бумажка уже помялась в кармане, но Ваня с ней не расставался – это был пропуск в новую жизнь. На этом фоне грозный Егулов побледнел и сник, хотя и продолжал отравлять Ванино будущее. Ваня почесал обожженный кружочек на груди – там нагретый в минуту опасности трилобит обжёг кожу. Вчера болело, а сегодня уже только чесалось.
Дзиньк! СМС-ка пришла. Ваня глянул – от бабы Иры. Открыл… и замер. Текст СМС-ки гласил: «Срочно приезжай на дачу, я нашла тебе вампира».
Ваня перечитал, потом ещё раз. Невероятно! Чтобы баба Ира… да нет, розыгрыш. Ну и пусть розыгрыш. Так. Легко сказать – приезжай. Обычно на бабушкину дачу его возит мама на машине. Но мама приедет только вечером. Можно ведь как-то доехать на автобусе. Ваня открыл в интернете расписание. Ага, 151-й автобус, ходит каждые полчаса от автовокзала – нормально.
Меньше, чем через час, Ваня зашёл в калитку бабы Иры.
— Молодец, как быстро добрался, — похвалила бабушка. – Становишься самостоятельным. Проходи на кухню, там твой вампир.
— Ты его заперла что ли? – недоверчиво спросил Ваня, подозревая подвох. – Чтобы не вырвался?
— Чего его запирать? – засмеялась баба Ира. – Я его приманила. На блины. Пока все блины не съест – никуда не денется.
И впихнула внука в кухню. Там за столом, занимая две трети кухни, сидел огромный, косматый, могучий… словом, дядя Гена, средний мамин брат – тот самый, что работал в угрозыске в Хабаровском крае и переловил всех браконьеров.
— Здорово, Иван! – рыкнул дядя на манер любимых уссурийских тигров. – Как жизнь?
И взял следующий блин.
— Нормально, — разочарованно ответил Ваня и присел на кончик табурета. – Я тоже блин съем, ладно?
— Да конечно! – всплеснула руками бабушка. – Да сколько хочешь! Вот сметана, вот варенье.
Ваня вздохнул. Он-то, дурак, почти поверил, что героическая баба Ира изловила вампира и готова предоставить его внуку. А это просто дядя приехал.
— Я тебе привёз нож, — невнятно сказал дядя Гена, жуя блин. – Охотничий. Сейчас чемодан распакую и выдам. А Ленке жилетку меховую. Моя Анька сказала – это модно.
Ленкой звали Ванечкину маму, а Аней – дядину жену.
— Здорово, — грустно сказал Ваня. – Спасибо.
— Ну, — сказала баба Ира. – Хорош лопать, дело делай. Ты зачем сюда приехал? Блины есть?
— Сейчас последний доем, и начнем, — ответил дядя Гена. – Сама виновата, мать, такие блины умопомрачительные печёшь – ум отъешь. Нигде таких не едал, хотя всю Россию прошёл.
Ванечка оглянулся – баба Ира стояла сзади с пузырьком йода в руках.
— А йод зачем? – подозрительно спросил он.
— Как зачем? Ранку смазать. Геночка тебя укусит, и надо сразу продезинфицировать, — строго сказала бабушка. – Кто знает, какие у него на зубах микробы?
— У меня хорошие микробы, — обиделся дядя Гена. – Я зубы чищу два раза в день. И микробов заодно чищу, они аж блестят. Ну, всё, доел. Иди, мать, погуляй, а у меня с племяшом серьёзный разговор, не для женских ушей.
— Э-э, нет, мы так не договаривались, — запротестовала бабушка. – Я буду контролировать! А вдруг ты его слишком сильно укусишь, и он потеряет много крови. Надо будет перевязать и «скорую» вызвать. А вдруг ты забудешь смазать ранку йодом! Генка, мы же договорились: ты кусаешь, а я слежу, чтобы всё было правильно.
Ваня помотал головой – ему показалось, что все сошли с ума. Дядя Гена – вампир? Баба Ира его подговорила укусить племянника? Бред. Не может быть.
Дядя Гена встал из-за стола, почти скребя головой потолок, легонько взял мать на руки, нежно вынес из кухни. Баба Ира пыталась протестовать, но дядя Гена был сильнее. Он уложил её на диван и пробасил:
— Отдохни пока, умаялась поди, когда блины жарила, а мы делом займёмся. И не подслушивай, это непедагогично.
Ушёл обратно в кухню и дверь закрыл, продев в ручку ножку стула.
— Всё! – дядя Гена вернулся за стол и сказал:
— Ну, кусать что ли?
— Дядя Гена, это же враньё, ты не можешь быть вампиром! – возмутился Ванечка. – Вы сговорились с бабушкой! Только я не понимаю, зачем.
Дядя Гена вздохнул.
— Я – латентный вампир, — объяснил он. – Мне не надо каждое полнолуние кровь пить. Хотя хочется иногда, особенно когда полковник с проверкой приезжает в самое неподходящее время. Могу пить, могу не пить – зависимости нет, понимаешь? На всякий случай доктор прописал ферроплекс, это таблетки, содержащие железо, как кровь. Я принимаю. Но если тебе надо – могу укусить. Только скажи – для чего тебе это надо?
— А тебе зачем знать?
— Непременно нужно. Укусить ведь можно по-разному. Можно чуть-чуть зубы на шее обозначить. Можно глоточек крови сделать. А можно всю кровь выпить до капельки. Всё зависит от того, что тебе от вампира надо: похвастаться укусом, самому стать вампиром или захотелось лёгкой смерти. От дозировки зависит эффект, понимаешь?
Ваня поверил – до этого дядя Гена ему никогда не врал. Впрочем, он до этого с ним никогда серьёзно не разговаривал. Ваня вздохнул и рассказал про Егулова. Ваня очень боялся, что дядя Гена начнёт обычную бабы-ирину песню: настоящий мужчина не должен бояться одноклассника, надо воспитывать в себе храбрость, то да сё… Но дядя Гена выслушал серьёзно и сказал:
— Случай сложный. Погоди, дай подумать.
Он помолчал минуты три, потом сказал:
— Значит, так. Я тебя укушу, и ты станешь вампиром. Но не на всю жизнь, а временно. Я передам через укус тебе часть своей вампирьей силы, но немного. Её хватит на три укуса. Один – Егулову, два других – на твоё усмотрение. Но я не уверен в дозировке, потому что никогда ещё детей не кусал, у взрослых другие дозы.
— А кого кусал? – жадно спросил Ваня, сразу дяде поверив.
— Э-э-э… браконьеров, которые тигров убивают и продают китайцам, чтобы те делали фальшивые волшебные лекарства, — сказал дядя Гена. – И некоторых убийц, когда у меня на участке ещё были убийцы. Сейчас нету.
— Ты их съел?!
— Нет, я только чуть-чуть укусил, одним зубиком – и в тюрьму, — оправдывался дядя Гена. – Ты никому не говори, а то мне выговор влепят и премии лишат. Это незаконно – кусать подследственных, даже если они явные преступники. Но, знаешь, душа не выдержала – такие гады попались! Им не было больно, я – человек гуманный.
— А Егулов после моего укуса станет вампиром? – вернулся к делу Ваня.
— Говорю же – не знаю! На практике не проверял. У детей и особенно подростков обмен веществ идёт не так, как у взрослых, и могут быть неожиданные эффекты. Может, твой Егулов вампиром станет, а может, розовыми цветочками покроется, откуда я знаю. Ну что, не передумал?
— Нет, — сказал Ваня, чувствуя, как внутри всё холодеет. – Кусай!
И подставил шею.
Дядя Гена вытер ладонью рот и аккуратно укусил Ваню, даже потянул, чтобы получился синяк.
— Не больно? – тревожно спросил он.
— Вообще не больно! Ты поди слабо укусил! – возмутился Ваня.
— Слабо? Да вон какой кровоподтёк! Посмотри в зеркало! – обиделся дядя Гена. – Кому ты говоришь, я – профессионал! А не больно, потому что в слюне вампиров содержится анестетик – ну, вещество, которое обезболивает.
Тут баба Ира, послушивавшая под дверью, взвыла:
— Йодом смазать! Срочно! Гангрена будет!
— Отстань, мать, со своим йодом, — твёрдо отказался дядя Гена. – Это извращение – мазать укус вампира йодом. И вообще, должен же он завтра в классе укус продемонстрировать. Лучше вызови такси. Отправим Ивана домой на такси – кто его знает, вдруг он ослабел от потери крови.
И Ваня поехал домой на такси, очень довольный интересно проведённым днём и подаренным охотничьим ножом. Только одна мысль его смущала: трилобит в кармане не нагревался и не пульсировал. Неужели в укусе вампира не было никакой опасности?
Баба Ира проводила взглядом такси и с упрёком обратилась к сыну:
— Так нечестно! Мы не так договаривались. Я тебе что сказала? Ты должен был притвориться вампиром и выпытать у Ванечки, зачем он искал вампира. И словами – словами!!! – убедить его, что вампиров не существует, а свои проблемы надо решать самому, как настоящему мужчине! А ты! Ты всё не так сделал! Я даже засомневалась, не вампир ли ты взаправду.
— Он не мужчина, он мальчик, — сказал дядя Гена. – Одинокий мальчик в мире взрослых. Ему надо помочь. Я притворился вампиром и сделал всё, что мог. Остальное зависит от него.

