Сделайте добрые зверские лица!

Александр Киселёв

Подходит читателям от 10 лет.

Лиса и Петух

         Жили-были Лиса и Петух. Они жили дружно. Все у них было. У Лисы был Петух, а у Петуха Лиса. Еще у Лисы была красная шуба с белым шарфиком, а у Петуха –  красивый хвост, острые шпоры и громкий голос. При такой красоте отдельные недостатки вообще не видны. Особенно летом.

Но вот наступила зима. Сидят в избе  Лиса и Петух. Все разговоры переговорили, а больше делать нечего. Дрова кончились, еды нет.  Печка не топится, каша не варится. Холодно Петуху! Смотрит Петух на Лису и думает: «Вон какая у Лисы шуба теплая. Эх, мне бы такую! Тогда бы мне намного веселее стало!»

Подумал так Петух, и даже лапой по полу заскреб.

А Лису голод замучил. Смотрит она на Петуха и думает: «Вон Петух какой крупный. Жаль, что друзей кушать нельзя. Тогда бы мне намного веселее стало!»

Подумала так Лиса, и даже глаза у нее заблестели. Петух это увидел и спрашивает:

– Это почему же, Лиса, у тебя глаза заблестели?

– Это у меня от голода, – отвечает Лиса. –  А почему у тебя лапы по полу скребут? Такие они у тебя скребущие –  прямо загребущие!

– Это от холода, – говорит Петух.

– А ты вокруг избушки побегай, тебе и потеплеет, – советует ему Лиса.

– А ты шишку пошелуши, семечки  пожуй, голод и пройдет, – советует ей Петух.

Лиса говорит:

– Нет! Мне гордость не позволяет!

– А что же ты есть будешь? –  спрашивает ее Петух.

Тут Лиса от голода потеряла сознание и сознательность. Махнула лапой на приличия и брякнула:

– Тебя!

Задумался тут Петух. Думал-думал и говорит:

– Хорошо. Давай меняться. Ты мне шубу, а я –  твой навеки. Хоть вари, хоть жарь, хоть сырым ешь.

Обрадовалась Лиса: «Вот повезло. Петуха съем, и шуба опять моя будет!»

Сняла шубу и отдала Петуху. Петух шубу надел –  и к дверям.

– Ты куда? –  кричит ему Лиса.

– Побегаю вокруг избушки, ты же сама советовала, – отвечает Петух. –  В шубе я быстро согреюсь. Я, когда холодный,  невкусный.

– Это да, – согласилась Лиса. –  А не обманешь? Не убежишь?

Петух ей гордо отвечает:

– Петушиное слово верное. Я никогда не обманываю. Разве я когда-нибудь зря кукарекал? Разве после моего кукареку хоть один раз солнце не взошло?

И пошел бегать. Бегал-бегал, бегал-бегал, пока Лиса без шубы совсем не замерзла. Когда Петух пришел,  она ни лапой, ни ушами пошевелить не могла. Совсем как ледяная статуя стала. Еле-еле могла только языком пошевелить:

– Петуфок, петуфок, дай фубу погреться!

– Ладно, – отвечает Петух. –  Только на обмен. Я тебе шубу, а ты меня есть не будешь.

Задумалась Лиса, но ненадолго –  уж очень холодно. Вздохнула… и согласилась.

Только вместе Лиса и Петух больше не жили. Кончилась их дружба.

Петух в деревню ушел, а Лиса в лесу осталась.

А когда узнала, что Петух на Курице женился, так разозлилась! Но это уже личное. Главное, что все остались живы, стали жить-поживать и добра наживать.

Короче, не в шубе и не в перьях счастье.

Счастье – это когда никто никого не ест.

 

Удачный день

         Утром Лиса проснулась не от солнышка, а от голода.

А еды в доме нет. Лиса ленивая была и трусливая. Можно в деревне курицу украсть –  да там собаки  ух злые! Можно рыбы наловить –  да в реке вода холодная. Можно зайца поймать –  да это ж бегать надо!

«А голова на что?» – подумала Лиса. И придумала.

Вышла она из дома, легла на землю, глаза закатила, охает.

Идет мимо Волк.

– Привет, подруга! Загораешь?

Говорит Лиса:

– Не смейся надо мной, Волк, а лучше прости меня за все.

Волк остановился, глаза вытаращил:

– Это… а за что?

Лиса говорит слабым голосом:

– Помираю я, братец. А перед смертью положено у всех прощения просить. Прости меня, Волчок, не держи на меня зла…

Волк в затылке чешет:

– Ну, это… Не вопрос. Прощаю, значит. А от чего ж ты помираешь?

Лиса отвечает:

– От смертельной болезни…

– Это какая ж такая болезнь, что от нее с самого утра помирают? –  интересуется Волк.

– Хронический недоед, – отвечает Лиса.

– Никогда про такую не слышал, – удивляется Волк. –  И никакого лекарства от нее нет? Что доктора-то говорят?

– Нет лекарства, – вздыхает Лиса. –  Есть одно средство, да только мне самой  его не достать. Ослабела я, братец, даже встать не могу.

Хотел Волк помочь, поднял Лису, а она постояла, пошаталась и опять на землю упала.

– Ветром, – говорит, – сдувает.

– А какое ж это средство? –  спрашивает Волк. «Может, – думает, – и мне когда пригодится?»

– Диета, – отвечает Лиса, а сама начинает лапами дергать и хвостом по земле бить, будто последние секунды доживает.

– Диета? Это что такое? –  спрашивает Волк.

– Специальное питание, – шепчет Лиса. –  Ты уж иди, братец, своей дорогой. Дай помереть спокойно.

– Нет! Не могу я тебя бросить в такую злую минуту! –  сказал Волк. –  Ты уж соберись с силами, скажи: это какое такое специальное питание?

– Во-дич-ки ключевой, – заплетающимся языком проговорила Лиса и глаза закрыла.

– Водички? Так это не вопрос! Это мы организуем! –  закричал Волк. –  Ты погоди помирать, подожди меня, я мигом!

А Лиса один глаз приоткрыла и говорит из последних сил:

– Ну, минут шестнадцать я еще продержусь…

– Так я мухой! –  обрадовался Волк. –  Значит, водички?

А Лиса стонет:

– Только водички… С колбасой и сыром.

Сбегал Волк, принес что надо.

– Ну как? –  спрашивает.

– Вроде полегчало, – отвечает Лиса, попив водички.

Колбасу съела –  села.

Сыр заглотала –  встала.

Волк даже прослезился от радости.

– Ну, ты это… держись тут. Кому сейчас легко? И это… зови, если что…

– Позову, братец, позову, – ласково отвечает Лиса.

К обеду ей опять есть захотелось. Но тут уж она и думать не стала.

Вышла из дома, легла на землю, глаза закатила, охает.

Идет мимо Медведь. У него она тоже прощения попросила,  про смертельный хронический недоед рассказала, разжалобила. Принес ей Медведь целый бочонок меду! Лиса думала, что не съест столько. Однако съела. Мало того что съела, так ей к ужину опять есть захотелось!

Вышла она из дома, легла на землю, глаза закатила, охает.

Идет мимо Коза. И у нее Лиса прощения попросила, и ей про смертельный хронический недоед рассказала, разжалобила. И получила за это большую банку густой сметаны!

Так объелась, что сначала даже боялась, что умрет от хронического перееда. Но обошлось.

И вот ходит Лиса по избе такая вся гордая и песенку напевает: «Ах, какой удачный день! А лениться мне не лень! Нет мне равной по уму, кого хочешь обману!» Дурацкая песенка, но Лисе она очень нравилась. Ходит она, ходит, гордится собой –  и вдруг чувствует: что-то не так. Будто чешется там, где почесать не можешь. И поняла она, что ей похвастаться хочется, так хочется похвастаться, какая она умная и хитрая, что сил нет. А кому похвастаешься? А некому!  Понимает Лиса, что никому про свои проделки рассказывать нельзя. А похвастаться все равно хочется! Ну мочи нет! Прямо умрет, если не похвастается! Не может она в себе хвастливые слова держать!

Тут вспомнила Лиса, что недалеко в лесу старый дуб стоит. А  в дубе дупло. Дуб никому не расскажет!

И пошла Лиса к дубу. Спешит, рот закрыла, чтобы хвастливые слова по дороге не выскочили. Зайца увидела, Заяц от нее побежал. Но Лисе не до него. Во-первых, сытая, во-вторых, к дубу спешит.

А Заяц Лисы испугался, бежит во весь дух, думает, где бы спрятаться. Увидел дупло в дереве –  и шасть туда! Притаился, ждет, когда Лиса мимо пройдет.

А Лиса прямо к дуплу подходит. Морду в него сунула да как захвасталась! Все рассказала: и как Волка обманула, и как Медведя, и Козу… В темноте она, конечно, Зайца не увидела. А когда кончились хвастливые слова, Лиса вздохнула спокойно и не спеша домой пошла.

А Заяц… Нет, ты сам догадайся, что он сделал. Лучше я про Лису доскажу.

Идет она, значит, не спеша, подходит к своей избушке. А около нее стоит «Скорая помощь». И встречает Лису доктор в белом халате, в очках и в повязке на рту.

– Как, гражданочка, вы себя чувствуете? –  спрашивает.

– Спасибо, – говорит Лиса, – мне намного лучше.

– Вы знаете, – говорит доктор, – смертельный недоед –  очень опасная болезнь. Давайте я вас на всякий случай послушаю и пощупаю.

– Щупайте, – говорит Лиса, – только чтобы не щекотно.

Осмотрел доктор Лису и сказал:

– Нет у вас никакого хронического недоеда. У Вас другая болезнь, более опасная.

– Какая? – испугалась Лиса.

– Хронический хитрит. Но мы его сейчас вылечим. Только санитаров позову.

И спрятавшийся за углом Заяц увидел, как  доктор Медведь и санитары Волк и Коза лечат Лису от хронического хитрита. Так лечили, так старались, что Лиса еле-еле до двери доползла.

Но это был удачный день для Лисы. Потому что в этот день она навсегда излечилась от опасной болезни «хитрит»!

 

Как Медведь рыбу ловил

         Захотелось Медведю рыбки. Стал собираться он на рыбалку.

Медведь –  зверь серьезный. Рыбалка –  дело серьезное. И готовиться к ней надо серьезно, обстоятельно. Медведь долго готовился.

Первым делом табуретку сделал. Он немолодой, ему на земле сидеть вредно. Палок нарубил и веток нарезал –  это для шалаша. А вдруг дождь пойдет? Малины сушеной взял, чтобы чай заваривать. Кастрюлю почистил –  уху варить. Подумал –  и дров для костра наколол.  Запасную шкуру взял –  утром-то на реке холодно. Зонтик –  днем-то на реке жарко, голову напечет. Аквариум –  это если золотая рыбка попадется. Крем от комаров, мазь от клещей, мухобойку от мух, мышеловку от мышей, лекарство от простуды –  без них на реке делать нечего. Ну и по мелочи кое-что: холодильник  –  чтобы лишняя рыба не пропала, стол, самовар, книжный шкаф, пианино. Нагрузил все это добро на телегу, впрягся в нее и на реку поехал.

Приехал, сел на берегу и рыбу ловит. А она не ловится. Час сидит, два –  не ловится, и все тут! Вот ведь незадача!

В это время Рыбак мимо проходил. Увидел он Медведя и говорит:

– Привет, дядя Миша! Загораешь?

– Нет, – отвечает Медведь. –  Я рыбу ловлю. А она не ловится.

Рыбак подошел поближе, посмотрел на Медведя, потом на реку, потом опять на Медведя и говорит:

– Первый раз вижу, чтобы рыбу без удочки ловили.

Хлопнул себя Медведь по лбу, быстренько, за день-другой, собрался –  и домой. Стал удочку делать. Сходил в лес, удилище вырезал, у знакомой лошади волос из хвоста попросил, леску сделал. Не удочка получилась, а загляденье! Снова стал на реку собираться. Табуретку взял, шалаш, малины сушеной, дрова, кастрюлю…  Ну, дальше вы знаете.

Снова приехал, сел на берегу и рыбу ловит. А она опять не ловится. Час сидит, два –  не ловится, и все тут! Вот ведь незадача!

В это время Рыбак мимо проходил. Увидел он Медведя и говорит:

– Ну как, дядя Миша, клюет?

– Не клюет, – вздыхает Медведь. –  Может, у меня удочка неправильная?

Взял Рыбак удочку, посмотрел и говорит:

– Удочка у тебя правильная. Только, дядь Миш, я первый раз вижу, чтобы рыбу на пустую удочку ловили.

– А как на полную ловить? –  удивился Медведь.

Рыбак ему объясняет:

– Во-первых, надо крючок сделать. Во-вторых, червей накопать. А уж потом ловить.

Хлопнул себя Медведь по лбу, быстренько, за день-другой, собрался –  и домой. Дома посидел, подумал и в деревню к кузнецу пошел. Кузнец ему крючок сделал. Медведь крючок к удочке привязал и стал червей копать. Копал, копал, наконец встретил Червяка.

– Пойдешь со мной на рыбалку? –  спрашивает его Медведь.

– Ух ты! –  обрадовался Червяк. –  Пойду! Я никогда на рыбалке не был.

Стали они собираться. Ну, вы помните. Холодильник, пианино, то да се.

Приехали на реку. Удочку с крючком в воду забросили, сидят, рыбу ловят. Час сидят, два сидят –  а она не ловится.

В это время Рыбак мимо проходил. Увидел он Медведя и говорит:

– Опять не клюет, дядя Миша?

– Опять, – вздыхает Медведь. –  Наверно, я опять что-то не так делаю.

Рыбак ему говорит:

– Дядя Миша, кто же на голый крючок рыбу ловит?

– А что, его одеть надо? –  удивляется Медведь.

Рыбак ему объясняет:

– Надо червяка на крючок посадить, поплевать на него и…

– Я не согласный! –  закричал тут Червяк.

А Медведь рассердился:

– И я не согласный! Мы подружились. А настоящий Медведь друзей на крючок не сажает. Настоящий Медведь к друзьям наплевательски не относится.

– Не плюет, значит, на друзей! –  объяснил Рыбаку Червяк.

Рыбак только рукой махнул и дальше пошел.

А Медведь с Червяком остались рыбу ловить. Долго они сидели. Столько рассветов и закатов видели! Столько интересных историй друг другу рассказали!

Незаметно пролетело время. А когда оно пролетело, Червяк говорит:

– Что-то холодно стало.

– Не жарко, – согласился Медведь.

В это время Рыбак мимо на лыжах проходил. Увидел он Медведя и Червяка и кричит:

– Всё! Кончилась рыбалка! Зима.

Поняли Медведь с Червяком, что пора домой идти. Собрались, только удочку не взяли. Она никак не вытаскивалась. Потому что река льдом покрылась. Оставили удочку до следующего лета. Пришли домой, самовар согрели, чаю попили и в теплой берлоге спать легли.

И засыпая, Медведь сказал Червяку:

– Хорошая была рыбалка.

– Ага, – засыпая, сказал Червяк, – особенно для рыбы.

 

Сделайте добрые зверские лица!

         Заяц бежал с закрытыми глазами, пока не врезался во что-то большое и мягкое. Он упал на спину и замер. «Я умер», – решил Заяц.

Потом он почувствовал, что поднимается вверх. «Точно умер», – подумал Заяц.

«Сейчас я поднимусь на небо и увижу заячий рай», – сказал он сам себе.

– Не увидишь, – ответил ему голос с неба.

– Почему? –  спросил Заяц.

– Потому что у тебя глаза закрыты, – ответил голос.

Заяц открыл глаза и увидел медвежью морду. Она не была похожа на заячий рай. Скорее наоборот. Медведь держал его за уши.

– Ты чего так несся, Шумахер? –  спросил он. –  Я думал, с ног собьешь.

– Извини, дядь Миш, я не хотел. У меня глаза закрыты были.

– Ничего себе! –  удивился Медведь. –  А с какого перепугу ты с такой скоростью с закрытыми глазами бегаешь?

– С очень большого перепугу! –  признался Заяц. –  К нам в лес охотник пришел. Вот с таким ружьем!

И он расставил лапы, чтобы показать, какое у охотника ружье. Медведь посмотрел и сказал:

– Да разве это ружье? Так, ружьишко. Игрушечное, наверно.

У Зайца даже задние лапы задергались:

– Ага, игрушечное! Это оно в длину такое.  А дуло во какой ширины!

Как твоя лапа!

Медведь посмотрел на свою лапу и удивился:

– Тогда это не ружье, а целая пушка. А ты не врешь? Может, тебе показалось? Говорят, у страха глаза велики.

Заяц обиделся и закричал:

– Я? Вру? Да я еле жив остался! Он в меня уже прицелился. А я как глаза закрыл, как рванул! А он за мной!

Тут и Медведь испугался:

– Так, значит, он за тобой бежит? Что ж ты сразу не сказал?

Но было поздно. Из кустов выскочил Охотник и прицелился. Медведь присел и бросился в чащу, по-прежнему держа за уши Зайца. Охотник за ними.

Трясясь на собственных ушах, Заяц пытался выговорить:

– Д-дядь М-миш, б-брось меня!

– Медведи своих не бросают! –  крикнул Медведь.

– Б-брось, г-г-говорю! –  крикнул Заяц. –  Разбежимся в разные стороны.

Наконец до Медведя дошло, что Заяц дело говорит. Он выскочил на полянку и отпустил заячьи уши. Заяц закрыл глаза и бросился направо. Медведь налево. Охотник остановился и стал думать, за кем бежать.

Пока он думал, на полянку вышел Волк. Охотник обрадовался, прицелился и нажал на спуск.

Волк рухнул как подкошенный.

Очнулся он от того, что Охотник делал ему искусственное дыхание.

«Живым я ему не дамся», – подумал Волк. И крикнул:

– Стреляй! Всех не перестреляешь!

И запел: «Я свободен, словно птица в небесах! Я свободен! Я забыл, что значит страх!..»

Охотнику тоже нравилась эта песня. И он запел вместе с Волком. А когда песня кончилась, он спросил Волка:

– Слушай. Вы что это от меня все как ошпаренные бегаете?

– А как же? –  удивился Волк. –  Так положено. Ты охотник, мы дичь. Вот и бегаем.

– Да не охотник я! –  сказал неохотник. –  Я журналист. Работаю в газете «Наш лес».

– Чего это он ваш-то? –  пробурчал Волк. – Лес наш.

– Ну ладно. Пусть ваш, – согласился неохотник. –  Я журналист Песков…

– Врешь! –  сказал Волк. –  Пескова я знаю. Он в кепке ходит.

– Жарко, я панамку надел, – сказал журналист Неохотник. –  Вот мои документы. Читай.

Волк читать не умел, но сделал вид, что читает. И сказал:

– Почему в документе у тебя щека синяя, а в жизни нет?

– Это печать, – сказал Песков.

Волк продолжил допрос:

– Допустим. А это что?

И он показал на ружье. Тут до Пескова дошло, почему  все от него бегают.

– Так вот почему вы от меня бегаете! Это просто технический прибор. Он не стреляет. Я хотел взять у вас интервью.

– Не дадим, – упрямо сказал Волк.

– Почему?

– Самим пригодится. Интирва в хозяйстве вещь нужная.

– Ладно, – махнул рукой Песков. –  Просто поговорить с вами хотел. И сделать ваш портрет.

– Это другое дело, – сказал Волк. –  Это я сбегать могу.

И скоро на поляне появились и Медведь, и Заяц, и Еж, и Лось,  и Лиса, хотя ее никто не звал. Птицы и насекомые не в счет.

Песков со всеми поговорил, а потом сказал:

– А теперь я вас сниму.

Тут все звери насторожились.

Но Песков сразу исправился:

– Сделаю ваши портреты на память. Вот этой техникой. Только вы не бойтесь.

И он всех правильно посадил, достал технический прибор,  прицелился… И все звери, как по команде, залегли на землю.

Пришлось Пескову прицелиться в себя и нажать спуск. Все увидели, что техника не стреляет, и успокоились.

И Песков снова стал их усаживать на землю как надо. Потом он сказал:

– Сделайте добрые зверские лица! Раз, два, три!

Он нажал на спуск.  Но и после этого звери продолжали сидеть с такими же мордами.

– Все, – сказал Песков. –  Спасибо.

Звери растерянно переглянулись. И Волк сказал:

– А портрет?

– Готов ваш портрет, – ответил Песков.

– Где? –  спросили звери.

– Здесь, – сказал Песков, – в камере.

– Как в камере? –  закричал Медведь. –  За что в камеру? Я не хочу в камеру.

И за ним все закричали, что они ничего не делали, не за что их в камеру…

Опять их успокаивать пришлось. Песков показал их портрет на дисплее аппарата и обещал принести газету, где будет напечатан такой же портрет, только больше размером. И его даже можно будет повесить на стенку.

А когда он ушел, Волк сказал:

– Одного понять не могу. Как он нас всех, таких здоровых, в такую маленькую камеру запихнул?

– Ага, – сказал Заяц, – у меня до сих пор уши болят.

 

Зверский суд

         Жили-были Кот и Мышка. Они были очень разные. Кот был рыжий, а Мышка серая. Кот был игрун, а Мышка –  скромница.

И все-таки они жили дружно и вели совместное хозяйство. Мышка приносила с поля зерно, а Кот пек блины.

Одно было плохо. Кот был такой игрун, что Мышке прямо проходу не давал. А она была очень скромная, и платьице у нее было  скромное, серенькое. И она стеснялась играть с Котом. Она сразу убегала к себе в норку. Но она не всегда успевала добежать до норки. Кот ее догонял и начинал играть. А Мышке это совсем не нравилось.  Стеснялась она с Котом играть.

И она очень переживала. И однажды пожаловалась знакомому Кроту. Только просила никому не рассказывать.

– Этот секрет я заберу с собой в землю, – пообещал Крот и действительно полез под землю.

И никому не рассказал! Только жене. Но жена не считается. Жена рассказала знакомой Землеройке. Землеройке выскочила из-под земли просто в ужасе от такого поведения Кота и рассказала Лягушке. Лягушка –  Сороке. А от нее весь лес узнал.

И все звери жалели Мышку и требовали наказать Кота за то, что он Мышку не жалеет.

И тогда они решили устроить  над ним зверский суд. Вызвали на главную поляну Кота и Мышку. Судьей стал, конечно, Медведь. Но Медведь сказал:

– Если в суде только судья, то это неправильно. Ты, Волк, будешь обвинитель, а ты, Лиса, будешь адвокатом.

– А чего делать надо? –  спросили они.

Медведь объяснил:

– Обвинитель говорит, что Кот виноват. А адвокат наоборот. Он говорит, что Кот не виноват, потому что он не хотел, а нечаянно получилось. Понятно?

– Понятно, – сказали Волк и Лиса.

– Судью надо называть «Ваша честь», – предупредил Медведь.

– Понятно, Ваша шерсть!

И тогда начался суд.

Медведь сказал:

– Первым говорит обвинитель. Обвиняй, Волк.

– Ваша шерсть! –  начал Волк.

И тут же закончил:

– Дело ясное. Он ее съесть хочет.

Медведь, как услышал, так рассердился!

– Это безобразие! Что с нашим лесом станет, если мы друг друга есть начнем! А ну, Мышка, говори, этот Кот тебя съесть хотел?

Но Мышка была такая скромная и такая робкая, что она только закрыла лапками глаза и заплакала. И ничего не сказала.

Тогда Медведь обратился к Коту:

– А ты что скажешь, Рыжий?

Но Кот не слышал. Он спал. Его кое-как разбудили, он открыл глаза, потянулся и зевнул:

– Мурчаво?

– Согласный ты или нет? –  спросил Медведь.

– Согласный или нет, – ответил Кот и снова заснул.

Медведь махнул лапой и сказал:

– Теперь адвокат пусть говорит.

– Ваша шерсть! –  сказала Лиса. –  А если это любовь?

Наступила мертвая тишина. Не оттого, что все умерли, а оттого, что все удивились, когда услышали слово «любовь».

– Ну, ты даешь, – покрутил башкой Медведь. –  А чем докажешь?

– А вот, – сказала Лиса. –  Мышка, иди сюда. Держи.

И она вручила Мышке ромашку.

– Теперь отрывай лепесточки.

И Мышка стала отрывать лепестки, а весь народ вместе с Медведем хором считал:

Любит,

Не любит,

Плюнет,

Поцелует,

К черту пошлет,

К сердцу прижмет…

И на последнем листочке все закричали «Ура-а!»

Потому что вышло «любит»! И еще – потому что Мышка улыбнулась! И опять заплакала! И все равно улыбалась!

– Суд удаляется на совещание, – сказал Медведь, зашел за сосну и тут же вышел.

– Встать! Суд идет! –  сказал он.

И все встали, кроме Кота. Потому что он спал.

Медведь откашлялся и произнес торжественным голосом:

– Суд решил. Совет да любовь! Пусть женятся, короче. Приговор привести в исполнение немедленно!

Все хотели снова закричать «ура», но Медведь погрозил лапой и сказал:

– Коту предоставляется последнее слово.

Но Кот спал. Его опять разбудили. Он открыл глаза, потянулся и зевнул:

– Мурчаво?

– Согласный ты с решением суда или нет? –  спросил Медведь.

– Да согласный я, – сказал Кот и хотел закрыть глаза.

Но ему не дали. Потому что все закричали «Ура-а!» И тут же устроили свадьбу. И Мышка сидела с Котом такая счастливая! Такой счастливой ее никто еще не видел. И Кот был доволен. Теперь он мог с ней играть сколько хочешь!

 

 

Восточная сказка

– Это лось, – сказал Медведь.

– А почему без рогов? –  спросил Заяц.

– Повезло, – туманно ответил Волк.

– Кому? –  поинтересовалась Лиса.

– Нам, – сказал Волк.

Звери помолчали.

– Это лошадь, – сказал Медведь.

– А почему горбатая? –  спросил Заяц.

– Не повезло, – туманно ответил Волк.

– Кому? –  поинтересовалась Лиса.

– Ей, – сказал Волк.

Это они рассматривали диковинное животное, неизвестно как оказавшееся в родном Лесу. Они его побаивались и поэтому рассматривали издали, из-за кустов.

– А ты что думаешь? –  спросил Медведь Кота. Кот спал. Его разбудили, и Медведь повторил вопрос.

Кот зевнул и ответил:

– А чего думать? Это его спрашивать надо.

И тогда Медведь крикнул:

– Эй, горбатый, выходи!

Зверь подошел. Теперь было видно, что он не лось и не лошадь.

– Усталый путник счастлив видеть вас, о братья четвероногие! – сказал он. –  Мир вашему лесу!

И потом стал приветствовать каждого в отдельности:

– Приветствую тебя, владыка северных лесов, пусть жизнь твоя будет малиной и медом! –  сказал он Медведю.

– И тебя счастлив видеть, серый воин, да укрепится твое сердце мужеством, – сказал он Волку.

– И тебя, величайший из тушканчиков, да будет твоя храбрость равна твоим ушам! –  сказал он Зайцу.

А Лисе он сказал так:

– Язык мой немеет, не в силах описать сияния красоты твоей, услада очей моих, рахат-лукум моего сердца!

От таких его слов Лиса покраснела. Хорошо, что она была рыжей, и этого никто не заметил.

– Твой хвост пышнее опахала султана, твои пятки нежнее лепестка розы, твой живот подобен…

– Бетономешалке, – грубо перебил Волк.

От таких его слов Лиса позеленела. Хорошо, что она была рыжей, и этого никто не заметил.

Медведь поставил вопрос прямо:

– Ты кто?

Зверь набрал воздуху и начал:

– Люди называют меня кораблем пустыни, бороздящим…

И тут вмешался Кот:

– Да верблюд он.

– Да, – сказал зверь, – некоторые грубые люди называют меня так…

– Ясно, – сказал Медведь, – короче, ты Верблюд. И как тебя к нам занесло?

Верблюд вздохнул. И все вздохнули. Особенно Лиса.

– О, друзья мои! И ты, прекрасная шкурой и сердцем!  –  начал он. –  Эта печальная история началась во вторник в одном далеком халифате, которым, как вы догадываетесь, правит мудрый и просвещенный Халиф, да продлятся его дни до самой смерти. Я, скромный Камаль Абдель ибн Саксаул Мухубей…

– Короче, – перебил его Волк.

– Короче, я служил у халифа почтовым Верблюдом. Я переносил через пустыню почту и слухи. Никакой Яндекс не мог сравниться со мной в скорости и надежности. И вот однажды Халиф поручил мне отвезти  одному Султану, да пусть не иссякнут его нефтяные скважины, ценный груз –  мешок золота и мешок алмазов в обмен на… Но я не могу об этом говорить, это государственная тайна.

– Не можешь –  не говори, – снова перебил его Волк.

– А хочется! –  сказал Верблюд.

– Тогда говори.

– А нельзя!

Волк схватился за голову.

– Плюнь ты на все тайны! –  закричал он.

Верблюд плюнул, и это помогло.

– Снаряжать меня в дорогу Халиф поручил своим самым доверенным слугам: Великому Визирю и Любимому Визажисту.

– Кому-кому? –  переспросили звери.

Кот лениво перевел:

– Премьер-министру и парикмахеру.

– Да, – продолжил Верблюд. –  Навьючивая на меня мешки с серебром и золотом, Великий Визирь сказал: «И запомни! Султан, пусть его мобильный приносит ему только добрые вести, наградит тебя орденом Верблюжьей Колючки, если ты в целости и сохранности  доставишь ему этот дар Халифа, храни Всевышний его жесткие диски.  Но знай: тебя будет преследовать враг всех праворульных верблюдов –  шайтан  Пипец. Дары Халифа он превратит в камни! И тогда тебя ждет суровая, но справедливая смерть за халатное отношение к служебным обязанностям!» Я зарыдал и умолял Великого Визиря, да будет его разум светлее солнца, дать мне совет, как спастись от шайтана! И тогда Визирь пожалел меня и указал верное средство. «Есть только один способ, – сказала он, – уберечь себя и ценный груз от шайтана. Ни в коем случае не думай о Белой Ослице! Как только ты подумаешь о ней, шайтан появится за твоим левым плечом, и ты почувствуешь его зловонное дыхание!»

– А кто такая Белая Ослица? –  спросил Волк.

Верблюд печально покачал головой:

– Белая Ослица… Это услада моих очей, рахат-лукум моего сердца…

Лиса хотела крикнуть: «Ты же это мне говорил! Мне!» Но не смогла, а только побледнела от жестокого огорчения. Хорошо, что она была рыжей, и этого никто не заметил.

А Верблюд говорил про Белую Ослицу: и  про пятки, и про живот, и про улыбку, от которой меркнет солнце и луна стыдливо прячется за чадрой тучи, и про голос, услышав который, Соловей покинул большую сцену. В общем, его несло.

Волк снова остановил поток верблюжьего красноречия, и тот перешел к делу:

– Но чем меньше я хотел думать о Белой Ослице, тем больше думал о ней. И когда я прибыл к Султану, я не удивился, что в мешках оказались камни. Невидимый шайтан шел рядом со мной и превратил золото и алмазы в булыжники! Что было делать?  И я с позором бежал. Я удалился в пустыню, оплакивая свою участь. Потом я удалился в степь. Потом я удалился в лесостепь. Потом… Вот, я здесь. Презирайте меня! Гоните меня! Я удалюсь в тайгу, потом я удалюсь в тундру, потом…

– Хорош уже удаляться, – сказал расстроенный Заяц. –  Тоже мне, файл нашелся. Живи здесь. Мы тебя не презираем, а очень даже сочувствуем твоей судьбе.

И все поддержали Зайца. Даже Лиса.

– Но слуги Халифа ищут меня, чтобы предать жестокой смерти! Они идут по моим следам! –  воскликнул Верблюд. –  Я не хочу подвергать вас опасности!

– Да ладно, – сказал Медведь. –  Решим как-нибудь.

Решать пришлось завтра. Утром звери проснулись от людского шума. Люди Халифа разбили лагерь рядом с лесом и потребовали выдать Верблюда. «И тогда вам ничего не будет», – сказал он Волку. Печальный Волк вернулся в лес и передал его слова остальным. Верблюд порывался идти сдаваться, но его не пустили. Между тем Белка залезла на вершину сосны и увидела, что Халиф тоже здесь и руководит операцией по захвату государственного преступника. При нем были Великий Визирь и Любимый Визажист.

– Что будем делать, ребята? –  спросил Медведь.

Если бы у наших героев были руки, они развели бы руками. А они промолчали.

Молчание нарушил Кот. Он сказал Волку:

– Сходи к Халифу и передай, что утро вечера мудренее.

– В смысле? –  спросил Волк.

Кот поморщился:

– Скажи, что завтра утром отдадим или Верблюда, или эти дурацкие мешки с серебром и золотом.

Тут поднялся такой шум! Конечно, все понимали, что никаких драгоценностей они вернуть не могут. Значит, что же? Сдать Верблюда? Лиса закрыла Верблюда грудью. Медведь заявил Коту, что наши своих не бросают. Заяц –  что погибай, а товарища выручай. Белка –  что поведение Кота бросает тень на всех млекопитающих.

Верблюд опять пошел сдаваться, но его удержали.

Но Кота это не смутило. Он сказал:

– Ребята, другие предложения есть? Тогда делайте то, что я скажу.

Волк отправился к Халифу и передал ему слова Кота. Халиф пожал плечами и отложил дело до восхода солнца, пообещав, что, если его обманут, всем будет полный шайтан.