Глава 22. Чему улыбался трилобит

На следующий день Ваня летел в школу как на крыльях. «Сейчас… сейчас… вот сейчас!» — пело у всё у него внутри. Оставался ещё маленький червячок сомнения, но Ваня этому червяку набил морду и засунул его куда подальше, внутрь своего организма, примерно за печёнку. Может, и не лучшее место для червячка сомнения, но больше Ваня никаких внутренних органов не знал.
Егулов сидел на парте – нога срослась, конечно, у таких гадов всё срастается быстро. В больнице он стал ещё выше и красивее, длинные золотистые волосы собраны в хвост – вот достанется ему за причёску от математички!
— Ага, Слизняк явился, — лениво сказал Егулов. – Ну, иди сюда. Давно я тебя не тряс. Аж соскучился.
Ванечка улыбнулся. Совершенно по-доброму улыбнулся, даже немного с сожалением – такой красивый парень, а я его сейчас… Трилобит лежал в кармане спокойный и холодный, как камень, каковым он и являлся – никакой опасности не было.
Ваня пошёл на Егулова. Что-то, видимо, проблёскивало в его глазах странное, что Егулов разглядел и попятился.
— Ты не бойся, — ласково сказал Ванечка и облизнулся. – Тебе не будет больно, я знаю.
— Чего больно? – ошалело спросил Егулов. Не такой реакции он ожидал от труса Ванечки.
— Я сейчас тебя укушу, только ты не ори, не привлекай внимания, — тихо объяснил Ванечка. – Я теперь вампир. И ты станешь вампиром. Не дёргайся. Настоящие мужчины не дёргаются, когда их кусают вампиры.
Класс замер. Вроде никого вокруг только что не было, когда Егулов издевался над Ванечкой – и вот все встали кружком и смотрят.
— Ты псих! – взвыл Егулов и отпрыгнул назад.
— Я не псих, — улыбнулся Ванечка, и от этой его улыбки Егулов спрятался за вошедшую Елену Алексеевну.
— Что с тобой, Егулов? – спросила удивлённая Елена Алексеевна. – Кто тебя напугал?
— Вот этот маньяк! – пожаловался Егулов. – Он стал вампиром и хочет меня укусить! Елена Алексеевна, скажите ему, что кусать одноклассников нельзя!
— Трясти одноклассников тоже нельзя, — заметил Ванечка. – И бить их, и щипать, и красть у них ранцы и куртки.
И сделал ещё шаг к Егулову.
В глазах Елены Алексеевны засветилось понимание.
— Что за бред, — сказала она нарочито возмущенным тоном. – Не бойся, Егулов, бедненький, он тебя не укусит. А если укусит, ничего страшного, йодом смажем. Вампиров не бывает.
— Не бывает, — согласился Ванечка и облизнулся, глядя на Егулова. Тот вздрогнул и вцепился в рукав Елены Алексеевны.
— А мазать йодом укус вампира – это извращение, — сообщил Ванечка. – Я не мазал.
И отогнул воротник водолазки – показал лиловый кровоподтёк на шее и две царапины – следы зубов. Класс сдержанно ахнул. В глазах Лизаветы-ябеды читался ужас, смешанный с восхищением.
— Сокольский, лучше признайся, что ты всё наврал, — сказала Елена Алексеевна, глаза её смеялись. – И что никакой вампир тебя не кусал.
— Я наврал. Никто не кусал, — легко согласился Ваня, снова облизнулся и демонстративно почесал шею. Егулов застонал.
— Ну вот и славно, — улыбнулась Елена Алексеевна. – Тогда начинаем урок. Сегодня повторение. Приставки пре- и при- в прилагательных и глаголах. Степанов, к доске.
Урок прошёл беспокойно – народ переживал новость. На перемене Ваня сходил в буфет и с большим аппетитом выпил стакан томатного сока, абсолютно кровавого по цвету.
— Ванька, умойся, кровь вокруг рта размазалась, — пошутил Никита. – Кого загрыз на перемене? Тренируешься?
— Это сок! – взвыл Егулов. – Это томатный сок! Я видел! Он пил сок!
— Сок, — кивнул Ваня и нежно улыбнулся Егулову. И опять облизнулся.
После уроков Егулов исчез моментально.
— Жаль, — сказал Ваня одноклассникам. – Не могу я задерживаться и искать его. На репетицию тороплюсь. Я там эльфа-лучника играю в театре.
— Врёшь, — не поверил Никита.
Ваня достал эльфийские уши и предъявил народу. Народ оценил. Восторг в глазах Лизаветы-ябеды зашкалил за все мыслимые пределы.
Трилобит лежал в кармане и тихонечко улыбался.

Эпилог. Весна.

Даже на Урале бесконечная зима когда-нибудь кончается и наступает самая настоящая весна. Солнце подпихивало своими лучами последние бастионы снега и говорило: хватит уж, тайте быстренько, надоели. Зелёные ростки травинок наконец-то дождались срока в своих темницах и изо всех сил ломанулись наружу, на волю, распихивая комочки смёрзшейся земли и прошлогодние листья. Новые листья в почках ещё сомневались, высовывая зелёные носики наружу и принюхиваясь: весна? Или не весна? Синицы пели яростно, как будто это их последний концерт перед концом света. Воробьи – чив-чив! – истово разорались на всю улицу. Особенно здорово получалось у жены Осипа, а сам Осип слушал и наслаждался, приоткрыв один глаз.
Ваня сидел у окна и смотрел, как мелкие соседские близнецы Антон и Катя строят во дворе плотину из грязи и последнего недотаявшего снега, булькая по воде резиновыми сапогами. Близнецы были уже абсолютно мокрые, как и положено детям весной. Ваня позавидовал, но поиграть во дворе не успевал. Он повторял текст – роль эльфийского царевича оказалась довольно сложной. Длинный лук стоял в комнате, прислонённый к стене, на спинке стула висело сшитое мамой одеяние из листьев и золотистых чешуек – красота невероятная. Сегодня планировалась генеральная репетиция, уже в костюмах. «Эх, придётся тренировку пропустить», — с сожалением подумал Иван. Опять совпали театр и катори. Это случалось нечасто, но всё-таки случалось, и обычно Ваня выбирал театр. Егор ворчал, но всё понимал. Катори у Вани не очень ладилось, а играть на сцене вроде получалось.
Позвонил Серёга, бывший Дракула, а в этом спектакле Белый Маг Светолюкс. «Меня отец отвезёт, мы за тобой заедем, — сказала он. – А то с твоим луком только в маршрутке ехать». Иван очень обрадовался – действительно, пассажиры маршрутки не любят, когда их тыкают луком, даже эльфийским. Впрочем, тыканье бокеном или катаной они тоже не одобряют – такие странные люди.
Потом позвонил Колян.
— Слушай, Ванька, ты же в июне на каникулах? – поинтересовался он. – У вас, мелюзги, экзаменов же нету?
— Да, а что? – спросил Ваня.
— Поехали вместе в экспедицию! Оно, конечно, землекоп из тебя никакой, но Маркиза сказала, что тебе можно поручить фотографировать раскоп. А в экспедиции каждая пара рук на счету.
— Э-э… вообще-то здорово, — от неожиданности Ваня не знал, как реагировать. – А мама меня отпустит?
— Откуда я знаю, это же твоя мама, а не моя! – хохотнул в трубку Колян. – Моя сказала: слава тебе, Господи, делом займётся. За Маркизу свечку в церкви поставила, прикинь! Я думаю, твоя бабка тебя у родителей отпросит. И то, чем летом в городе сидеть, лучше в степи динозавров копать. Так что соглашайся, всё от тебя зависит.
Идея Ване понравилась.
— Согласен, — сказал он. – Спасибо, Колька.
— Ну и хорошо, — обрадовался тот. – А то я того… робею с этими… академиками, студентами… а ты всё ж таки свой.
И отключился.
«Ещё забыл книжки вернуть в библиотеку, — вспомнил Ваня. – Ладно, Наталья Анатольевна простит. Надо будет её на премьеру позвать. Она эльфов любит».
И тут в окно постучали: тук-тук-тук. Ваня глянул и обмер: огромная серая птица примостилась снаружи на подоконнике, подрагивая крыльями, чтобы сохранить равновесие, и стучала клювом в стекло. Ваня распахнул окно.
— Это аист! – воскликнул он в восторге.
— Сам ты аист, а я серый журавль, — проворчала птица. – Я принёс тебе весть от друга.
— Как он выразительно клёкочет, будто что-то хочет мне сказать, — проговорил Ваня, совершенно не понимавший по-птичьи.
— Конечно, хочу сказать! Нарочно крюк сделал, время тут с тобой теряю, хотя мне уже гнездоваться пора, — сердился журавль, в котором читатели, конечно, узнали О-Цюру.
— А теперь как-то сердито клёкочет, — уловил Ваня, по-прежнему ни слова не понимавший. – Ты чем-то недовольна, птичка? Ты, может, есть хочешь?
— Глупец бескрылый, при чём тут еда! – ещё пуще рассердился О-Цюру. – Сейчас меня не еда волнует, а размножение. Ну, тебе не понять. Слушай: я принёс тебе весть от свирепого цыплёнка. Он теперь в Индии. Сначала попытался пристать к бабочкам. Я ему сказал, что они похожи. И действительно похожи. Но бабочки с ним не разговаривали, и он снова начал искать своих. Познакомился с маленькими птичками, те его пугались и разлетались, а более крупные чуть не заклевали. Тигры и слоны тоже его не поняли. В общем, обычно он с нами, журавлями, хотя мы, конечно, неподходящая для него компания. Но раз уж я его привёз в Индию – я за него отвечаю. Одно плохо – я и моя невеста сейчас улетели на родину, на север, птенцов выводить. И как он там без нас будет? Сказал, что полетит в джунгли искать заколдованный пещерный храм, о котором ему рассказали обезьяны. Может, в пещерном храме он встретит каких-нибудь близких существ. Но, боюсь, обезьяны наврали. Верить макакам – последнее дело.
— Ты так долго издаёшь всякие звуки, словно что-то мне рассказываешь, — сказал Ваня. – Но я ничего не понял. Хлебушка принести?
— Ну, принеси, — проворчал О-Цюру. – Люди тупы невероятно. И что же мне сказать маленькому бумажному другу, когда он спросит, передал ли я от него весточку?
Ваня принес ломоть хлеба, круто посолил. О-Цюру склевал хлеб, слегка поклонился в знак благодарности и сказал:
— Ну я не виноват, что ты такой тупой. Привет хоть передать от тебя цыплёнку? Сказать, что у тебя всё хорошо?
— Птичка, а можно тебя погладить? – спросил Ваня и, не дожидаясь ответа, быстро прикоснулся к перьям на голове О-Цюру. – Хорошая птичка, умная птичка.
— Да уж поумнее некоторых, — проворчал журавль. – Языки учить надо!
Тут пальцы его соскользнули с подоконника, он замахал крыльями, чтобы восстановить равновесие, завалился набок, потом выровнялся и полетел к северу – строить гнездо, выводить птенцов, как то положено всякому уважающему себя журавлю.
«Интересно, откуда этот аист прилетел? – подумал Иван. – Может, аж из Египта. Жаль, что я не понимаю по-птичьи».
Но, по правде сказать, особых сожалений он не испытывал. Жизнь и так была прекрасна.