Настала ночь. Лагерь Халифа затих. А незадолго до рассвета в нем вспыхнул пожар. Горели машины, шалаши и палатки. Каждый спасался как мог. Про Халифа все забыли. Но Верблюд, прорвавшись сквозь пламя, спас его.

А когда огонь погас, Медведь и Волк привели Визиря и Визажиста. У каждого в руках было по мешку. В одном алмазы, в другом золото. Мешки Халиф оставил, а Визиря и Визажиста удалил туда,  куда собирался Верблюд, – в тундру.

Потом у Халифа был торжественный прием в честь его спасителей. Особенно долго он разговаривал с Котом и восхищался его умом.

– Мурчаво? –  удивился Кот. –  Ничего особенного. Старый прием. Во время пожара люди и звери выносят самое ценное. Ну, то, что считают ценным. Кто детей, кто книги,  кто деньги…

– Послушайте, Кот, – прошептал ему на ухо Халиф. –  А пойдете ко мне Великим Визирем?

– Мурчаво? –  сказал Кот. –  Спасибо, конечно, только это не мое. Опять же –  вдруг у вас переворот какой-нибудь или революция?

– Никогда! –  заявил Халиф. –  С чего это революция? Я не диктатор какой-нибудь. Если народ захочет, пусть выберет другого Халифа. Только выбор должен быть свободный и в мою пользу.

И он еще долго говорил. Но это уже совсем другая восточная сказка.

 

Спешите делать добрые дела!

         Свежее, солнечное  осеннее утро, когда воздух пах дубовым листом, когда стайка синичек  весело шуршала в зарослях боярышника,  когда каждый, высунув нос из норы, или дупла, или домика, невольно улыбался, – это утро не предвещало беды.

Но именно этим добрым утром Лиса решила стать доброй. «Буду делать только добрые дела», – подумала она и, поймав зубами Блоху, спросила ее:

– Поняла?

Так как лисьи зубы были зажаты, это звучало так: «Аила?» Блоха ничего не поняла, но на всякий случай кивнула.

Лиса сплюнула Блоху на землю и сказала:

– Повезло тебе. Я добрая.

И пошла искать, кому показать свою доброту.

После Блохи повезло Медведю. Он строил зимнюю берлогу.

Лиса несколько раз обошла строительство и спросила:

– Тебе помочь, дядя Миш?

– Помоги, если есть желание, буду рад, – ответил Медведь.

– У меня очень большое желание, – сказала Лиса. –  Меня сегодня доброта так и распирает.

И улеглась на землю.

– Что же ты не помогаешь? –  удивился Медведь.

– Добрый совет и ласковое слово –  вот моя помощь, – ответила Лиса.

Медведь похвалил Лису:

– И на том спасибо.

Скоро берлога была готова. Медведь залез внутрь и остался доволен. Берлога была сухая, теплая, крепкая.

Лиса тоже заглянула в берлогу и ахнула.

– Нравится? –  спросил Медведь.

Лиса за голову схватилась.

– Мишенька! –  застонала она. –  Что ж ты делаешь? Ты погубить себя хочешь?

– А что такое? –  забеспокоился медведь.

– Да разве это дом? Разве это жилище для порядочного зверя? –  продолжала причитать Лиса. –  Это же берлога какая-то!

– Так я ж ее и… – начал было Медведь.

Но Лиса строго сказала:

– Вот! Если бы не я, если бы не моя доброта, век тебе мучиться. А теперь слушай и делай, как я скажу. Во-первых, камнями обложи, чтобы крепче было…

Медведь так и сделал.

– Во-вторых, на крышу больше веток навали. Крыша –  это главное. И дерево сверху положи, чтобы ветром не снесло.

Медведь так и сделал.

– А темно-то как! Окошко проруби, чтобы прямо с утра быть в курсе событий.

Медведь так и сделал.

– Занавески повесь. Кровать поставь. Письменный стол. Вдруг бессонница, а зима длинная. Может, роман какой-нибудь напишешь. Про меня и мою доброту. Теперь погреб вырой, для запасов. Диван принеси. Вдруг гости ночевать останутся? Фикус поставь для красоты. Не растут, говоришь? Елку поставь. В доме елка –  первая вещь. Ванну не забыл? Тащи! И пианино прихвати!

Лиса еще много чего говорила, а Медведь еще много чего делал.

Наконец ласковые слова и добрые советы кончились. Лиса ушла довольная. День прошел не зря.

Медведь, кряхтя, залез в берлогу и кое-как улегся, поджав лапы и скрючив спину, потому что места больше не было. Кое-как ему удалось заснуть. Во сне Медведь увидел себя маленьким Медвежонком, который только-только начинает ходить и очень боится упасть. А хитрая мама к нему не подходит, а стоит и зовет: «Ну, иди же ко мне, малыш! Не бойся!» И медвежонок сделал первый шаг…

Во сне Медведь дернул лапой, и берлога обрушилась. Досталось Медведю и елкой, и камнями, и деревом, которое попало ему прямо по башке.

Утром хмурый и невыспавшийся Медведь с подбитым глазом начал заново строить берлогу.

– Тебе помочь, дядя Миш? –  услышал он голос Лисы…

Через минуту Лиса стояла привязанной к дереву, с сосновой шишкой во рту. Вчерашняя Блоха, пользуясь случаем, кусала ее немилосердно. «Вот, – горестно думала Лиса. –  Вот чем за доброту-то платят».

 

Небо зовет!

         – А вот моя американская родственница летать умеет, – сказала Белка. –  У нее даже погоняло такое – Летяга.

И все посмотрели на нее с уважением. Потому что ни у кого не было летающих родственников за границей, да еще с погонялом.

– А как же она это… летает? –  спросил Волк.

– У нее перепонки между пальцами, – сказал Кот.

И зачем-то добавил:

–  Книжки надо читать. Или «Википедию».

Все стали думать, у кого есть перепонки. Вспомнили про лягушек. Зайца, как самого быстрого, послали в болото.

Он вернулся с Лягушкой.

– Ну, ты это… лети, – приказал Волк.

Лягушка прыгнула, но не полетела.

– Начальная скорость маленькая, – подсказал Кот. –  Надо придать ей ускорение.

Верблюд занес ногу для удара, но его остановили. Лиса сбегала домой и вернулась с дальнобойной рогаткой. Рогатку зарядили лягушкой и выстрелили.

На полет это было мало  похоже. Никто не получил удовольствия от этого зрелища. Особенно Лягушка.

– Если бы она была трехступенчатой, как ракета… – начал было Кот.

Услышав эти слова, Лягушка поскорее ускакала обратно в болота. Она никогда так быстро не скакала, хотя и хромала сразу на три лапы.

В болоте ее встретили как героиню. С тех пор она получала почетную пенсию комарами, и воспитатели приводили к ней икру. Лягушка рассказывала ей о невесомости. Икра вела себя хорошо, тихо.

– Забыла сказать! –  вспомнила Белка. –  Перепонки –  это не все. Еще нужен хвост! И еще она не с земли летает, а с дерева!

– Теперь понятно, – сказал Медведь.

Он до сих пор молчал, а эти слова произнес так значительно, что все насторожились.

Медведь внимательно посмотрел в глаза Петуху. Петух вздохнул и отдал Медведю крылья. Медведь нацепил крылья на уши и стал похож на бога «Почты России».

Медведь хотел внимательно посмотреть в глаза Лисе. Но она спряталась за дерево. Волк ее нашел и подтащил к Медведю. И Медведь посмотрел ей в глаза очень внимательно и очень убедительно. Лиса вздохнула и отдала хвост.

Медведь надел хвост и внимательно посмотрел на Самое Высокое Дерево. Дерево со скрипом вздохнуло, и Медведь полез наверх. Пока он лез,  хор синичек  исполнял храбрую песню:

Тиги-тигиду,

Тиги-тигиду,

Я с осины в небо уйду!

Медведь залез на самую вершину, закрыл глаза и прыгнул. Сначала все было хорошо. Потом Медведь увидел звезды и решил, что он уже долетел до неба. Но звезды были какие-то не такие и быстро погасли. Сознание погасло вместе с ними.

Растерянные звери стояли вокруг неподвижного тела. Наконец тело зашевелилось и село.

– Ты это… живой? –  спросил Волк.

– Нет, – ответил медведь.

Он отцепил крылья и хвост и пополз к берлоге, повторяя непонятные слова:

– И все равно… И все равно!

На следующий день он не вышел.

Звери забеспокоились. Наконец послали Зайца.

– Ты там с ним поласковей, – сказала ему Лиса.

Заяц подошел к берлоге, походил вокруг. Потом набрался смелости и постучал. Тишина. Заяц кашлянул и ласково спросил:

– Дядь Миш! Ты там не помер?

Из берлоги рявкнуло:

– Помер!

Заяц повернулся к зверям и жалобно сказал:

– Помер наш дядя Миша!

И упал в обморок.

С тех пор никто Медведя не видел. Из берлоги доносились какие-то звуки: сопение, шуршание, а потом добавились непонятные стуки и жужжание. Потом заметили, что к берлоге иногда подходит Верблюд. Его спрашивали:

– Ну, что там?

Верблюд отвечал уклончиво:

– Ждем юго-восточного ветра.

– А когда он придет? –  спрашивали его звери.

– Это зависит от воли всевышнего гидрометцентра, – говорил Верблюд и закатывал глаза. Больше от него ничего нельзя было добиться.

Но однажды что-то изменилось. Листья осины затрепетали, небо стало выше и синее, а по реке побежала веселая рябь. Верблюд подошел к берлоге, за ним катилась двухколесная тележка. Из берлоги вышел Медведь. Он нес какие-то палки, обернутые большими кусками ткани. Сел на тележку, и Верблюд поехал по полевой дороге вдоль реки. Звери видели, как они остановились, и Медведь стал раскладывать палки. Они превратились в большой треугольник, обтянутый тканью.

– Дельтаплан, – сказал Кот.

Никто не понял, что он сказал, но почему-то никто и не переспрашивал. Верблюд побежал. Он бежал все быстрее, все дальше. Он, и повозка, и треугольник, и Медведь превратились в катящийся клуб пыли.

И вот из этого пыльного шара вылетел треугольник. Он летел все выше под упругим напором юго-восточного ветра. И почему-то всем казалось, что они тоже летят, и у них тоже радостно холодело в животе, и им тоже покачивали серебряными крыльями встречные самолеты, и они тоже видели стеклянные башни и золотые купола далекого города, и солнце было огромным, и тебе было легко и свободно, как никогда не бывает на земле, и ты видел все-все небо, и ласковые золотые  ручейки бежали под шерстью… И у каждого заныла шея, и заслезились глаза, и каждый подумал: «Это оттого, что я так редко смотрю на небо!»

Дельтаплан сделал еще несколько кругов и опустился.

И Кот спросил Медведя:

– Теперь ты живой?

И Медведь засмеялся, как умеют смеяться только Медведи, облапил всю эту зверскую кучу-малу и крикнул:

– Живой! Теперь я живой, ребята!

 

Заячья капуста

Зайчонок номер 12а заболел. Он был 12а, то есть шел после Двенадцатого  перед Четырнадцатым. Не называть же его Тринадцатым! Это плохая примета. Но он все равно заболел.

Заяц срочно вызвал «Скорую помощь». «Скорая помощь» прилетела как на крыльях. Вообще-то она и правда прилетела на крыльях. Это были доктор Сова и доктор Дятел. Они всегда работали вдвоем, потому что Дятел был глуховат, а Сова слеповата.

Их встретила Зайчиха с 12а на руках.

– Не дышите, – сразу сказала Сова зайчонку.

– Зачем? –  спросил папа Заяц.

– Я должна послушать, – сказала Сова.

Заяц удивился:

– А чего слушать-то, если никто не дышит?

Сова начала сердиться:

– Отойдите, папаша, не мешайте лечить ребенка.

Тут вмешалась Зайчиха:

– Он еще маленький, он не может не дышать.

– Тогда вы все не дышите, – приказала Сова, – а я послушаю.

Она сделала умное лицо и послушала Зайчонка. Почему-то, когда делаешь умное лицо, оно всегда получается сердитым. Зайчонок испугался и заплакал.

– Это хорошо, что он плачет, – обрадовался Дятел, – я пока его горло посмотрю.

Он посмотрел, и после этого Сова с Дятлом устроили консилиум. Консилиум –  это когда доктора называют друг друга коллегами и говорят так, чтобы никому не было понятно.

– Дышит, – сказала Сова.

– Это плохо, коллега, – кивнул Дятел.

– А горло? –  спросила Сова.

– С горлом тоже плохо. Ни одного жучка, ни одного червячка. И красное.

Врачи задумались.

– Если дышит, надо лечить, – задумчиво сказала Сова.

– Согласен, коллега, – ответил Дятел.

– Заячья капуста? –  спросила Сова.

– Я думаю, кукушкин клевер.

– Тогда кукушкина капуста.

– Лучше заячий клевер.

– Давай на пальцах. «Камень, ножницы, бумага…»

Но никто не выиграл.

– Тогда заячья капуста, – сказал Дятел

– Почему, коллега? –  спросила Сова.

– Потому что он Зайчонок.

Сова очень удивилась.

– Что вы говорите, коллега! Никогда бы не подумала. Совсем не похож. Во-первых, у него два хвоста…

– Это уши, коллега, – поправил ее Дятел.

– Тогда заячья капуста, – согласилась Сова.

– Настой? –  спросил Дятел.

– Отвар! Только отвар! –  важно сказала Сова.

– Согласен, – сказал Дятел.

И они пожали друг другу лапы.

А потом объявили родителям, что Зайчонка надо лечить отваром из заячьей капусты.

– Это я мигом! –  обрадовался Заяц. –  Скажите только, где она растет?

Сова и Дятел смутились, переглянулись и потом сбивчиво сказали, что это у знающих зверей надо спрашивать, у Кота например, а им некогда, вызовов много… И улетели.

Заяц побежал к Коту. Его встретила Мышка.

– Твой-то где? Не занят? –  спросил ее запыхавшийся Заяц.

Мышка вздохнула (она всегда вздыхала, когда говорила о Коте) и ответила:

– Занят. Спит.

– Буди! –  потребовал Заяц. –  Вопрос жизни и смерти!

Кота растолкали, но не разбудили.

– Мурчаво? –  промурлыкал он, не открывая глаз.

– Где заячья капуста растет? –  крикнул Заяц ему в ухо.

Тут Кот моментально проснулся, открыл глаза и даже вскочил! И даже шерсть взъерошил!

– Зачем тебе? –  с изумлением и даже с испугом спросил он.

Заяц объяснил. Кот задумчиво почесал за ухом и ушел в другую комнату. Вернулся он с громадной старинной книгой.

– «Большая книга страшных тайн и ужасных загадок»! –  объявил он и внимательно взглянул на Зайца:

– Не боишься?

– Нет! –  храбро соврал Заяц.

– Тогда слушай: «Чтобы найти заячью капусту, надо идти по тропинке к Собачьему болоту…» Там когда-то собака жила, – пояснил Кот, – здоровая такая и светилась вся, очень любила англичан есть. Да ты не дрожи, это давно было. Она умерла. Может быть. Но я не уверен. Слушай дальше. «Когда дойдешь до кирпича…»

– Какого кирпича? –  заикаясь, спросил Заяц.

– Знак такой. Круглый, красный, и на нем белый кирпич. «Въезд запрещен». Но ты не бойся. Ты же не на машине, ты пешком. Так… Вот! «Когда дойдешь до кирпича, закрой глаза и двигайся дальше. Ты пойдешь по черному-пречерному лесу и выйдешь на черную-пречерную поляну. На черной-пречерной поляне растет черное-пречерное дерево. На черном-пречерном дереве сидит черный-пречерный ворон. Он задаст тебе три загадки. Если ты отгадаешь эти загадки, то черный-пречерный ворон, который сидит на черном-пречерном дереве, покажет тебе, где растет заячья-презаячья капуста. Но помни: если ты посмотришь на черного-пречерного ворона, то превратишься в камень».

– Вот, – сказал Кот, закрыв книгу. –  Вот такая, брат, инструкция. Слушай, оно тебе надо? У тебя зайчат много, одним больше, одним меньше –  какая разница?

И тогда Заяц, который чуть не потерял сознание от страха, крикнул тонким голосом:

– Нет! Так нельзя! Неправильно это! Я должен идти! Как я жить-то буду, если не пойду?

– Ну-ну, – сказал Кот.– Если сделаешь, как говоришь, то мой тебе респект. Ты, можно сказать, задел чувствительные струны моей измученной души…

Но Заяц его уже не слышал. Он бежал вперед по той самой тропинке, бежал что есть сил, потому что знал: надолго его храбрости может не хватить.

Он бежал и дрожал. Он дрожал, но бежал. Его сердце превратилось в барабан, и кто-то стучал по нему изо всех сил. Но это был плохой барабанщик! Он то колотил изо всех сил, то бросал свои барабанные палочки! Вот перед Зайцем появился столбик с красным кругом, посреди которого белел кирпич.

Заяц закрыл глаза и, не помня себя от страха, двинулся вперед. Все было так, как описано в книге, и даже еще страшнее. Черная поляна, черные деревья, черная трава, черное небо… Короче, ничего не видно.

Заяц ударился головой обо что-то твердое и шершавое. И тут же раздался голос. Он тоже был черным-пречерным.

– Ты кто?

«Это первая загадка!» – понял Заяц.

И ответил:

– Заяц я! Я бедный Заяц, я несчастный отец больного Зайчонка номер 12а!

– А зачем пришел? –  спросил Голос, и Заяц понял, что это вторая загадка.

– Я пришел за заячьей капустой! Если сделать из нее навар… то есть отстой… то есть отвар, то мой зайчонок поправится!

– Понятно, – сказал голос.  –  Это понятно. Непонятно, почему у тебя глаза закрыты.

Третья загадка была самой трудной и коварной!

– Так положено, – осторожно ответил Заяц. –  Так сказано в «Большой книге страшных тайн и ужасных загадок».

– А еще что там сказано? –  усмехнулся Голос.

– А еще сказано, что если я открою глаза и  посмотрю на тебя, то превращусь в камень.

Голос расхохотался черным-пречерным смехом:

– А если не откроешь, то превратишься в котлету!

– За что? Ведь я только… Зайчонок же! Двенадцатый «а»… Мне капустки бы… – залепетал Заяц.

– Дурачок, – сказал Голос. –  Тебе же дорогу переходить надо будет. Попадешь под машину, а я отвечай. Открой глаза-то!

– Не открою, – сказал Заяц. –  Зайцы не сдаются. Они идут на смерть с широко закрытыми глазами!

И тут что-то больно ударило его по голове. Это была метко брошенная шишка. Заяц от неожиданности открыл глаза. Он стоял на зеленой поляне, под зеленой сосной, вверху синело небо и золотилось солнышко, а на еловой ветке сидел действительно черный-пречерный Ворон.

И Ворон сказал голосом Голоса:

– Сейчас перейдешь дорогу, за ней заячьей капусты видимо-невидимо. Повеселил ты меня, Заяц! Только осторожно! Здесь движение знаешь какое!

Отвар помог.  Скоро зайчонок 12а выздоровел, а Заяц пошел благодарить Кота.

– Скоро придет, – сказала Мышка. –  Дела у него.

И вздохнула:

– Не пойму я его дела. Все на какой-то пруд ходит. Наверно, без моря жить не может. Он же на корабле плавал. Ты не знал? А ты пока посиди, подожди его, а я чай заварю.

Заяц прошел в комнату. Там стояло любимое кресло Кота и стоял столик, заваленный книгами. И среди них была та самая –  «Большая книга страшных тайн и ужасных загадок»! Она была раскрыта. Вверху страницы кошачьей лапой было написано:

«Рассказ о том, как я сделал из Зайца настоящего зверя». «Зверя» было зачеркнуто и исправлено на «мужика».

 

Пироги с волчатиной

                   – Это…  Я ж не умею. Конкретно не обучен, – сказал Волк, когда Заяц и Зайчиха попросили его посидеть с зайчатами, пока они будут в гостях у Верблюда. –  А чего Лиса не посидит?

Зайчиха поморщилась. Лиса не устраивала Зайчиху как женщина,  как человек и как Лиса.

– Ладно, – вздохнул Волк. –  А чего с ними это… вообще делают?

Зайчиха повеселела, когда Волк согласился. Она сказала:

– Ой! Да с ними никаких забот! Поиграть, покормить, пересчитать. Вот и все.

– А сколько их? –  напрягся Волк.

– Так тринадцать, а вообще четырнадцать.

– Это как? –  удивился Волк.

Зайчиха объяснила:

– Тринадцатый считается двенадцатым «а». Чтобы не был тринадцатым.

И Заяц с Зайчихой ушли.

Зайчата сидели за столом. Посреди стола на большом блюде лежала куча овощей.

– Была команда обедать, – сказал Волк. –  Выполняйте.

– А сказку? –  хором спросили зайчата.

– Нам мама всегда сказку рассказывает, когда мы едим, – объяснила №3.

Волк растерялся:

– Это… о сказках звона не было. Я их не умею. Не обучен.

– Это легко, дядя Волк! –  загалдели мелкие. –  Вы просто говорите: «Жил-был»!

– Жил-был, – повторил Волк. –  Ну? И что дальше?

– А дальше можно что угодно говорить, – сказал №1, самый старший.

И он махнул в сторону мелких:

– Им все равно. Вы только говорите.

Волк молчал.

– Жил-был Волк… – подсказал №1.

– Жил-был Волк… – как эхо, повторил Волк и задумался. Он автоматически взял из блюда репку и сжевал. Потом встряхнулся и сказал:

– Короче, жил-был Волк. Съел он репку. Ну, так получилось. Выросла репка большая-пребольшая…

– Как? –  ахнули номера с 7-го по 12. –  В животе?

– Ага. А чего ей не расти? Там тепло и сыро. Выросла репка, а с ней живот вырос. У меня даже лапы до земли не доставали.

– Бедный дядя Волк! –  половина номеров готова была заплакать.

– И ничего не бедный! Наоборот! –  ответил Волк. –  Зато с горки знаете как здорово кататься! Ляжешь на живот –  никаких санок не надо. Я до самой речки докатывался.

– Выдумываешь! Нельзя до речки! –  закричали зайчата.

– На спор! –  сказал Волк и съел еще одну репку.

Посыпались вопросы:

– А у нас вырастет? А от капусты?? А от морковки?

– Можно! –  ответил Волк. –  Не влияет.

Заячьи лапки потянулись к блюду.

Через пару минут оно опустело.

– Теперь общее построение и бегом марш на горку! –  скомандовал Волк.

С горки они вернулись часа через два. Волк еле-еле отчистил заячьи животы от  снега и льда. Все разлеглись на теплом полу и стали разговаривать.

– Дядя Волк, а что надо съесть, чтобы с трамплина прыгать?

– Пирог, – подумав, сказал Волк.

– С капустой?

– С волчатиной, – ответил Волк.

– Это как?

– Это просто. Вы пьете чай… С чем?

–  С пирогами! –  закричали зайчата.

– Правильно. А с кем?

– С дядей Волком! –  загалдели зайчата.

– Тоже правильно. Значит, с волчатиной, – сделал вывод Волк.

– Мы хотим волчай с пирожатиной, – пробормотали, засыпая, зайчата.

-…и на трамплинвай, – проговорил во сне №12а.

Когда все уснули, Волк тихонько встал и пошел в кухню. Стараясь не греметь, он открывал дверцы и бормотал: «Где тут у них мука?» А когда нашел, замесил тесто и стал лепить пироги с яблоками.

 

Без тебя нам никак!

         Жил-был Сурок. По правде говоря, жил он редко. Все остальное время он просто был. То есть спал.

Для сна у Сурка были четыре важных причины: зима, весна, лето и осень.

Про зиму и так ясно.  Зимой надо спать. Так завещали Сурку родители. А им –  их родители. Так повелось с незапамятных времен. А обычаи предков надо уважать.

Весной Сурка пытались разбудить. Но Сурок был умный. Он знал, что весна –  ненадежное время года. Сегодня солнце светит, птички поют, травка зеленеет где попало, а завтра –  бац! Зима вернулась. «Дождь со снегом, снег с дождем, мы, пожалуй, подождем!» – говорил Сурок и шел спать, пока не придет настоящее тепло. А настоящее тепло приходило только летом.

Но летом для сна была летняя причина. Вылезешь из норки, корешков поешь, тебя на теплом солнышке разморит, в сон так и тянет. А если организм требует сна, надо слушать организм. Заснет Сурок, проснется –  уже вечер. А вечером пора ко сну готовиться.

Осенняя причина была самая главная. Осенью, конечно, хорошо. Душа так и просит побегать по осеннему лесу, полюбоваться разноцветными нарядами деревьев, подышать вкусным морозным воздухом. Но Сурок говорил душе: «Нет!» Потому что осенью надо готовиться к зимней спячке! Вы думаете, легко спать 24 часа в сутки? Для этого нужна большая сила воли и хорошая физическая подготовка. И поэтому Сурок всю осень тренировался спать зимой.

Короче, когда в лесу проходило собрание всех зверей, Сурок спал.

Собрание началось с переклички, которую проводил Медведь.

– Верблюд!

– Я!

– Осел!

– Я!

– Лиса!

– Здесь!..

Медведь дошел до Сурка.

– Сурок!

– Нет его. Спит, – выкрикнул Волк.

– Как всегда… – вздохнул Медведь. –  Кот!

– Здесь! –  пискнула Мышка.

– А почему ты за него отвечаешь?

– Спит, – сказала Мышка.

– Ладно. Он хотя бы в коллективе спит. На рабочем, так сказать, месте. Начинаем собрание. Мышка, ты ведешь протокол.

Мышка сразу испугалась.

– А где он? –  спросила она.

– Кто?

– Протокол. И куда его вести? Вдруг он не захочет?

– Просто запоминай, что мы тут говорить будем. Сегодня у нас два вопроса. Первый –  строительство дома для Зайца. Сами понимаете, заячья семья растет, и это хорошо. Но дом для шестнадцати зайчат уже маловат. Давайте, товарищи, построим все вместе новый дом! Большой, светлый, теплый!

– Построим! –  закричали все, кроме Кота.

– Тогда скорее голосуем, пока не передумали! – обрадовался Медведь. –  Кто «за»?

И все дружно подняли лапы. Даже спящий Кот поднял хвост.

– Сегодня и начнем, – продолжал Медведь. –  Второй вопрос –  личное дело Сурка. В смысле, это не его личное дело, а наше общее, – пояснил он. –  Просто так говорится. Сурок, товарищи, совершенно не участвует в жизни леса. Мы с вами, товарищи животные, одна семья…

– А семья не без урода, – подсказал Волк. –  А что? Поговорка такая.

– Да, – согласился Медведь. –  И мы этого урода знаем. Так вот, товарищи, что делать нам с Сурком? Как разбудить его от спячки? Как приобщить его к нашим делам? Как научить его жить в нашем зверском коллективе?

Как пишут в книгах, наступило тягостное молчание. Никто не знал, что делать с Сурком.

И тогда Верблюд сказал:

– Надо Кота разбудить. На него вся надежда.

Его растолкали. Кот потянулся и промурлыкал:

– Муррчаво?

Ему стали объяснять, в чем дело, но он только усмехнулся:

– Не надо. Коты ночью все видят, а во сне все слышат. Ладно. Есть идея. Только вы мне тоже помогите.

Сурок только собирался перевернуться на другой бок в своей уютной норке, как его разбудил Кот.

– Чего надо? –  пробормотал Сурок, еще не проснувшись как следует.

Кот присел рядом и тяжело вздохнул:

– Извини, друг, что пришлось тебя разбудить. Молчи! Сам знаю, как ты устал, как тебе нужен отдых.

– Ага, – согласился Сурок.

– Знаю, как ты занят с утра до ночи. Труды, заботы, то да се… – продолжал Кот.

– Ага, – сказал Сурок.

– Света белого не видишь… – промурлыкал Кот, и это была сущая правда.

– Ага, – кивнул Сурок.

– Ни за что бы не стал тебя беспокоить, – сказал Кот. –  Но без тебя никак! Только на тебя вся надежда!

Сурок заинтересовался:

– А в чем дело?

– Понимаешь, брат, решили все вместе дом для заячьей семьи построить. А ничего не получается! Порядка нет! Куда идти, чего нести –  никто не знает! Прямо катастрофа. Все сидят и голову ломают. А потом как все закричат: «Сурка надо звать! Без Сурка мы вообще ничего сделать не сможем! Только Сурок –  с его-то умом, талантом –  сможет нами руководить!» Вот как, – закончил Кот.

– Ну что ж, – важно сказал Сурок, – раз такое дело… Так и быть.

Когда Кот привел Сурка на стройку, все звери сидели с печальным видом и ничего не делали. Но, увидев пришедших, все закричали: «Ура!» Сурок скромно отмахнулся и сразу начал руководить:

– Так. Что сидим? Чего ждем? Верблюд и Волк –  за досками живо! Дядя Миша, сваи начинай вбивать! Заяц, тебе что, персональное приглашение требуется? Для кого мы тут надрываемся? Быстро глину замешивай, будем черепицу для крыши делать! Мелкие, за хворостом давайте! И костер для обжига разводите!..

Ух, как он руководил! Как он руководил! И все ему подчинялись. Работали до самой ночи, но дом поставили! И все-все благодарили Сурка, а он смущался и отмахивался. И когда все собрались идти спать и пожелали друг другу спокойной ночи, он вдруг сказал:

– Но чтобы завтра все с восходом были здесь!

– Зачем? –  удивились звери.

– Вы посмотрите, какой у нас мост через речку, – сказал  Сурок. –  Это не мост, а висячее недоразумение! Короче, завтра строим мост! А кто не проснется, того мы с Медведем разбудим. Мало не покажется!..

Кот провожал Сурка до норки. Сурок всю дорогу рассказывал, что нужно сделать в лесу, чтобы жизнь стала лучше.

 

Кот вернулся домой, укрыл спящую Мышку, сел за стол, открыл старинную книгу и на чистом листе написал:

«Рассказ о том, как я сделал из Сурка настоящего зверя». Потом зачеркнул «зверя» и исправил на «товарища».

 

Свет на свете отчего?

– Может, Петух виноват? –  сказал Волк.

– Позвать Петуха! –  приказал Медведь. –  Волк, ты за ним иди.

– А чего я-то? –  удивился Волк. –  Мне в деревню как-то это… неудобно. Там собаки. Пусть Лиса к своему бывшему идет. Она его лучше знает.

Лиса сказала:

– Не желаю! Он меня бросил. Хорошо еще, шубу не унес. Видеть его не хочу! И Курицу его тоже!

– Ладно, – вздохнул Медведь. –  Тогда пусть Заяц сбегает.

Заяц хотел найти причину, чтобы не бежать, но не нашел. Пока он бегал за Петухом в деревню, пока они вернулись, времени прошло много. Давно должен был наступить рассвет. Но он не наступал. Третий день подряд. Сначала звери подумали, что какая-то авария произошла. Это ничего, думали они. Починят солнце, и все будет нормально. Потом забеспокоились. На третью (по старому счету) ночь, все встали пораньше и стали караулить рассвет и искать причину. Рассвет не наступил, причина не нашлась.

Пришли Заяц с Петухом.

– Петух! –  строго сказал Медведь. –  Ты вообще там чем занимаешься? Почему солнце не будишь?

Петух захлопал крыльями, замотал головой и показал лапой на горло.

– Это мы тебя достали, что ли? –  рассердился Медведь. Он подумал, что Петух хочет сказать: «Вот вы у меня где!»

Петух опять замотал головой, открыл клюв и зашипел, как прохудившаяся велосипедная камера.

– Чего? –  не поняли звери. –  Ты индюком стал, что ли?

Тут Кот, который спал на пеньке, проснулся и буркнул:

– Не видите, что ли, он голос потерял.

Петух радостно закивал головой, а потом драматическим шепотом сказал:

– Двое суток кукарекал, и вот –  голос сорвал.

Волк сделал вывод:

– Значит, Петух ни при чем.

– Что делать будем? –  поставил вопрос Медведь. –  Какие мнения?

Все задумались. Потом в темноте шевельнулся Еж и профырчал:

– Может, сходить вон туда, – он показал на восток, – на край земли, откуда солнце встает. Там увидим, что и как.

Идея всем понравилась. Уже стали собираться в поход. Но подал голос Верблюд:

– Братья! В нашем халифате живет мудрейший из мудрейших ученых Востока, да будет энергосберегающей лампочка его разума,  Ибн Щербет Васильевич…

– Короче, – сказал Волк.

– Так вот, братья, – продолжил Верблюд, – он утверждает, что Всевышний создал нашу землю в виде шара, который вращается вокруг себя, подставляя то один свой бок, то другой под благословенные лучи щедрого солнца, которое, в свою очередь, не встает и не садится, так как находится в неподвижном состоянии.

Его слова подействовали на зверей, как кирпич, выросший и созревший на ветке дуба и в нужный момент упавший на голову. Они открыли рты и смотрели на верблюда с одной-единственной мыслью: «Ты с ума сошел, что ли?»

Эту мысль в более доступной форме озвучил Волк:

– Ты дурак, что ли?

И сам ответил:

– Дурак. И дураков слушаешь.

Верблюд гордо вскинул голову и сказал срывающимся голосом:

– Бывшие братья! Если бы вы оскорбили меня, ничтожную пылинку на туфлях Творца, я бы смолчал и только расхохотался над вашим невежеством в тишине своего сердца! Но вы… вы позволили себе… сказать это о мудрейшем, да будет дней его жизни больше, чем волосков на ваших шкурах… Я ухожу от вас далеко и навсегда.

И он ушел за соседнюю сосну.

Как всегда, в нужный момент проснулся Кот.