Голосования и комментарии

Все финалисты: Короткий список

Комментарии

  1. helga3:

    «Год свирепого цыплёнка» — какое многообещающее название! Особенно когда взгляд случайно упадёт на календарь – 2017, и ты внезапно поразишься огненному петушиному красавцу. Точно! Вот сейчас и узнаем, «что год грядущий нам готовит…»

    Забавный оксюморон в названии предваряет детскую сказку, полную смешных сцен, весёлых диалогов, уморительных персонажей и языковой игры. Автору многое удалось.

    Например, начало: двух детей родители в очередной раз оставили одних в новогоднюю ночь. И тогда, собрав всю свою обиду, на телевизионной программке они рисуют несуществующее животное (готовый тест для психологов) – рогатого цыплёнка с пулемётом и зубами. Вы помните, что на дворе новогодняя ночь? Ну, сейчас начнётся. Наверное. В ассоциативной памяти всплывают несколько знакомых ситуаций: конечно, детские страшилки (фольклорно-комическое разрешение проблемы), конечно, знаменитый «Вельд» Брэдбери (фантастико-назидательный исход) и даже совсем недавний американский фильм «Крампус», основанный на легендарном фольклорном европейском образе АнтиСанты.

    Когда цыплёнок оживает, автор подчёркивает, что «он был лёгкий и плоский, и немного ажурный из-за тонких ножек, тонких рожек, тонких бивней и тонкого зубастого клюва». И свирепость моментально тает, и понимаешь, что это такое метафорическое воплощение справедливой детской обиды, очень трогательное воплощение. Ведь как бы ребёнок не злился, он всё равно останется беззащитным перед поступками взрослых людей. Завязка интригует. Сейчас начнётся печальный и проникновенный Андерсен? Отнюдь.

    Влетает пёстрый карнавал персонажей и шуток. Новорожденный сыплет книжно-газетно-телевизионными названиями и языковыми штампами, которые удивительно точно характеризуют ситуации в сказке. Здесь они играют роль чуть ли не поговорок.  Улыбаешься каждый раз. Смехом искрятся частые многозначные слова, используемые то в прямом, то в переносном смысле. Благодаря этому приёму фразы и персонажи оживают. Пороху добавляют литературные аллюзии – намёки на известные произведения и образы:

    — Почему у тебя такие большие зубы?

    — Чтобы съесть тебя, дитя моё.

    Это добрая шутка. Но есть и далеко не безобидные фразы в этом смеховом лимонаде. Например, когда речь идёт о разрушенной больнице или перестроечных «искривлениях» пространства. Свирепый цыплёнок будто собирает под своё крыло разные «неправильности» мира, острые края предметов и проблемы персонажей (от самых примитивных безмолвных бумажных снежинок до преодоления себя главного героя Ванечки). Иногда кажется, что это сам автор превращается в пернатого обличителя, чтобы сквозь смех заявить о том, что наболело (да не поймут меня превратно!).

    А вообще сказочность так спутывается с искажённой реальностью, что часто бывает непонятно, где ты находишься. Эта двойственность мира спасает персонажей и разряжает обстановку. Все сюжетные конфликты категорически не желают достигать своего отрицательного пика…

    В сказке есть удачно воплощённые герои и сцены, которыми можно насладиться. Путешествующий в поисках вампира авантюрный герой Ванечка нужен, конечно, в качестве двигателя и выразителя воспитательного смысла сюжета. Он, если подумать, может даже воплощать удивлённый и естественный взгляд ребёнка на мир, где привидения, чекисты, погибшие врачи, уморённые пациенты, динозавры и прочие выстраиваются в один ряд, плещутся в одном большом котле под названием «до моего рождения».

    Однако больше проникаешься персонажами-взрослыми. Читаешь и невольно думаешь: « А кем в этой книге могла бы быть я? А как я выгляжу со стороны?» Автор старается с различной степенью глубины показать мир глазами каждого персонажа (даже трилобита). Появляется этакий сказочно-реалистический психологизм.

    Особенно, конечно,  удались образы бабушек Ванечки! Плюс в том, что они раскрываются через диалоги, а не только через прямое авторское слово. Из сцен запомнилось уютное превращение библиотекаря-кошки и, конечно, жутко воспитательный укус «вампира».

    А теперь немного дёгтя. Можно? Всё-таки слишком всё пёстро, всё в один котёл сказочной каши – и вампиры, и оборотни, и обезвреженные бабушкой хулиганы, и отрывочные сведения об истории любимого автором Урала, и лебеди-журавли… Может быть, от чего-то нужно было отказаться ради стройности, гармоничности повествования? Кажется, что заявленный свирепый цыплёнок именно как полноправный герой всё же не до конца выполнил своё «высшее литературное предназначение». «Что ищет он в стране далёкой?», «Что кинул он в краю родном?» Почему бросил своих создателей? Не хватает, по-моему, ПСИХО и ЛОГИЧЕСКОЙ завершённости и глубины заявленного метафорического образа. Конечно, цыплёнок тонкий и бумажный, но… На всё воля Автора.