– Он правильно обиделся. Книжки надо читать. «Википедию» хотя бы. Все так и есть. Земля вокруг себя вращается.

– И что теперь делать? –  растерянно спросил Сурок.

– Для начала извиниться перед Верблюдом, – ответил Кот.

– Да, – сказал Медведь. –  Заяц, догони Верблюда. Скажи, чтоб назад шел. Мы извиняться будем.

– Ладно, извиняю, – отозвался из-за сосны Верблюд.

Звери переваривали три сенсационные новости. Солнце не ходит. Вообще. Земля круглая. Она вращается.

Наконец медведь схватился за голову и произнес:

– Я все могу понять! Со всем могу смириться! Но скажите мне, как же это получается? Когда день, солнце вверху?

– Да, – ответили звери.

– И я стою на земле вверх головой. Так?

– Так.

– А ночью, значит, я стою вниз головой, ногами к солнцу? Так?

– Так.

– Так почему же я не падаю с земли?

– Куда? –  спросил Волк.

– Вниз.

– Куда вниз? –  переспросил Волк. –  Внизу же земля.

– Нет, – сказал Медведь. –  Ночью внизу небо.

– Ночью ты вообще не стоишь, – заспорил Сурок. –  Ночью ты спишь. Лежа. Ночь не считается.

Это было совсем непонятно. Возможно, что бедные мозги зверей просто сломались бы, но вовремя проснулся Кот.

– Ты не падаешь, потому что не падаешь. И все. Больше никто ничего не знает. Даже Верблюд. Думайте лучше, как Землю повернуть.

Заяц предположил, что у Земли что-то заело в механизме вращения.

– Это бывает, – сказал он. –  Посильней встряхнуть надо, и она пойдет.

Стали думать, как встряхнуть Землю. Решили все вместе прыгнуть. Все, кто потяжелее, залезли на деревья и по счету раз-два-три спрыгнули. Земля не пошла.

Верблюд предложил тянуть и толкать. К самому могучему дубу привязали веревку и стали тянуть и толкать. Бесполезно.

– Еще напугать можно, – сказал Волк. –  Говорят, что так заикание лечат. Или наоборот.

Коза подумала и выдвинула идею:

– А может, нам всем на другую сторону Земли перейти? Где солнце?

– Нет, – сказал Кот. –  Пока мы дойдем, там сплошная пустыня будет и ни одной травинки. А здесь –  лед. И тоже ни травинки.

Что же делать?

И тогда Кот, который уже не спал почти час, а это настоящий кошачий подвиг, выгнул спину и протянул:

– Я понял! Силой здесь ничего не сделаешь.

– Что ты предлагаешь? –  спросили его звери.

– Мурчаво предлагаю? Предлагаю позвать Мышку.

Мышка была уже здесь. Но она вела себя так тихо, что ее никто не заметил. Кот что-то долго шептал ей на ухо.

Потом Мышка вышла на середину поляны.

– Отойдите немного, – попросила она. –  Пожалуйста.

Все встали по краю поляны в круг. Было темно, но все-таки Луна немного светила, и было видно, как Мышка наклонилась и заговорила:

– Земелюшка дорогая! Что с тобой, милая?

И  она погладила землю лапками.

И вдруг земля колыхнулась, и послышался голос:

– Обидели меня, Мышка. Никто меня не жалеет.

– Кто же обидел тебя, земелюшка?

– Ох, Мышка. Вот вчера Верблюд на меня плюнул…

Мышка укоризненно посмотрела на Верблюда:

– Как тебе не стыдно?

Верблюд выступил вперед:

– Прости. Больше не буду. Пусть отсохнет мой язык, если еще раз плюну.

– Волк муравейник разорил…

– Слово даю! – закричал Волк. –  Больше ни-ни, век леса не видать!

– Медведь малину потоптал…

Медведь виновато развел лапами:

– Это да. Не рассчитал, понимаешь… Ты меня прости, а я еще насажаю.

– Заяц саженцы погрыз…

– Это не я, – испугался Заяц. –  Это дети! Прости, не уследил. Я им задам!

– Не надо, просто с детьми больше бывайте, – сказала Земля. –  А что люди делают, и сказать страшно.

– Мы не люди! –  торопливо вставила свое слово Лиса. –  Мы лучше.

Земля помолчала.

– Ладно, – сказала она. –  Ради вас я и людей пожалею. Но в последний раз.

И край неба посветлел.

Звери не расходились и смотрели на самое большое и самое обычное чудо на свете: как рождается новый день.

– Я же говорил: силой нельзя. Свет на земле от добра бывает, – промурлыкал, засыпая, Кот.

 

Справка

         Волк вздохнул, поднял лапу, подумал, опять вздохнул и постучал в окно. Несколько капель росы упали с крыши  ему на нос. Волк провел лапой, стирая капли, взъерошил шерсть на морде и стал похож на беспородного деревенского пса с лохматой бородой.

– Это я, дядь Миш. Ну, извини, что разбудил. Сам ни свет ни заря. Тут это… такое дело.

Медведь распахнул ставни и зажмурился от утреннего света.

– Вот, – сказал Волк. –  Из деревни пришел.

Медведь наконец протер глаза и увидел рядом с Волком Осла.

Осел стоял опустив уши и подергивал нижней губой, будто собирался заплакать.

– Не понял, – сказал Медведь. –  Заблудился, что ли?

– Говорит: специально пришел, – ответил за Осла Волк.

Медведь поморщился:

– Пусть сам говорит.

– Говори, – приказал Ослу Волк. –  Отвечай: сам пришел?

Осел пожевал губами и еле слышно промямлил:

– Сам.

– Говорит: сам! –  обрадовался Волк.

– Вижу, что сам, – важно сказал Медведь.

Волк моментально перевел:

– Видим, что сам!

– Тьфу! –  рассердился Медведь. –  Волк, замолчи наконец, я с ним разговариваю, а не с тобой!

– Да! –  подхватил Волк. –  Ты, Осел, замолчи наконец и сам говори!

Неизвестно, сколько времени и страниц продолжался бы этот содержательный разговор, если бы Медведь не зажал Волку рот.

– Ну, – сказал он Ослу, – что тебя в лес привело?

Осел пошевелил сначала правым ухом, потом левым, моргнул и пробормотал:

– Люди…

– Что люди? –  спросил Медведь.

Осел долго смотрел себе под ноги, вздыхал и наконец произнес:

– Обижают…

– Как обижают? –  терпеливо допытывался Медведь.

– Оскорбляют…

– Как оскорбляют?

– Обзываются…

– Как обзываются?

– Ослом называют…

Волк не выдержал такого медленного течения жизни и вмешался:

– Во дает! А ты кто?

Осел подумал и ответил:

– Осел. А я не осел.
Солнце поднялось над осиной и стало припекать. Медведь вспомнил, что время завтрака давно прошло. Голод сделал его сообразительным.

– Вот что, Волк. Сгоняй за Котом. А то заладил: осел, не осел… Вечно у этих деревенских, у домашних все не по-зверски. А Кот, он с людьми жил –  ихнюю психиатрию понимает. А эти вот –  лошади всякие, свиньи там, собаки –  тоже туда же, прям как люди стали, все у них с загогулиной.

– Ага, – согласился Волк, убегая, – люди –  они хуже крокодилов. Приручат дурачков, а потом бац –  и ты в пельменях.

Пришел Кот, пошептался с Ослом и подошел к Медведю с Волком.

– История такая. Осел обиделся, что люди его ослом называют. Вы не удивляйтесь. Люди такой народ, что они животным клички дают. Собаку, скажем,  Мухтаром называют, поросенка –  Борькой, нас, котов, вообще как только не называют. Меня, например, когда я с людьми жил, Федей звали…

Медведь и Волк захрюкали, стараясь подавить смех.

– Ладно, проехали, – поморщился Кот. –  Эту историю я потом расскажу. А настоящими зверскими именами люди обзываются. Они их говорят в переносном смысле.

– Это как? –  спросили Медведь и Волк.

– Ну, скажем, Лисой называют хитрую женщину. А дуру-бабу – Курицей. Медведь, – Кот на секунду задумался, – значит добрый и сильный.

– Это правильно, – согласился Медведь.

– А я? –  спросил Волк.

Кот посмотрел на Волка и протянул:

– Ну… Волк –  это вроде как реальный пацан, ему на всем районе уважуха.

Волк довольно облизнулся и сказал:

– Нет, что ни говори, люди они хоть и люди, но тоже это… с понятиями. Соображай у них нехилый. А Котом они кого называют?

Кот быстро сказал:

– Именем Кота отмечают положительные качества. Все. К делу. Ослом называют упрямого и тупого. Тупого в своем упрямстве и упорного в своей тупости. Вот Осел и обиделся. Потому что он себя упрямым и тупым не считает.

– Это мы сейчас проверим, – сказал Волк. –  Эй, Осел! Будь другом, дойди до той березы и обратно.

– Зачем? –  спросил Осел.

– Посмотри, там много с нее желудей нападало?

– Ага, – сказал Осел и пошел.

Медведь прошептал:

– Кажется, не зря Осла ослом назвали.

Пройдя несколько шагов, Осел неожиданно остановился.

– Ты что встал? –  крикнул Волк. –  Иди!

– Не пойду, – не поднимая головы, ответил Осел.

– Почему?

– А так. Не хочу.

– Причина-то какая есть?

– Есть. Не хочу.

Волк даже подпрыгнул:

– Вот Осел!

– Да, – сказал Медведь. –  А от нас он чего хочет?

Кот ответил:

–  Жить здесь хочет.

Медведь хлопнул лапой по земле:

– Нет, ребята! Этого допустить нельзя! Нам тут своих ослов хватает! Надо как-то отказать, но вежливо, чтобы не обиделся. Кот, придумай что-нибудь.

Кот зевнул и согласился:

– Ладно, не вопрос. Слушай, Осел, а кто у вас там, в деревне, в натуре тупой и упрямый?

– Не я! –  заорал Осел и затопал всеми четырьмя.

– Это понятно, что не ты, – ласково промурлыкал Кот. –  Таких ослов, как ты, мы тут отродясь не видели. А кто у вас настоящий… этот… как вы его называете…

– Баран? –  подсказал Осел.

– Точно! –  обрадовался Кот. –  Кто у вас Баран?

Осел подпрыгнул и выпалил:

– Баран! Вот он –  настоящий Баран! Тупой, здоровый, башка пустая, подставка для рогов!

– Гад, наверно, – сочувственно кивнул Кот.

– Гад! Никому проходу не дает, дерется знаешь как?

– Не переживай, – успокоил Осла Кот. –  Наступит праздник весны и труда, шашлык ему придет. А тебе я вот что скажу. Житье у нас в лесу трудное, а ты существо нежное, ранимое, с тонкой художественно-выразительной организацией. А тут у нас тебе самому придется стойло себе строить, самому корм искать, никто не придет, не погладит тебя в добрую минуту, за ушами не почешет…

– Это да… – расстроился Осел. –  Что ж мне делать?

Кот нахмурился, изобразил работу мысли и озарение.

– Вот что мы сделаем! Мы тебе справку напишем, что ты не тупой и упрямый. Покажешь ее людям, они сразу все поймут… Они только справкам верят.

– А если нет? –  засомневался Осел.

– Что значит «нет»! –  возмутился Кот. –  Увидят, кто подписал, все вопросы отпадут!

– Это хорошо, – согласился Осел.

Кот положил на пенек лист бумаги и стал писать. Потом позвал Медведя:

– Дядь Миша, подпиши. Вот здесь. Ну, галочку, что ли, поставь… Нет, лучше крестик. Крест –  он убедительней, меньше возражений. Ага. Держи, Осел. И удачи тебе.

Кот, Медведь и Волк проводили Осла до опушки. Они стояли и смотрели, как Осел веселой рысцой бежит по тропинке через поле к деревне.

– Ты что там написал, в справке-то? –  спросил Кота Волк.

– Сущую правду, – ответил Кот. –  Я написал: «Справка. Настоящим подтверждаю, что Осел –  не Баран. Подпись – Медведь».

Они собрались идти назад, но Волк сказал:

– Опа!

Он случайно обернулся и увидел, что по тропинке от деревни к лесу идет Баран.

 

Глаз Большого брата

         – Что уставился? –  спросила Белка. –  Ишь, бесстыжий какой!

Но он даже не моргнул и продолжал смотреть на Белку.

– И откуда ты взялся? Смотрит и молчит. Совсем совесть потерял, –  сказала Белка. –  Ну, подожди. Сейчас я наших позову, посмотрим, как ты запоешь.

И она по веткам поскакала к Медведю.

Медведь пришел и сурово посмотрел на сосну, на которой висел стеклянный глаз. Но глаз не запел. Медведь велел позвать Кота и Волка.

– Это чего здесь выросло? –  удивился Волк.

– Это я у вас хочу спросить, – спросил Медведь так, словно Волк и Кот были лично виновны в появлении стеклянного глаза.

– Это камера видеонаблюдения, – промурлыкал Кот.

Медведь кивнул:

– Сам вижу. А что она делает?

Кот ответил:

– Наблюдает.

– За кем?

– За нами.

– Зачем?

Кот подумал и сказал:

– Наверно, ученые повесили. Изучают животных, их повадки. Камера нас снимает, а потом они у себя в научном институте смотрят.

– Типа фильм про нас получается? –  спросил Медведь.

– Типа да, – сказал Кот. –  Хотят знать, как живут братья их меньшие. Это они нас так называют.

Медведь недовольно пробурчал:

– А они, выходит, большие братья? Чудеса! Вот что, Волк. Собирай всех, я речь говорить буду.

Когда население Леса собралось, Медведь произнес короткую, но внушительную речь:

– Значит, дело такое. Здесь про нас большой брат, люди  то есть, фильм снимает. Вот этим, – и он показал на камеру. –  Короче, имейте в виду и покажите себя с лучшей стороны. С культурного ракурса.  Некоторые, я видел, об деревья чешутся. Я понимаю, линька идет, старая шерсть лезет, но соблюдать же надо. Опять же весна, любовь, лютики-цветочки, то да се, но не увлекайтесь, а то что о нас подумают? У нас все-таки Лес образцового содержания, так что имейте совесть. У меня на сегодня больше все. Кот, ты что сказать хочешь?

Кот вспрыгнул на пень и обмахнулся хвостом:

– Всецело поддерживаю предыдущего оратора. Его речь –  образец ораторского искусства и кладезь мудрости. Счастлив тот Лес, которым управляет такой руководитель. Но даже такой руководитель не может, да и не должен, входить во всякие мелочи и тонкости.

– Это какие? –  насторожился Медведь.

– Дело в том, что мы с вами согласие на обработку персональных данных не подписывали.

Собрание зароптало.

– Это еще что такое? –  спросил Медведь. –  Народ хочет знать. Говори яснее.

Кот промурлыкал:

– Все, что здесь, в Лесу, происходит –  это наша личная жизнь. Так?

– Так, – согласилось собрание.

– А разве принято лезть в чужую личную жизнь?

– Хочется, но не принято! –  ответило собрание. И даже раздались голоса, что за это можно и по башке получить.

– Правильно. И у людей есть такой закон, что, если хочешь про кого-нибудь фильм снять или год рождения узнать, надо спросить его согласия. Это даже каждый человеческий детеныш знает. А у нас спросили?

– Нет! –  возмущенно откликнулось собрание.

На пень рядом с Котом запрыгнул Волк и закричал:

– Разбить этот глаз –  и дело с концом! Наше дело правое!

– Нет, – сказал Кот, – потом неприятностей не оберешься. Мы по-другому поступим…

 

Через несколько дней группа ученых-биологов просматривала снятые в Лесу видеоматериалы.

Сцена 1. Охота.

На поляну выскочил испуганный, дрожащий Волк. В его глазах большими буквами читался ужас. Он жалобно завыл и бросился в чащу. За ним с воинственными криками неслась стая зайцев. Слышались крики: «Живьем брать!», «Слева заходи!» и т.д.

Сцена 2. Танец страсти.

Под звуки нестареющего танго на поляне появилась танцующая пара: Лиса и Петух. Он –  мужественный и роковой, как мачо в перьях. Она –  женственная и роковая, как шокер в дамской сумочке. Звенели шпоры, шуршали меха, и наконец ее хвост обвился вокруг его шеи…

Сцена 3. Совет да любовь.

Веселым застольем отметило население Леса очередную годовщину семейной жизни Кота и Мышки!

Сцена 4. Небо зовет!

После долгой зимы Медведь совершил первый в новом сезоне полет на дельтаплане.

Другие сцены группа ученых увидеть не успела, поскольку в полном составе была увезена машиной скорой помощи в больницу неотложной психиатрической помощи.

Камеры видеонаблюдения больше в Лесу не появлялись.

 

Последний день осени

         Осень уходила из Леса. Каждый раз ей казалось, что она уходит навсегда. И сегодня тоже. Она остановилась и оглянулась. Вот так стоишь на пороге дома, уступая его новому жильцу. Вроде все осталось прежним: стены, обои, мебель. Ты уносишь с собой какие-то мелочи, для которых и дорожной сумки-то много: пару фотографий, несколько книг, ноутбук, свой запах и мелодию будильника, закатное солнце в окне и сны. А дом без них уже кажется таким неуютно-просторным и гулким, как лес в последний день осени.

Лес в последний день осени был пустым и гулким от непривычной тишины. Осень сдала его новому жильцу в полном порядке: сорвала пестрый, истрепанный сор с деревьев, прибила траву и выстудила землю,  даже опавшую листву сделала бесшумной. Таким – строгим, ясным, тихим – всегда бывает лес в тот день, когда уходит осень. Только где-то слышался скрип. Непорядок, подумала осень, но так уж всегда бывает: замечаешь какие-то недоделки, когда поздно. Осень вздохнула и двинулась на юг.

А неподвижный прозрачный лес остался ждать.

И как раз в это волшебное время Барсуку понадобилось копать новую нору. Барсуки –  они такие. Непредсказуемые и упрямые. Именно сейчас он решил, что старая нора никуда не годится. Новое место он давно присмотрел, да летом все лапы не доходили: дети, огород, общественная деятельность, лень. Ну, лень, конечно, была на первом месте. А тут вдруг куда-то делась. А новое место было и правда хорошее: рядом с тем самым знаменитым дубом, в дупле которого прятался Заяц от Лисы, когда та прибежала к нему (к дуплу, а не к Зайцу) излить свою не очень святую душу. Эта история наделал много шуму, мы о ней писали. Недалеко от дуба росла старая рябина, между ней и дубом и решил вырыть Барсук жилье с двумя входами-выходами: главным и аварийным. Главный должен был выходить в дупло дуба, аварийный –  у рябины. Барсук начал с аварийного. Но как только он начал углубляться в землю у корней рябины, послышался скрип. Барсук остановился. Скрип не прекратился, больше того: теперь он походил на голос, только скрипучий. И этот голос произносил только одно слово: «Уходи».

Барсук прочистил одно ухо, другое –  но голос никуда не делся. В мертвой тишине леса он звучал, он стучал, он проникал и сверлил. Если бы Барсук мог потеть, он бы вспотел. Но потеть он не мог и поступил благоразумно: побежал к Медведю.

На берлоге Медведя висела табличка: «В очередном неоплачиваемом отпуске. Зверски устал. Просьба не беспокоить до 15.03». Но Барсук был испуган настолько, что страха не испытывал. Он ворвался в берлогу с криком: «Голоса мозги взрывают!»

Вскоре Барсук и Медведь в сопровождении Волка были на этом зловещем месте. Никакого скрипа слышно не было. Волк посмотрел на рябину. Видимо, когда-то она лишилась верхушки, и две ветки, превратившись в стволы, пошли вверх, обвивая друг друга.

– Фигня вопрос, – сказал Волк. –  Ветер дует, стволы трутся и скрипят. А Барсуку послышалось.

– Не послышалось, – буркнул Барсук, – я еще не этого, не того. А ветра вообще нет.

И правда, ветра не было.

– Ты где копал? –  спросил Медведь.

– Здесь.

– Ну, покопай еще.

Барсук вздохнул и подошел к начатой ямке. Не успел он копнуть пару раз, как теперь уже все услышали скрип, похожий на голос, или голос, похожий на скрип. А потом – отчетливее с каждым разом – слово «уходите».

– Эй, брат! –  крикнул Волк. –  Ты это… почему так дерзко разговариваешь?

Но никто не ответил. Поиски владельца голоса ни к чему не привели. Но как только или Барсук, или Медведь, или Волк начинали копать, слышалось слово «уходите».

– Ладно, – сказал Медведь. –  Уходим, раз просят.

– Как этой уйдем? –  возмутился Волк. –  Кто лес контролирует –  он или мы? Я несогласный.

Но Медведь только вздохнул и пошел назад. За ним       Барсук и Волк. Вернувшись к берлоге, позвали Кота. Но даже он не смог разгадать эту таинственную загадку и загадочную тайну.

Но совет дал.

– Я думаю, – сказал он, – надо установить дежурство. А то малышня полезет. Там, может, зона какая-нибудь аномальная. Как в «Сталкере».

– Не понял, – сказал Волк. –  Какой «Сталкер»?

– Долго объяснять. «Википедию» хотя бы почитай, – ответил Кот, и Волк обиделся.

Собрали взрослых, надавили на сознательность и любовь к детям, назначили дежурных и расставили посты на всех тропинках, ведущих к этому зловещему и непонятному месту.

Так прошел день. Наступила ночь. Первая ночная смена дежурных мужественно боролась со сном, но силы были неравны. Вторая смена не вышла по той же причине. Короче все спали.

А на рассвете все-все-все проснулись в одно и то же время. Это было бы удивительно, если не знать причину такого дисциплинированного пробуждения. А причиной была вспышка в полнеба, страшный грохот, короткое, но жуткое землетрясение и тугая взрывная волна, пронесшаяся по лесу.

И было настолько ясно, откуда все это, что Медведь, Волк, Барсук, Кот и другие бросились в «зону».

Рябину, вывороченную с корнями и изуродованную взрывом, бросило на дуб. Он выдержал взрыв и удар. Исцарапанный осколками, потерявший половину ветвей, он продолжал стоять, держа в объятиях мертвую рябину. А там, где она росла, была глубокая яма. От нее пахло так, что никто из зверей не решился подойти ближе.

Только Кот подошел к краю, понюхал, спустился вниз. Вылез и внимательно осмотрел дуб.

– Смотрите, – сказал он и показал на бесформенный кусок металла, глубоко впившийся в тело дуба.

– Что это было? –  спросил Медведь.

– С Великой человеческой войны подарок лежал. Авиационная бомба. Упала, верхушку рябины сбила, а сама не разорвалась, в землю закопалась. Лежала, времени своего ждала. Дождалась. А рябина корнями почувствовала, что вот-вот…

И тут Барсук закричал:

– Э, стойте! Что за дела? А где я жить буду? Я требую компенсации!

И тогда Волк сказал:

– Барсук, ты вообще дурак или притворяешься? Ты что, ничего не понял? Если бы не она, – он кивнул, и все посмотрели на рябину, – ты бы сейчас вообще нигде не жил. И никак.

И Барсук замолчал.

И все помолчали.

И была тишина последнего дня осени.

И в этой тишине Медведь вдруг запел:

         Что стоишь, качаясь,

Тонкая рябина…

И сначала Кот, а потом Волк, а потом все-все, и Барсук тоже, подхватили слова песни, которую никогда не пели и даже не знали, что она есть, но слова пришли сами:

Головой склоняясь

До самого тына?..

А через дорогу,

За рекой широкой

Так же одиноко

Дуб стоит высокий…

Они пели и думали, что поют о рябине и дубе. И не знали, что когда-то давно так пели в деревнях женщины на поминках, когда с Великой человеческой войны приходили похоронки. Хотя на поминках петь не положено…

Как бы, мне рябине,
К дубу перебраться,
Я б тогда не стала
Гнуться и качаться.

Тонкими ветвями
Я б к нему прижалась
И с его листами
День и ночь шепталась…

Осень, уходя, услышала пение. «Поют –  значит, все хорошо», – подумала она. И зашагала по реке на ту сторону. Там, где она ступала, мгновенно возникал и лучился ледок. Последний день осени уходил вместе с ней.

 

Красота –  это зверская сила!

         Весна была весной даже в лесу. Конечно, в лесу она не такая, как в городе. В городе она как-то живее, ярче. Звонко падают с крыш на прохожих сосульки, весело бегут сточные воды, пьянит свежий запах помоек, грациозно объезжают ямы на асфальте водители, а дворники массово уходят в отпуск.

Лесная весна поскромнее. Но звери радуются весенней перемене ничуть не меньше, а даже больше, чем люди.

Но есть в Лесу одно существо, которое не радуется вместе со всеми.

Это Лиса. Именно сейчас, когда у всех было праздничное весеннее настроение, ее мучил тот самый проклятый вопрос, который задавал один персонаж великого человеческого писателя Достоевского. «Знаете ли вы, – спрашивал он, – что это такое, когда человеку уже некуда пойти?» И вот теперь Лиса задавала суровому мирозданию примерно тот же вопрос, но с женской спецификой: «Знаешь ли ты, мироздание, что это такое, когда уже не в чем пойти?»

Потому что для всех весна –  праздник, а для Лисы –  линька. Ее гордость и радость, ее прекрасная шуба теперь превратилась в лысеющую, обвисшую клоками  свалявшейся шерсти шкуру. Выйти в такой в звери было нельзя, а без нее тем более. Вы только представьте себе как бы целиком побритую лесу. Это голый тушканчик какой-то. Вот почему в этот прекрасный день, когда невозможно усидеть дома, Лиса сидела дома и печально смотрела в окно. Шуба была первой, но не единственной причиной ее глубокой депрессии. Второй причиной был ежегодный  весенний бал, который устраивали звери завтра и на который она пойти не могла.

Третьей причиной был Верблюд.  К нему весна пришла не одна, а со своей верной спутницей –  любовью. Неудивительно, что взор его пал на красавицу Лису, к тому же одинокую. Но произошла это именно тогда, когда Лиса была совершенно не готова ответить на пылкое верблюжье чувство. Из-за первой причины –  шубы. То есть ее отсутствия.

Верблюд ухаживал за Лисой интеллигентно. Он появлялся под окном на закате с букетиком вербы и вздыхал. Иногда он робко поднимал влажные фиолетовые глаза и шевелил губами. Лысая Лиса пряталась за шторкой. Верблюд ждал, неторопливо переминаясь, и автоматически, веточка за веточкой, съедал вербу. Когда поднималась бледная луна, он печально уходил в ночь.

Лиса бросалась в постель и томилась горячими чувствами и горькими мыслями.

Ей нравился Верблюд. Ей нравились его большие, рабочие, мозолистые ноги, его восточная учтивость, глубокие, как море, и печальные глаза. Но раньше он ей просто нравился как Верблюд, а теперь –  как мужчина. Даже два его горба казались ей признаком достатка и надежности. У кого еще такие сбережения? В то же время Лиса понимала: пройдет весна –  пройдет любовь. Это был ее последний шанс на простое звериное счастье. Но как, как она покажется ему в таком виде? Она вставала, смотрела в окно. На дворе, освещенном луной, лежала недоеденная веточка вербы. Даже у этой дурацкой вербы были сережки! Да кто бы на нее без этих сережек внимание-то обратил? «А у меня ни сережек, ни шубы, ни простого звериного счастья, а жизнь проходит», –  и от острой жалости к себе Лиса начинала тихо поскуливать.

Страдания, как известно, очищают. Во всяком случае, они прочистили лисьи мозги, и перед рассветом в них родилась счастливая мысль. Лиса натянула ненавистную шубу и побежала в деревню. Подкравшись к курятнику, она тихонько постучала в дверь. К счастью, куры еще спали, и дверь открыл Петух, готовившийся к торжественной церемонии утреннего вызова солнца.

– Тебе чего? –  удивился он.

– Прости меня, грешную, Петя, – запела Лиса, – нет мне обороны от напастей, некому меня, сиротинушку, пожалеть, дозволь, голубчик, душу тебе излить, на злую судьбину мою пожалиться. Припомни, Петенька, нашу-то жизнь прежнюю, молодость нашу веселую, да не гони меня в ночь сырую, дай слово сказать заветное…

Выслушав заветное слово, Петух с трудом, но добрался до сути проблемы.

– Понял. А чем я-то помочь могу? –  сказал он.

И тогда Лиса тихо-тихо, чтобы ни одна дура-курица не подслушала, изложила ему свою слезную просьбу.

Петух подумал.

– Нет, – сказал он. –  Свои дать не могу. Сама понимаешь, служба у меня ответственная, дресс-код нарушать нельзя. Как я в таком виде солнце вызывать буду? А вот куриных наберу тебе сколько хочешь. Покрасишь –  не хуже моих будут.

Через полчаса Лиса бежала в Лес с целым мешком куриных перьев. Целый день она разбирала перья, красила их  гуашевыми красками, прикрепляла к старой шубе глиной, смешанной для клейкости и крепости с птичьим пометом, и веревочками. И вот, дрожа от творческого нетерпения и сердечной тревоги, она надела наряд и подошла к зеркалу. И охнула. Такой красоты она никогда не видела! Душевные муки и бессонные ночи были вознаграждены.

И когда Лиса, чуть опоздав для полноты триумфа, появилась на балу, воцарилось оглушительно  мертвое молчание, в котором читались  восхищение,  преклонение, шок и, что уж скрывать, зависть.

А потом раздались восклицательные предложения и отдельные слова,  которые покрыли ее слоем шоколада с золотыми блестками. Даже Кот, которого было трудно удивить, пробормотал: «Это прямо Рио-де-Жанейро какое-то…»  Вопрос с королевой бала был решен. Ах, как она танцевала! Как, с ласковым и чуть снисходительным кивком, она подавала лапу кавалеру! Как она была элегантна! Как  очаровательна была ее улыбка! Как красиво она обмахивалась веером из перьев!

Верблюд издалека наблюдал за ее торжеством и вздыхал. А потом потихоньку удалился в лес, чтобы, как он про себя думал, «просыпать жемчуг слез на могилу надежды». Впрочем, далеко он не ушел, а бродил рядом.

Всех так захватило веселье, что никто не заметил, как на солнце набежала тучка. Очнулись, когда пролился короткий весенний ливень.

Он кончился быстро, словно оборвался, и зверей ожидало новое потрясение. Посреди поляны стояла несчастная Лиса, похожая на голого тушканчика. Мокрые куриные перья лежали на траве в разводах смытой краски.

И раздался, сначала тихо, а потом все громче, смех. Заржал Волк, загоготал Осел, закашлял Барсук, захрюкал Кабан, захихикали Заяц с Зайчихой, заколыхался, еле сдерживаясь, Медведь… Казалось, сладкий, кружащий  голову близостью счастья весенний воздух сгустился в горький туман позора и унижения.

И вдруг смех прекратился. Рядом с Лисой встал Верблюд. Он возложил на лысую голову сжавшейся в комочек Лисы бедный венок из первых весенних цветов, тех самых, невзрачных, желтых с лиловым. Он подогнул в поклоне передние ноги и сказал:

– Ты нежная и ранимая, королева. Твои печали и радости в моем сердце. Прости их за недостойное тебя поведение.

И опять все повернулось вокруг. Туман рассеялся.

– Ты это… извини, короче, – сказал Волк.

Подошел Медведь, откашлялся и проговорил:

– Я, значит, от лица нас всех ответственно заявляю: мы одна семья. В семье, понимаешь, всякое бывает. И каждый должен признать. Правильно я говорю?

И все стали говорить, что да, он правильно говорит, и все-все к ней, к Лисе, относятся как к родной, а Верблюд –  настоящий мужик, за ним как за каменной стеной, ну это, конечно, их личное дело, а вообще как было бы хорошо еще один праздник устроить, по такому-то поводу… И Лиса подняла голову и улыбнулась, и потом будто ненароком вытерла слезы, уткнувшись в верблюжий бок…

А потом все вместе, дружной веселой толпой, отправились на заброшенный пруд вслед за Котом, который обещал им раскрыть какую-то чудесную, давно хранимую им тайну.

 

Тайна Кота

         Федю выгнали за тунеядство.

Хозяйка так и сказала: «Нечего тут». В смысле полон дом своих едоков, а тут лишний рот и никакой пользы. Хотя в доме едоков было всего двое: хозяйка и ее муж. Федю посадили в машину и повезли за город.

В какой-то деревне машина остановилась, и Федю высадили.

Он остался один на дороге, идущей между двух рядов домов. Недавно прогнали стадо, и остро пахло молоком и навозом. Федя вздохнул и поплелся по дороге, приглядываясь к домам. Авось найдется, где переночевать, а там посмотрим.

Увидев сарай возле дома, он сунулся было в щель под забором, но тут же наткнулся на пса. Пес повел себя так же, как все собаки, сидящие на цепи. Он выпучил глаза, взлохматил шерсть на загривке, рванул на себе рубаху и зашелся в истерике, призывая в свидетели всю деревню. Песня была примерно такая: «Держи меня шестнадцать человек, а то я за себя не отвечаю!» Пришлось идти дальше.

На краю деревни Федя нашел наконец двор без собаки, но с гаражом. В задней двери гаража была довольно большая дыра, может быть, здесь когда-то держали кур.

Федя пролез внутрь и огляделся. В гараже стояла машина, по стенам шли полки, и на одной из них валялся старый ватник. Это было все, что нужно, если бы не голод. Федя забрался на полку и свернулся калачиком. Думать ни о чем, кроме еды, не хотелось. Значит, надо спать.

 

Но заснуть не удалось. Едва Федя закрыл глаза, как в углу послышался шорох. Он приподнялся и спросил: «Кто там?»