    Может быть, стоит возникнуть «Возвращению свирепого цыплёнка»? Культурных ассоциаций предостаточно. Как читателю настоящей литературы всё-таки хочется (здесь можно улыбнуться!) обретения цыплёнком (про Ванечку тема, наверное, закрыта) чего-то важного…

    Спасибо автору за приятные минуты смеха!

  2. Olga Wesna:

    Яркие герои, искрометный юмор, сочно, празднично, сказочно!!!

  3. Светлана Лаврова:

    Cпасибо огромное, helga3, за роскошную рецензию! Это, пожалуй, одна из лучших рецензий, которую я когда-либо получала. Я рада, что Вам было весело читать, значит, уже какую-то пользу книжка принесла, и я продлила Вам жизнь — пусть минут на 5-10, но всё-таки они же не лишние, правда? Вот только я-то считала, что написала грустную повесть. Эдакую печальную историю о ребенке-интроверте, которому тяжело адаптироваться в этом мире, но который не сдается… а получилось опять смешно. А я надеялась на грустное. Опять не вышло. Ну ничего, попробуем потом еще раз. Я очень рада, что понравились бабушки — я вообще люблю эту часть человечества. Конечно, они иногда раздражают, но мы тоже их иногда раздражаем, так что мы квиты, а вообще бабушки — это один из столпов, на которых держится мир, по крайней мере в нашей русской ментальности. И библиотекарь-кошка — это реальная библиотекарь Наталья Анатольевна Микрюкова, прелесть и библиотекарь от Бога. А Ваш дёготь вкусен — всё верно, меня ругают за излишнюю пестроту всю жизнь. Марина Волкова, директор одноименного издательства, сказала мне по поводу книги «куда скачет петушиная лошадь?» вот что: «Я бы из этой книжки пять нормальных книг сделала!» Эх, не судьба мне писать нормальные книги. Не оправдание, а объяснение: моя жизнь так же пестра и насыщенна, как мои сказки, это смесь нейрохирургии и эпилептологии, литературы и путешествий, плюс всякие необычные мелочи, которые часты в моей жизни. Вот и сказки излишне пестрят — как моя жизнь. И про цыпленка всё верно. По секрету: можно было обойтись без него, был даже вариант, где цыпленка нет вообще, один Ванечка ходит и ищет вампира. Цыпленок понадобился для того, чтобы конец не был приторно-хорош, ведь цыпленок — это ипостась Ванечки, его двойник, тоже неподходящий для этого мира. Но Ванечка в конце концов побеждает, а цыпленок проигрывает. Почему? Плохо ищет, недостаточно активен? Не держится за «своих», бросает их? Непонятно. Скорее всего, он понадобился мне для того, чтобы честно сказать: не всегда можно победить, бывают и проигрыши. И вот мне очень понравилась фраза про «не хватает психо- и логически завершенного образа». Вот! Вы нащупали главный мой недостаток как автора во всех книжках: мои главные герои не очень яркие персонажи. Они и в сравнение не идут с второстепенными, теми же бабушками или библиотекаршей-кошкой. Утешает то, что я в хорошей компании — Вальтер Скотт, Диккенс и прочие классики тоже иной раз грешили тем, что главные герои скучнее и бледнее, чем второстепенные. Но я стараюсь, честное слово! Я стараюсь сделать главного героя ярче, логичнее… пока не очень получается. И вот такие рецензии реально помогают, спасибо, спасибо Вам! Вы доставили мне много радости и принесли пользу. А вдруг в следующей книжке всё получится? Спасибо!

  4. Светлана Лаврова:

    Спасибо, Ольга! Очень рада.

  5. sanya.karbaras:

    Книга «Год свирепого цыплёнка» по своему не плоха. Но с сюжетом неувязка: книга начинается-начинается-начинается, действие все собирается развернуться, а потом ни с того ни с сего финал,  никак с предыдущими собитиями не связанный.

    В книге есть смешные моменты. Я считаю, можно выделить самые лучшие моменты книги, такие как, эпизод с крысами в библиотеке.

    Мне показалось, идея книги не раскрыта. Я ожидала, что из «свирепого цыплёнка» Ванечки вырастет нечто большее. Хотелось бы увидеть, как человек растёт, мужает, развивается и ищет, хоть и странным способом, в себе силы бороться с проблемами. Но в книге это показанно недостаточно.

    Автор книги «Год свирепого цыплёнка»  хотела показать свой город Екатеринбург — это плюс. Но все описания и истории про достопремичательности – копия краеведческих и туристических сайтов, почти не обработанные.

    3 из 10.

  6. Suijsow_HopEyh:

    Хм… Интересно — интересно. На первых страницах книги я впала в легкий ступор: бумажный цыпленок, с бивнями, клыками и пулеметом под мышкой? Это что — то новенькое…

    Интересная развязка сюжета,  искрометный юмор, «пестрые»(по-другому и не скажешь) персонажи. В общем — все отлично! Правда вот хочется немного о цыпленке почитать. О енот путешествиях в Африке, о том, как он находит(возможно) что — то.. Или кого — то  kiss

    Спасибо автору за эмоции! 9/10

  7. Светлана Лаврова:

    Здравствуйте, Sanya, как жаль, что Вам не понравилось. Я не согласна, что за те несколько дней, которые длится действие, Ванечка мог сильно «возмужать и развиться», это всё-таки длительный процесс. Мне казалось более важным показать тенденцию — он не сдается, он ищет выход, хотя довольно дурацкий. Цыпленок тоже ищет выход — ищет свое место в объемном мире, но у него не получается, а у Вани потихоньку получается, не зря же в начале книги он «Ванечка» (потому что явно воспринимает себя как Ванечку»), а в конце уже Иван. Насчет сюжета — я просто не люблю логически выверенные сюжеты, мне скучно, хотя, наверное, многие читатели на меня в обиде за нелогичность и сумбурность. Но жизнь, к сожалению, тоже сумбурна и нелогична. Насчет туристических сайтов — я туда не хожуsmile. Единственное — скачала список загадочных мест, как и герои книги, потому что список этот реальный. Но я и не выдаю его за свой, четко пишу, что скачанный, он и нужен был мне именно как скачанный героями из интернета. А с больницей и телебашней у меня свои личные отношения, какие там туристические сайты, знали бы Вы подробностиsmile). Вроде всё ответила. Не подумайте, что я Вас в чем-то убеждаю, потому что одно дело — что хотел написать автор, и совсем другое — что у него написалось, это часто не совпадает, и это я знаю. Вот сцену в библиотеке я хотела выкинуть как лишнюю и замедляющую темп — а Вам она понравилась. Никогда не угадаешь, что придется по душе читателю, а что нет. Спасибо за рецензию, наверное, это должно помочь мне в работе со следующей книгой — вдруг я напишу всё логично и правильно? Но, наверное, тогда это буду уже не я.