Робкий голос ответил:

– Это я, Терентий.

– А я Федя.

– Очень приятно.

В углу помолчали, а потом спросили:

– А ты меня не съешь?

– Зачем? –  спросил Федя.

– Не знаю. Нас все едят.

– Кого это нас?

– Нас, мышей, – ответил Терентий. –  Ну как сговорились: и кошки, и ежи, и совы, и ужи… Всю жизнь только и делаешь, что ждешь, когда съедят.

Федя сглотнул слюну и сказал:

– А сам-то ты кого… то есть что ешь?

– А ты есть хочешь?

– Ужасно! –  честно и быстро сказал Федя.

Так у Феди появился друг –  мышонок Терентий. Был он робким и вежливым. Но жил, можно сказать, припеваючи. Между гаражом и домом он протоптал дорожку, ведущую прямо в подвал. И чего там только не было! И с тех пор Федя тоже стал жить как человек. Ночью, когда все кругом затихало, Федя выходил из гаража и шел первый, проверяя, не подкарауливает ли мышонка сова на сосне, еж в кустах, уж в траве. Забравшись в подвал, они пировали. Хорошо, что там было полно позапрошлогодних запасов, которые хозяевам были не нужны, а выбросить как-то жалко. А Феде с Терентием –  в самый раз. Вернувшись в гараж, они беседовали на сон грядущий о разных вещах, а проснувшись, занимались кто чем. Федя, например, уходил исследовать окрестности: леса, поля, ручьи. Изучив все, что было поблизости, он предпринял целый поход, но и там были поля, леса, ручьи, а за ними –  еще поля, еще ручьи, еще леса… Так узнал Федя, как велика наша земля. И все же его судьба решилась не в полях и лесах, а в том же сарае.

 

На полках гаража, кроме  автомобильных запчастей, стопками лежали старые газеты и журналы. Особенно Феде нравились журналы с фотографиями разных чудесных мест. По этим журналам он научился читать. Если на картинке был тигр, то Федя находил под ней в подписи короткое слово и складывал буквы: «т –  и –  г –  р». Сначала было трудно, а потом стало получаться. Журнал назывался «Вокруг света». На полках лежали номера за много лет. И Федя понял, что на земле есть не только поля, леса и ручьи. Еще много чего есть. Федя находил необычную фотографию и читал статью. Он узнал, что есть страны, где всегда жарко. Есть земли, всегда покрытые снегом. Есть моря и океаны. И люди путешествуют по всем этим удивительным местам на машинах, поездах, кораблях и самолетах. Самолеты Федя видел постоянно: они пролетали над деревней, оставляя за собой белую полосу, а иногда и две. Ночью они мигали, как летучие звезды. «Вот бы полететь на самолете!» – думал Федя.

Он часто разговаривал о своей мечте с Терентием.

– Давай путешествовать! –  предлагал он, начитавшись журналов.

– Мне нельзя, – важно отвечал Терентий.

– Почему?

– Мне жениться надо, – говорил Терентий.

– Зачем? –  удивлялся Федя.

Терентий тоже удивлялся:

– Как зачем? Чтобы дети были.

– А потом?

– А потом внуки.

– А потом?

– А потом не бывает, – говорил мудрый Терентий. –  Нам, мышам, не до путешествий. Дел много.

Федя не спорил. Он твердо решил уйти и увидеть весь мир.

Терентий понять его не мог. Куда идти, если здесь тепло и сытно. Опять же Федя был для него защитником, когда они пробирались в подвал и обратно.

А Федя мечтал полететь самолетом. Должны же они где-то садиться и брать пассажиров. Из журнала Федя узнал, что они садятся в городах, в специальных местах. Эти места называют аэропортами. Значит, сначала надо попасть в город.

Наконец, такой случай представился.

 

Однажды хозяин дома зашел в гараж и завел машину. Из его разговора с женой было ясно, что он собирается в город. «Сейчас или никогда!» – решил Федя. Дождавшись, когда хозяин отойдет, он запрыгнул в открытое окно и затаился под задним сиденьем.

Длинная дорога осталась позади. Машина остановилась. Хозяин вышел, хлопнув дверцей. Окно было закрыто! Федя представил, как он приедет обратно, в тот же гараж, и чуть не заплакал. И вдруг услышал, как поднимается багажник. Хозяин выгружал какие-то мешки и относил к дверям  магазина. В подходящий момент Федя перевалился через сиденье в багажник и через мгновение уже был на улице. И где здесь аэропорт?

Он пошел по улицам и наконец наткнулся на синий дорожный щит с надписью «Аэропорт» и стрелкой. По стрелке Федя и пошел.

И здесь самое время сказать: долго ли, коротко… Федя шел долго. Только к вечеру он добрался до аэропорта. Узнал он его издали: по огням и знакомому гулу самолетов. Некоторые пролетали так низко, что хотелось крикнуть: «И меня возьмите!» Войдя наконец в зал ожидания, измученный Федя лег на диванчик для пассажиров и заснул.

 

– Ишь, какой красавчик! –  услышал Федя и открыл глаза.

Над ним стояла уборщица.

– Откуда ты такой взялся? –  спросила уборщица и достала из кармана бутерброд с колбасой. Она положила рядом с Федей кружочек колбасы и сказала:

– На вот, поешь, и чтобы духу твоего здесь не было.

А Фединому духу тут и делать было нечего. Он с чувством глубокой благодарности проглотил колбасу и пошел занимать очередь в кассу.

Когда стоявший перед ним человек получил билет, Федя запрыгнул на прилавок кассы.

– Говорите, – металлическим голосом сказала кассирша, глядя в компьютер.

– Мне билет, – сказал Федя.

– Куда?

Как будто Федя знал, куда. Он вспомнил картинки в журнале «Вокруг света» и выговорил первое вспомнившееся слово:

– В эту… В Антананариву.

– Чего? –  кассирша взглянула на Федю и сразу закричала:

– Кыш! Пошел отсюда!

Следующей стояла дама. Она пожалела испуганного Федю, погладила по голове и сказала:

– Не волнуйтесь, он со мной.

– В Антананариву вашу билетов не продаем, – обиженно сказала кассирша, – только в Анталию.

– В Анталию нам не надо, – ответила дама, – дайте в Мурманск.

– А этого куда? В багаж?

– Что вы! –  заволновалась дама. –  Какой багаж! Он у меня ручной кладью будет.

Так Федя оказался в самолете.

 

Дама оказалась не только доброй, но и разговорчивой. Оказалось, что в Мурманске у нее брат. Он капитан корабля. Завтра он уходит в море, и сестра согласилась пожить у него дома, приглядеть за квартирой.

– В море… – завороженно повторил Федя. Он представил себе синее-синее море, голубое-голубое небо и белоснежные паруса. Ему очень нравилась эта картинка из журнала.

– Ты, в сущности, мальчишка, – сказала дама. –  Брат тоже с детства морем бредил. Подожди, прилетим, может, что и решим.

Прилетели и решили.

– Ну что ж, – сказал брат-капитан. –  Места он много не займет, а работа для него найдется.

Вот так, нежданно-негаданно Федя стал самым младшим матросом морского судна –  юнгой.

 

На следующий день, перед отплытием, капитан представил Федю экипажу и попросил не обижать.

Повар (по-морскому –  кок) разглядывал Федю внимательнее всех.

– А он как, ничего? Воровать не будет?

– Будет воровать –  высадим на необитаемом острове, – ответил капитан. –  Таковы суровые законы морской жизни. Но и обижать зазря не следует. Он свой хлеб честно заработает. Подозреваю, что у нас в трюме крысы шалят. Вот и первое задание. Понял, Федор?

Механик с сомнением поглядел на Федю:

– А справится? Мал еще, мне кажется.

На что капитан сказал морскую мудрость:

– На море все решает только господь Бог. А я его заместитель. Итак, выполняйте, юнга.

И Федя пошел выполнять. Он хотел оправдать доверие капитана и завоевать уважение экипажа.

 

Крысы –  умные и жестокие животные. В трюме орудовала целая семья –  мать, отец и трое детей. Отец и мать пробрались на корабль в порту государства Марокко, во время погрузки апельсинов. Они знали, что это не танкер, в котором перевозят нефть, не военный корабль, а такое обыкновенное судно, на котором перевозят продукты. Оказавшись на корабле, они перебили живших в трюме мышей и стали наслаждаться жизнью. Еды было вдоволь, других крыс, хотевших попасть на судно, они безжалостно сбрасывали в воду. А когда у них родились и подросли дети, то образовалась целая банда. Когда появятся новые дети и внуки, мечтали крысы-главари, они начнут завоевывать другие корабли. Они захватят весь флот, а потом сойдут на берег и станут властелинами мира.

В этом рейсе крысам не повезло. Корабль шел с непродовольственным грузом, еда хранилась в особом отсеке рядом с камбузом (так на морском языке называется кухня). Приходилось подниматься на палубу и искать щели, чтобы попасть в склад. А если щелей нет, то выгрызать их. Занятие рискованное.

 

Конечно, с пятью здоровыми крысами одновременно Федя справиться не мог. Они бы и косточек от него не оставили. Но недаром Федя изучал природу в своей деревне! Про повадки мышей он тоже все знал. Да и с крысами приходилось встречаться в подвале.

И Федя поступил умно. Он осторожно спустился в подвал и затаился. И не просто так затаился, а спрятался в пустой бочке из-под горючего, чтобы никто не почуял его запаха. И когда наступила ночь, он услышал крысиные разговоры. И как им не повезло в этот раз, и как они мечтают завоевать весь мир, и как им добывать пищу. Решили они так: послать на разведку младшего из сыновей. Тот ушел и вернулся под утро с кругом колбасы. Он был страшно горд и хвастливо рассказывал, что на складе дверь железная, а над дверью щель, что не только колбасу, а и курицу протащить можно.

– Курицу! –  заволновалась вся семья. Средний сын тут же собрался идти за курицей –  ему тоже хотелось славы, но его удержали: наступало утро.

Уничтожив колбасу, крысы убрались подальше от греха в глубину трюма, а Федя осторожно выбрался наружу.

 

На следующую ночь Федя затаился возле двери в склад. И когда появился младший сын, посланный семьей на разбой, Федя бросился на него, схватил за шкирку и выбросил за борт.

Отплевываясь от соленой морской воды и проклиная Федю, тот поплыл по лунной дороге.

Срочное совещание крыс состоялось днем, когда они ждали-ждали и не дождались еды. «Забрался в склад, нажрался и не хочет выходить», – решила семья. Они же по себе судили!

На вторую ночь Федя выкинул за борт второго сына.

Если бы дело происходило в сказке, то и на третью ночь произошло бы то же самое. Но все, что здесь описано, случилось на самом деле, 19 апреля между тремя и одиннадцатью часами. И семья крыс была умнее. Они ушли в самый дальний угол, и Федя не слышал, что они там решили. Он-то думал, что все будет, как в сказке! А на самом деле крысы решили так: старший сын

идет к складу, а они тихо идут следом…

 

Заслышав шаги, Федя приготовился к прыжку. Старший крысиный сын

шел, поблескивая зубами, за ним крались мать и отец. Но Федя их не видел. Сын остановился и обнюхал дверь, ища дыру. Тут и кинулся на него Федя. И только он впился в загривок, как почувствовал страшную боль в лапе и шее. Две громадные крысы напали на него одновременно. От неожиданности Федя ослабил хватку, и крыса-сын, перевернувшись, бросился на него, норовя вонзить зубы в самое нежное и уязвимое место –  в горло. Только чудо могло спасти бедного Федю. Но спасло не чудо. Федя сам себя спас. Неимоверным усилием он развернулся всем туловищем, так что висевшая на шее крыса-мать попала под зубы сына и, завизжав от боли, разжала челюсти. Федя рванулся, потащив за собой отца, и, пока мать и сын не опомнились, ударил вцепившуюся в лапу крысу по глазам. Та кубарем покатилась по палубе и свалилась в воду. «Только не дать им опомниться!» – решил Федя и прыгнул назад. Мать в ужасе бросилась к щели и исчезла в ней. Справиться с сыном было легче. Тот поднялся было на задние лапы, но тут же был оглушен и через минуту барахтался в море.

– Выходи, – сказал Федя в щель. –  Убивать не буду.

– Куда я пойду? –  огрызнулась в темноте крыса.

– В море. Остров рядом. Доплывешь.

– Отойди от двери.

Федя отошел.

– Мы еще встретимся, – прошептала крыса, прыгая за борт.

Федя огляделся. Он был один на палубе. Корабль поскрипывал, качаясь. В море по лунной дорожке скользили к невидимой земле три тени.

Федя присел и ощутил под собой горячую влагу. Он хотел встать и не мог. «А море горячее», – подумал он и провалился в густую теплую трясину, вспыхивающую чем-то багровым, пока он шел ко дну.

 

– Живой, – сказал кок.

Боцман поднял Федю и понес в кубрик. Сколько он пролежал в забытьи, неизвестно, а очнулся весь в бинтах. Открыв глаза, Федя увидел капитана.

– Говорить-то можешь? –  спросил он.

Говорить Федя мог, а шевелиться –  нет.

– Да… – задумчиво сказал капитан, выслушав Федин рассказ. –  Что скажешь, боцман?

Боцман откашлялся, поглядел на матросов и сказал:

– Мы тут с ребятами сразу поняли, что с крысами он это самое. Чего тут, товарищ капитан, юнга у нас правильный. Надо б его наградить, что ли, как. Порцию типа увеличить. Или в матросы перевести.

– В матросы ему трудно, – сказал капитан. –  Слаб еще. А я предлагаю Федора ночным дозорным поставить. Чтоб больше никакая нечисть у нас не завелась. Глаза у него острые, в темноте он видит хорошо. А днем пусть отсыпается. Другие предложения есть? Других предложений нет. Значит, решили.

Так Федя стал полноправным членом морского экипажа. И началась жизнь, о которой он мечтал, рассматривая картинки в журнале «Вокруг света».

 

Раны затянулись, а шрамы под густой шерстью были не видны. За год морской службы Федя окреп и стал настоящим моряком. Его острые глаза, пронзавшие ночную тьму, не раз спасали судно от опасностей: заблудившихся кораблей, рифов, плавающих с прошлой войны мин.

Суровый боцман в каждом порту рассказывал иностранным морякам о необыкновенном юнге и всегда добавлял:

– Это типа наш талисман.

Иностранные моряки поднимали чашки с дымящимся крепчайшим кофе, понимающе кивали, уважительно поглядывали на Федю и осторожно похлопывали его по спине тяжелыми, как ковш экскаватора, ручищами. Все моряки немного суеверны и к талисманам относятся серьезно.

Так прошел год. Корабль вернулся в Мурманск. Команда отправилась в отпуск, а капитан с Федей –  домой, где его ждала сестра.

Дама с такой горячностью принялась обнимать, тискать и тормошить Федю, что мозолистые матросские клешни показались ему детскими ручонками, а капитан обиженно прогудел:

– Между прочим, я тоже приехал…

– Я же все решила уже! –  сказала дама. –  Два дня здесь, а потом все летим ко мне. Один раз в жизни проведем отпуск все вместе! И никаких возражений.

Капитан вздохнул и согласился.

 

Через два дня, подлетая к городу, в аэропорту которого и начался путь к мечте, Федя смотрел в иллюминатор и пытался угадать, какая же из проплывающих под крылом деревушек –  та самая. Он вспомнил гараж со стопками старых журналов, скромного и благоразумного Терентия, свои прогулки, которые тогда казались ему далекими путешествиями…

– Ищешь малую родину? –  угадал капитан. –  Не грусти. Съездим вместе. Ты помнишь, как деревня-то называется?

Федя помнил. И спустя несколько дней он ехал из города в деревню в машине, только уже не в багажнике, а на переднем сиденье. Вот и дорога, так же остро пахнущая навозом и молоком, и старый кирпичный домик, и гараж…

Капитан и Федя познакомились с хозяевами –  мужем и женой, и те разахались, узнав, что год назад в их гараже жил этот бравый моряк, тогда бездомный подросток. Федя рассказал, как он оказался в деревне, как поселился в гараже, как уехал отсюда в город. Конечно, про походы в подвал с Терентием он не распространялся.

– Поживи у нас, погуляй, воздухом подыши. Что в городе-то хорошего? Одна духота. А у нас природа, – говорила хозяйка.

– Экология, – ввернул модное слово хозяин. И добавил:

– Энергетика у нас очень полезная. Из Москвы приезжали, измеряли, говорят: нигде такой энергетики нет.

Хозяйка подхватила:

– А у нас этой энергетики что грязи! Еще бы пенсию прибавили –  горя бы не знали!

На том и порешили. Федя останется в деревне, а капитан через недельку за ним приедет.

 

Федя попросился пожить не в доме, а в гараже. Пролез в ту же самую дырку, постоял, привыкая к темноте, а потом позвал:

– Терентий!

И услышал писк:

– Чего?