  8. Светлана Лаврова:

    Ого! Конструктивное предложение! Благодарю, Suijsow_HopEyh:. То есть не хватает описания пути цыплёнка? Вообще-то Вы уже вторая, кто спрашивает об этом. Мне казалось, что достаточно просто упомянуть, что в отличие от Ванечки, у него не получилось найти свой путь. Значит, нужно подробнее описать, как выглядит это «не получилось»? Знаете, я подумаю. Книга еще не сдана в печать, в ней можно исправить и дописать всё, что угодно. Я уже писала, что цыплёнок задумывался как «двойник» Ванечки, ведь Ванечка такой же слабый, «бумажный», но тем не менее через свою слабость он добивается не просто победы — он находит свой путь и спутников. А цыпленок — нет. Цыпленок нужен, читобы не было слишком сладенько и счастливо — Вы же понимаете, что слабый ребенок с проблемами в общении обречен на непонимание многих и трудности в поисках друзей. У интровертов сложная жизнь. А как вы думаете, если подробно описать приключения цыпленка, это не будет излишне конкретно? Мне всегда казалось, что прописать все детали — и читателю будет нечего додумывать, от этого — любовь к открытым финалам, на которую, кстати, многие читатели обижаются. Сергей Лукьяненко как-то на мастер-классе сказал: «Писатель знает больше», то есть не надо всё подробно объяснять, читатель умён и додумает несказанное. Вы не считаете, что это будет слишком подробно? Меня тревожит то, что вы уже не первая это говорите — про цыпл1нка. Ещё мне хотелось в этом «раздвоении» героя поговорить о дао, мои дети три года прожили, занимаясь тенсин ся ден катори синто рю, и понятие дао в нашей семье многое значит, но я посчитала, что это будет уже перебор, слишком философски. Может, и зря. Спасибо, Suijsow_HopEyh:, мне есть над чем задуматься. 

  9. Ella_Soley:

    Интроверт у Вас не получился от слова «совсем». Не помню где, но в интернете видела фразу, что интроверт отличается от замкнутого в себе человека тем, что интроверту это общение совершенно не нужно и никуда не упирается. То есть, интроверт не смог бы заговорить с незнакомым человеком. Если бы он нашел вампира, стоял бы минут пять, собираясь с силами. (Я тут подумала, что беру за основу интроверта себя, а мне подруга даже социофобию диагностировала… поэтому, возможно, я перегибаю палку) Вот смотрите, Вы не просто ни с кем не общаетесь, Вам и не нужно ни с кем общаться. Все эти люди, которые постоянно к Вам лезут, уже начинают раздражать. Вам хочется посидеть в одиночестве, а они что-то говорят, говорят, и Вам приходится общаться. И Вы жутко устаете от этого общения. А тут еще надо самому найти незнакомое разумное существо, с которым чисто теоретически придется общаться хоть чуть-чуть. И когда? На каникулах! В то время, когда Вы отдыхаете от скоплений народу, к Вам лезущего. Интроверт внутри Вас просто сидит и тихо плачет.
    Надеюсь, я объяснила, что это за твари такие — интроверты.

    Так вот, интроверты у Вас не получились. Но мне понравилось.

    6/10

    Нет, за Маркизу
    8/10
    Спасибо за чудесного «Цыпленка»!
    С уважением,
    Ella_Soley,
    14 лет

    • Светлана Лаврова:

      Нет-нет, Ella, Вы описали не интроверта, это уже ближе к аутисту, хотя, конечно, еще не он. Интроверты — нормально социализированные люди (не получающие удовольствия от этой долбанной социализации, как мне сказал один интроверт), и у них нет проблем заговорить с незнакомым человеком — просто им это обычно не надо. И я ведь описываю ребенка, а не взрослого или подростка, дети биологически более настроены на социализацию, потому что детеныш любого биологического вида должен вписаться в стаю или сообщество, и человечий в том числе.У маленьких всё это более смягчено, вот после 13 начинается трудное. И действительно на каникулах предпочтительно тихо сидеть и не общаться — кроме близких друзей, а они всё-таки есть, вот и у Вас есть подруга, так что всё нормально. Наверное, у меня смягченный вариант интроверта, но он еще мелкий. Вообще-то я не согласна, но я не буду спорить, потому что ни в одном споре истина еще не родилась, а обычно дохнет, давайте просто останемся про своём мнении. Но Ваш комментарий был ценен вот чем: я внесу пару фраз насчет того, что «наверное, ты у меня не слишком махровый интроверт» или что-=то вроде этого, когда папа разговаривает с Ваней. Чтобы снять упреки на будущее. И вот за это искренне благодарна. Извините, что сразу не ответила — была в жуткой хандре, когда кажется, что всё не имеет смысла, Вы, наверное, знаете, как это бывает. Литература тут не при чем, это моя другая работа, нейрохирургия. теперь всё нормально и можно сражаться дальше, чего и Вам желаю. Светлана Лаврова.

  10. stepan:

    10/10 отличные рассказы от двух лиц свирепого петушка и ваньку и у каждого свои проблемы и свои оригинальные подходы к их решению

    good

  11. 09.2005:

    Книга «Год свирепого цыплёнка» по своему не плоха. Но с сюжетом неувязка: книга  действие все собирается развернуться, а потом ни с того ни с сего финал,  никак с предыдущими собитиями не связанный.

    В книге есть смешные моменты. Я считаю, можно выделить самые лучшие моменты книги, такие как, эпизод с крысами в библиотеке.

    Мне показалось, идея книги не раскрыта. Я ожидал что из «свирепого цыплёнка» Ванечки вырастет нечто большее. Хотелось бы увидеть, как человек растёт,  развивается и ищет, хоть и странным способом, в себе силы бороться с проблемами. Но в книге это показанно

    Автор книги «Год свирепого цыплёнка»  хотела показать свой город Екатеринбург — это плюс. Но все описания и истории про достопремичательности – копия краеведческих и туристических сайтов, почти не что привликательно smile  smile  smile

  12. kirill boltyshev:

    прикольно и оригинально

     

  13. 567776:

    Прочитав книгу до конца не понял , что автор хотел выразить поведением цыпленка исправился ли он? Надеюсь , что в дальнейшем он исправится.

    • Светлана Лаврова:

      Понимаешь, 567776, свирепый цыпленок несчастный и неприкаянный. Ваня его простил, я думаю. Очень трудно было противиться соблазну улететь в далекие страны и найти там близких.

  14. Akenteva Masha:

    Я с удовольствием прочитала книгу «Год свирепого цыпленка». Больше всего понравилось то, что в ней переплетается настоящее время, реальная жизнь и мистика, волшебство.

    Я считаю, что главный герой книги – Ваня. Я с интересом следила за его приключениями. Его история помогает понять, что не надо расстраиваться, если в школе у тебя нет друзей. Надо посещать различные секции, кружки – там ты найдешь людей с похожими интересами, и, может быть, подружишься с ними, раскроешь свои таланты.  Очень понравилось в этой книге, то, что  написана она с юмором, много веселых моментов. Особенно интересно было читать, как бабушка – ученый перевоспитала малолетнего хулигана, пригласив его на раскопки динозавров. А подружки бабушки гадали ему на кофейной гуще, предсказывали, что его жизнь изменит целое море окаменелостей, не могли понять, что значит этот образ.

    Но  я не поняла, зачем  в повествовании был нужен бумажный цыпленок.  Он мне не очень понравился, не совсем понятно, почему он улетел в Индию в середине повести.

    Книга интересная, посоветую почитать ее друзьям.

    • Светлана Лаврова:

      Маша, а хочешь, я убью цыпленка? Ну, просто уберу из текста всё, что с ним связано. Я ведь тоже сомневалась, нужен он или нет. Мне показалось, что нужен. Ты же понимаешь, что это в сущности двойник Вани, но у Вани всё получилось, а у цыпленка ничего не получилось. Просто я хотела показать, что возможна и неудача. Наверное, не всё вышло в книжке так, как я хотела, это часто бывает у писателей.

  15. cbs_semey@mail.ru:

    Очень смешной рассказ! rofl

  16. «Год Свирепого Цыплёнка» оставил о себе смешанные впечатления. Я не жалею о прочитанном, но и особой ценности в этом произведении не нашла – оно не является поучительным, не блещет подробными красочными описаниями и необычными характерами. И всё же рисует очень приятную картину городского детского фэнтези – нашего воображения, в котором вместе уживаются фантастические существа и ископаемые свидетельства эволюции, которой обычно опровергают божественное происхождение людей и животных а вместе с тем и прочую магию.
    Ряд вещей портил удовольствие от прочтения: это стремительность повествования, большое количество непрописанных случайных персонажей (привидения под дворцом Расторгуева, какие-то коллеги Маркизиных подруг, школьный друг Ванечки Никита и прочие), говорящие на сленге мигрировавшие голуби, наркоманы в детской книжке, стереотипность многих образов и особенно – количество плохих примеров для юного читателя. По ходу событий хоть и случаются опасные происшествия, но они не обставлены так, чтобы ребёнок начал бояться. Наоборот, прогулки в тёмное время суток в одиночестве, времяпрепровождение на территории заброшенных зданий и самостоятельные выезды за город могут вызвать зависть у читателей, и те попробуют найти похожие приключения на свою голову. Анти-примером, на мой взгляд, является и поведение цыплёнка, бросившего Егора и Ванечку, которого он обещал защищать.
    А из положительных вещей я бы выделила то, как автор простыми и ясными словами объясняет большинство приводимых непонятных для детей понятий, таких, как вегетарианство. За всё повествование эта добрая традиция разъяснения нарушена только в сцене «шабаша» у Маркизы.
    На фоне всех событий хорошо показано, как повзрослел главный герой. Он становится более самостоятельным, смелым, у него появляются друзья и свои интересы, видно явное предрасположение к театру. Автор практически незаметно превращает мальчика из Ванечки в Ивана, и проблема взросления здесь так же описана доступно для юного читателя.
    Я только так и не поняла, зачем был прописан Свирепый Цыплёнок. Не будь его в книге, её события практически не поменялись бы, а итог не изменился бы вообще. Самая большая роль Цыплёнка в данном произведении – то, что он помог красиво назвать рассказ.

  17. Vilina:

    smile Мне очень понравилась эта сказка smile она веселая и смешная smile smile Она такая что хочется читать еще, и волшебница библиотекарша мне понравилась, которая умеет в кошку превращаться. И бабушка ученая тоже классная, везет детям у которых такие бабушки!

  18. Jizzy:

    Это произведение так же оставило у меня смешЕнные чувства. Только что я написала один каммент под другим произведением, потому тут повторять не буду, но чувства те же.

    Я согласна с Akenteva Masha в том, что главный герой данного произведения вовсе не цыпленок, а ребенок. Что касается цыпленка, все это выглядит не убедительно.

    Я также согласна с Ариной Крючковой в том, что главное достоинство этого произведения совсем в другом, например в том, что оно не навязчиво проповедует вегетарианство. Мы живем не для того, чтобы убивать животных и потом пожирать их.

    Так же плюс данного произведения в том, что оно является очень весёлым и поучительным. Я даже смеялась, когда читала название диссертации, а потом постаралась его запомнить.

    Считаю что эта книга достойна занять почетное третье место, после «Говорящего портрета» на втором месте и лидера «Абсолютно необитаемые».

  19. Malechkina Polina:

    Мне очень понравилась история процыпленка и Ванечку, который искалвампиров. Больше всего мне понравилисьобразы бабушек. Это шикарные бабушки!Особенно прекрасная Маркиза Эва, не смотряна дурную привычку курить. Читателямвидно, что история с грабителем не можетбыть правдой, но художественный замыселочень необычен и это весело! Вторая бабушкаИра также готова развеселить читателя влюбую минуту! Она немного наивная,считает, что Ванечка сейчас по ее указкестанет заниматься спортом и перестанетбыть недотепой, но в этой наивности естьлюбовь!

    «Год свирепого цыпленка» я могу сравнить сдругими веселыми произведениямисовременных авторов, например с книгой «Явоспитываю папу». Хотя в одной книгебольше внимания уделено бабушкам, а вовторой папе, обе эти повести учат нас любви,участию к делам семью и добру.

    Считаю, что «Год свирепого цыпленка»заслужил выской оценки. 9 баллов.

    Если требуется объяснить, за что я снизила 1балл, то объясню: за то, что в книжке много непонятных слов, за которыми приходится кликать Яндекс. Но эту ошибку писателяможно легко исправить прежде, чем напечатать книгу.

  20. Juliana-Svetashova:

    «Год свирепого цыпленка» Светланы Лавровой. Оригинальное название произведения. Вызвало двойственные чувства. С одной стороны печаль и тоску от несправедливости и даже в некоторой степени бессердечии людей и мира в целом. С другой стороны радуют фантастические и комичные образы и юмор. Печаль от того, что родители далеки от мира и чувств своих детей. В самый долгожданный и волшебный праздник детства родители оставили своих детей одних, полагая, что те спят. Грустно.

    Прослеживаются нотки с политической подоплекой : «монстры на свободе», терроризм. Нотки социальной раздробленности : «вампиры дачного кооператива».

    Отдаленно цыпленок напомнил мне Маленького принца Экзюпери. Познавая мир, цыпленок воспроизводит в памяти все, что он вынес из газеты, развёрнутой на «Программе телепередач». Таким образом, он познает мир, делает свои выводы. Маленький принц Экзюпери также сравнивал иные миры со своим маленьким миром, со своей планетой. Цыпленок знакомится с разными существами, кажущимися такими странными (хотя и сам он выглядит довольно странно). Цыпленок и Ванечка, решивший уйти в вампиры, представлены в произведении в некой взаимосвязи. Цыпленок «свой среди чужих, чужой среди своих». Он ищет свое место в мире, а Ваня все время преследуют свою главную цель.

    Произведение достойно внимания современного юного читателя. Оно отражает действительность, отражает то, что происходит здесь и сейчас, а это важно для полноценного формирования личности. Мне понравился «Год свирепого цыпленка».

    9/10

  21. Vika 1:

    Честно сказать, я в итоге читать про Ванечку и пропускать про цыпленка. Цыпленок меня не убедил! )) (Имею в виду не убедил в своем сущствовании.)

    Бабушки очень понравились. Ванечка тоже. Много «заумностей», которые очень портят впечатление от ОЧЕНЬ ХОРОШЕЙ книги. Сомневалась, что ставить. Пока ставлю 7, но еще подумаю.

  22. AnnaStorozhakova:

    «Год свирепого цыплёнка» — это оригинальное, весёлое и насыщенное произведение, написанное Светланой Лавровой.
    Первое, что хотелось отметить, так это название. Оно интригует и придаёт какой-то особой красочности, а так же новогоднего настроения всем читателям, так как праздник уже не за горами, а «огненный петух» и «свирепый цыплёнок» между собой имеют какую-то красную нить, привлекшую меня к чтению.
    Герои, честно говоря, особо не отложились в душе. Может мне не хватило каких-то лирических, чувствительных моментом, а может чего-то ещё. Но это моё личное субъективное мнение (но если ещё кто-то это упоминал, то советую обратить на данный пункт своё внимание, автор), так что едем дальше.
    Само оформление. Достаточно короткие главы, а так же большое количество диалогов и малое описаний не прибавляет симпатии к данной работе (кстати, может именно из-за малого числа описаний у меня не появилось привязанности к героям). Знаете, некоторые строки просто резали без ножа (извините, за грубость). Например:

    «Во всех вампирских романах написано, что в вампирном состоянии вампиры сильнее людей.»

    Вампиры, вампиры, вампиры… Повторы, повторы, повторы… Хотелось бы, чтобы автор обратил внимание на подобный момент и как-то подредактировал.

    А теперь плюсы. Динамичность событий. Сюжет, наполненный действиями и неожиданными поворотами всегда привлекает взор читателя. Хочется читать дальше и дальше, несмотря на минусы. Это отличный способ сделать произведение популярным среди подростковой аудитории.
    Юмор. Моменты, в которых читатель улыбается, автор может назвать гениальными, так как не притянутый искренний юмор всегда ценится критиками, рецензентами и аудиторией. Здесь же не только события, но и названия глав доказывают профессиональность автора в данном направлении. Взять хотя бы «Вампир из 5 «Б»» или «Сколько полночей бывает в библиотеке?».
    В общем, заслуженная семёрка от меня и пожелание творческих успехов!

  23. jucchik:

    Родители должны мне поставить памятник при жизни, я прочла 10 книг, 10 из 15, Карл!!! Так что начинаю критиковать!

    Справедливости ради должна сказать что ут критиковать особо не за что.  Трем произведениям я ставлю твердющие 10, это:

    Год свирепого цыпленка

    Абсолютно необитаемые

    Говорящий портрет!

    Хочу сказать главное: эти три повести ПРОСТО-НАПРОСТО хорошо написаны, ХОРОШО НАПИСАНЫ! Красиво написаны. Слова как бусинки на ниточках, их много и они перетекают из цвета в цвет.

    Перейдем не посредственно к Цыпленку.

    Он прекрасен! Пусть он немного не на возраст, но для детей 10 лет это то, что нужно. Познавательность и «приключенченность» совмещаются в идеальной пропорции, и прочие ингредиенты дополняют это блюдо, а украшением являются такие словечки как трилобиты и т.д. Показаны бабушки. Отлично показаны бабушки! Они показаны, как сладкое лекарство больному! Всем бы таких бабушек! Короче говоря, читайте, не пожалеете!

    А я пойду еще прекрасного напишу!

    ибо потом перейду к ругани

    Светлане Лавровой — heart heart heart

  24. But Liza:

    Произведение Светланы Лавровой «Год свирепого цыпленка» очень интересно, в юмористической форме оно дает возможность юным читателям понять суть важных вещей, таких как взросление героя (Ванечки), или дух творческого отношения к жизни (его бабушка). Мне очень понравились веселые приключения в этой сказке, и то что волшебство среди нас его, надо только найти! Поэтому моя оценка 10!

//

Комментарии

Нужно войти, чтобы комментировать.