И тут же послышался шепот:

– Тихо, дурак!

Что-то завозилось в углу и тут же затихло.

Федя повторил:

– Терентий! Это я, Федя.

В углу зашелестело:

– Федя… Какой еще Федя? А глаза-то! Зеленые! Всех сожрет! Уходим по одному…

И наконец послышался знакомый голос:

– Всем сидеть! Федя, ты?

– Я, Терентий, я!

И наконец из той же норки, что и год назад, выполз Терентий. Только тогда он был мышонок, а теперь вполне зрелый грызун средней упитанности. Тогда он был робок и суетлив, теперь же движения его стали неторопливыми, и лапки на животе он складывал солидно, с самоуважением.

Проговорили всю ночь. Федя рассказывал о своих приключениях, а Терентий слушал и иногда вставлял:

– Хорошо. Ишь ты. Вот оно как.

Зависти он никакой не испытывал. Его мечта тоже сбылась. Пищавшие голоса принадлежали его многочисленным сыновьям и внукам, которые все, как один, были Терентиями Терентьевичами и различались только порядковыми номерами. Дочери и внучки вообще имен не имели и звались просто Терентьевнами. Пять или шесть жен хлопотали по хозяйству, а сам Терентий всем этим трудовым коллективом управлял строго, но справедливо.

– Главное дело, чтобы запас продуктов на черный день был и часовые чтоб не дремали, – объяснил он свою политику. – А ты у нас поживи, это ничего, это даже хорошо. Это даже спокойнее нам всем. Чтобы все знали, какой у нас гость, с кем мы дружбу водим, –  здесь Терентий повысил голос, чтобы и стены слышали, какой у его семейства защитник.

 

Утром Федя заглянул в старые журналы, когда-то изменившие его жизнь. Теперь эти цветные картинки казались ему наивными и немного смешными. Он вышел из гаража, спугнув трясогузку. Та сначала взвилась в воздух, потом села шагах в пяти от Феди и стала как сумасшедшая бегать кругами, поглядывая, бросится на нее этот страшный зверь или нет. Увидев, что никакой опасности нет, она успокоилась и продолжила поиск всякой съедобной мелочи. Она подбиралась к свежевскопанной грядке, надеясь полакомиться только что посаженными семенами, но боялась, потому что своими птичьими мозгами понимала, что за такое нахальство ей может влететь по полной. Однако у нее появилась соперница. Рядом с ней приземлилась сорока и, не замечая Феди, затрещала:

– Привет, привет! Что новенького? Грядочку, значит, окучиваем? Чего там? Червячок! Сгодится червячок. На пруду была?

– На пруду была, – сказала трясогузка. Она была не слишком умная и, чтобы поддержать разговор, повторяла последние слова собеседника. В птичьем обществе этого никто не замечал, и все считали трясогузку скромной и воспитанной.

– А эту уродину видела? Опять всплыла, опять всех поразила, а эта дура, скворчиха, разахалась: «Ах, какая красота, чудо какое!» Самой умной хочет казаться! А по мне, так никакой красоты и нет, подумаешь, лопух торчит и воняет!

– Торчит и воняет, – подтвердила трясогузка.

– Вот-вот-вот! И все так думают, кроме этой скворчихи. Тоже мне, нашла красоту: даже клюнуть нечего! А она знаешь, что говорит?

– Что говорит? –  поинтересовалась трясогузка.

– Я, говорит, каждый день все дела бросаю и жду: вдруг сегодня покажется. И когда дождусь, полюбуюсь, вот, говорит, и счастье, вот, говорит, и есть что вспомнить. Как, говорит, без красоты-то жить? А какая там красота? Один вид, и никакой пользы.

– Никакой пользы, – согласилась трясогузка и ухватила червяка. Сорока тоже ухватила этого червяка, только с другого конца. Конечно, она была сильнее. Проглотив червяка, сорока сказала:

– Вот это красота, вот это я понимаю!

И успокоила трясогузку:

– Не обижайся, подруга. Жизнь –  борьба!

– Борьба, – печально тряхнула хвостом трясогузка.

Вечером Федя спросил у Терентия, что это за пруд и какой там удивительный лопух.

– Разное болтают, – поморщился Терентий. –  Врут, наверно. Вот мне прадед тоже рассказывал, что ему его прадед рассказывал, а ему… Ну, неважно. Будто давным-давно прапрапра… ну, предок, в общем, прямо здесь бежал, у сарая, и его сова поймала. И он будто бы ей говорит: отпусти, говорит, у меня дети малые плачут. А она говорит: ну, беги. И отпустила. Представляешь? Тоже врал, я думаю. Чтобы сова –  мышонка –  отпустила? Чудес не бывает, Федя. И про этот пруд –  врут.

Федя сказал:

– А посмотреть интересно. Я раньше про него и не слышал.

– Ты в другую сторону гулял, – объяснил Терентий. –  А пруд вниз по дороге и направо, в лесу. Я-то сам тоже там не был, только слышал. Да я туда и не собираюсь. Сказки все это. И про пруд, и про лопух – цветочек аленький, что на пруду растет, и что сова мышь отпустила…

И тут подала голос одна из жен Терентия:

– А может, у нее чувство возникло?

От такой ее смелости все замолчали. И Терентий сказал в тишине:

– Закрой рот, дура. Чувство… Отбой!

И все пошли спать. Только Феде не спалось. Когда ночное небо посветлело, когда еще не выпала роса, Федя пошел вниз по дороге, потом свернул направо, вошел в лес и по еле заметной тропе добрался до пруда.

Он совсем не был похож на большую воду, к которой привык Федя. Там, на море, был необъятный простор, и даже в тихую погоду он не давал забыть, какая глубина скрывалась под днищем корабля. А здесь была просто большая лужа. Большая, глубокая, но лужа. К тому же неухоженная: вся поверхность пруда была затянута ряской, и только в одном месте чернело окошко чистой воды. Первый рассветный ветерок шелестел осокой и береговой травой. Да еще что-то порхнуло над Фединой головой. Это скворчиха уселась на ветку. Заметив Федю, она сказала:

Утро доброе, не отвечайте,

я вас знаю, скворечник мой

по соседству с жилищем вашим,

хорошо, что вы здесь, прошу вас,

помолчим, потому что минута

тишины каждым добрым утром

может вдруг обернуться чудом.

И она замолчала так же неожиданно, как и заговорила. «Кажется, сорока права, – подумал Федя про скворчиху, – или поэтесса, или психопатка».

Между тем солнце поднималось, и вместе с солнцем зашевелился пруд. Лучи скользнули по траве и зажгли разноцветные капли росы, протянулись по коричнево-зеленой ряске и дотянулись до черного круга чистой воды.

И Федя не увидел, а скорее почувствовал, как в глубине пруда что-то шевельнулось. Черное водяное окошко вдруг стало белым от пузырьков воздуха, и на поверхности появился огромный зеленый бутон. Раздался вздох –  это раскрылись и легли на воду зеленые крылья. Бело-розовый цветок засиял, и словно погасло все вокруг, даже солнце. Он светился! И Федя глядел на него, впитывая это сияние, а его чуткие ноздри улавливали запах, чудесным образом соединивший ароматы осоки и тумана, древнего папируса и священного дыма, прозрачной розовой форели и разорванного грозой неба… И ему казалось, что то ли цветок плывет ему навстречу, то ли он плывет навстречу цветку на спине огромной черной рыбы.

И стало ясно, что жить он сможет только здесь, в лесу, около пруда, со дна которого всплывает таинственный, волшебный лотос счастья.

 

И вот теперь впервые он не один, а со всеми друзьями, подошел к пруду.  Словно дождавшись этой минуты, зашипела вода, и всплыл тяжелый зеленый бутон.

Голосования и комментарии

Все финалисты: Короткий список

Комментарии

  1. Zena:

    Я выбрала книгу по своему возрасту (10+). Но мне кажется, что она подойдет детям более младшего возраста (например 5+).  Также, я бы изменила ее жанр. Мне кажется, что по жанру она напоминает фэнтези в стиле народного творчества. А вот с тем, что эта повесть юмористическая, я  очень даже согласна. Например: 2 рассказ повести в котором рассказывается про болезни лисы (хронический недоед, хронический хитрит); или же когда лиса высказала все в дупло дуба, как она обманула и волка, и медведя.  Мне понравилось, что все рассказы  очень современные и написаны простым языком, в отличие от народных сказок, где много устаревших и неизвестных слов. А еще очень много слов, которые из нашего времени — например, гидромецентр, погоняло, Шумахер. В  общем то, повесть очень интересная, познавательная и поучительная.

  2. larisa.romanovska:

    Александр, спасибо за текст! Очень долго смеялась. Больше всего мне запомнился Верблюд.

    • Ilga_P:

      Тоже читаю с удовольствием!

      • Awramenkonastya:

        Извините пожалуйста ,правда никогда не слышала что Вы пишете книги(и вообще что есть такой автор)!Скажите какие Вы книги написали,я обязательно прочту!

    • Awramenkonastya:

      Ой здравствуйте, а Вы оказывается читаете здесь книги других авторов? Это же замечательно, что Вы не только любите свою книгу, но Вам и интересно почитать книги своих конкурентов!Я как раз решила читать Вашу книгу, а потом и эту.

      • larisa.romanovska:

        Настя, добрый день!
        Да, сами авторы — финалисты «Книгуру» часто читают книги своих коллег в выкладках короткого списка. Шорт-лист — это всегда интересно и здорово. У писателей тоже есть свои любимые писатели, книг которых они ждут. А еще всегда интересно, совпадает ли наше мнение о книгах коллег с мнением читателей, которым текст адресован.
        А еще книгуриные авторы друг другу бывают не конкурентами, а друзьями. Мы знакомимся с текстами друг друга, потом знакомимся сами (обычно в фейсбуке) и начинаем общаться, переписываться, обсуждать тексты и жизнь, приходить на выступления друг друга. Вы заметили мой комментарий к тексту Александра Киселева, а под выкладкой моего текста первый коммент был как раз от Александра. Он увидел, что меня тогда никто не комментирует, и пришел меня поддержать smile

      • larisa.romanovska:

        Ох, Настя, кажется, вы обращались не ко мне, а к Илге Понорницкой, а уведомление мне пришло. Прошу прощения.

        • Awramenkonastya:

          Нет нет Вы правильно подумали

        • Awramenkonastya:

          Просто у меня телефон часто глючит,и не могу нормально писать,а что Илга Понорницкая тоже писательница?Очень интересно,почитаю её книги!

          • larisa.romanovska:

            Настя, добрый вечер! У меня телефон тоже глючит. я поэтому, чтобы не запутаться, начинаю пост печатать с обращения.
            Илга Понорницкая — очень хороший автор. Возможно, вы читали ее книги, опубликованные не под этим псевдонимом. А этом сезоне Книгуру выложен сборник новых текстов Илги Понорницкой «Рассказ про волка и другие рассказы» (http://kniguru.info/korotkiy-spisok-vosmogo-sezona/rasskaz-pro-volka-i-drugie-rasskazyi)

          • kisloff:

            Здравствуйте, Настя! Чудесная книжка Илги Понорницкой «Про волка и…» здесь же, в коротком списке «Книгуру».

    • Awramenkonastya:

      Если что мой комментарий ниже, это Вам!

  3. kisloff:

    Здравствуйте, Zena! Видно, что вы человек думающий и комментарий написали очень интересный. Особенно мне понравилась ваша мысль о жанре Зверских Лиц. Что касается возраста читателей, то, может быть, вы заметили, что сказки расположены так, чтобы каждая новая была «взрослее» предыдущей. Это специально сделано, чтобы читатели были разные: и маленькие и большие. Я вам очень советую прочитать все произведения Короткого списка. Они просто удивительные!

  4. kisloff:

    Лариса! Илга! Спасибо большое! Много-много добрых и совсем не зверских слов вам в комментарии!

  5. Awramenkonastya:

    Ага!Тоесть я сейчас читаю Вашу книгу Александр,а потом Илги!Спасибо большое всем вам за понимание!!!!!smile

  6. Awramenkonastya:

    Здравствуйте Александр !Ваши рассказы такие все добрые,смышные!Ваши рассказы просто сказка!!!(в прямом и переносном смысле) Все герои дружат между собой! Мне очень было интересно читать , не смотря на то,что некоторые могут сказать :Ой,-сказки для маленьких!Но нет! Я считаю, что даже сказки взрослым читать интересно! Ведь создаётся такая дружеская,добрая атмосфера! Я эту атмосферу  прочувствовала!Мне было очень уютно,даже стало тепло…(батареи в квартире холодные ❄) Даже была какая то изюминка,было что то особенное, не так как в других сказках!Я сама ещё не поняла что это!?!??!Но это было!Когда читала то перед глазами появлялся зелёный лес,маленькая полянка, избушки зверей,даже арабский халифат! (по истории недавно проходили)Было загадочно… Как и многие книги   на книгуру,Ваша читалась легко и очень быстро!Из зверей больше всех понравился кот, он был  смешной,игривый и умный. Всё было просто на высоте! 10/10 Желаю и дальше пписать добрые и интересные книжки!smile

     

    С уважением Настя!☺

     

  7. Irina Tumanova:

    Все эти рассказики оставили весьма веселое настроение. В книге была куча юмора и позитива. Плюс, в каждой книги была какая-либо мысль. Думаю, эта книга подойдет читателям от 7 лет и до взрослого возраста, ведь маленькие найдут в книге какие-либо правила, а взрослые прочитаю рассказ с юмором про те же самые правила. Начну-ка я разбор))) 1)Название весьма… интересное. Мне до конца было интересно, почему лица добрые и зверские. Особенность заглавия заключалась в том, что в нем скрывались противоположные слова, то есть лица добрые, но зверские (на тот момент я еще не знала, что будет про животных) Так же название заставляло улыбнуться, была в нем какая-то доброта. А аннотация только завершила дело, и ты уже не можешь не прочитать книгу. Я начинала улыбаться уже с момента прочтения названия и аннотации. Вот так хорошо они были подобраны. 2) Рассказы все очень интересные, в каждом была какая-то изюминка. Но мне все время было жалко Лису, которую всегда обыгрывали и в итоге она оставалась ни с чем. Очень нравился Кот. Думаю, если бы не он, в лесу творился бы хаос. Медведь мне больше всего запомнился в рассказе про рыбалку и про суд.А что вы думаете насчет пары Кота и Мышки? Достаточно интересный поворот событий, заставил этот момент улыбнуться)))В рассказе «Восточная сказка» мне почему-то казалось, что автор вставит песню «Восточная но-о-очь»( да уж, далеко моя фантазия поехала, но все же было интересно и без этой песни). Автор эту восточность у Верблюда хорошо передал, хорошо ощущалось. Мне из рассказа сильно понравился момент, где Медведь кричит: «Эй, горбатый, выходи!».И слова Халифа понравились про свободу выбора нового Халифа. И рассказ, где Медведь летать учился, очень позабавил. Вот кто Белку за язык тянул? В общем, автор круто все описал, вставил песни и слова новые и вообще хорошую книгу написал. Ставлю 10 из 10.

    • kisloff:

      Здравствуйте, Ирина! Кажется, на сегодня вы самый активный читатель шорт-листа.С большим интересом читал ваши комментарии к другим текстам. Признаюсь, я бы таких рецензий в 13 лет не написал. Вы молодец! И вам уже есть что с чем сравнивать. Поэтому — спасибо за высокую оценку! Очень здорово, что вы стараетесь все книжки оценивать объективно, исходя из их качества, а не шкалы «моё — не моё» или «это для маленьких». Это очень хорошее читательское качество! А мои зверюшки… Ну, вы же понимаете, что животные в сказках — это маски людей. Сказка позволяет сказать об очень важных вещах простыми словами. Если животные как люди — это смешно. А вот когда наоборот… Успехов вам, Ирина!

      • Ирина Туманова:

        С животными получилось достаточно интересно, я в некоторых находила своих знакомых и понимала, что они бы поступили так же ,как и определенный зверь в сказке. Мне идея с животными как люди очень понравилась. Иногда ,правда, возникали перед глазами басни Крылова, ведь он тоже показывал качества человека через животных)))
        Спасибо огромное за ответ, желаю вам побольше новых книг, так как у вас , я уверена, они получаются очень интересными)))

  8. elina durovina:

    Очень понравились рассказы. Я немного расстроилась, когда дочитала первый. Я предполагала, что он один… но каково были мои удивление и радость, когда я узнала, что их несколько!

    С удовольствием читала рассказы. Давно не встречала таких интересных, смешных, добрых книг. Эта книга для меня — находка. Нет плачевных происшествий, нет обыденности. Все это очень важно, на мой взгляд. Спасибо за книгу)

    10/10 heart

     

     

    • kisloff:

      Спасибо, elina! Очень дорога ваша оценка. Вы так эмоционально, точно и емко сказали о том, что мне хотелось вложить в эти истории. С уважением — Александр.

  9. Ksusha03:

    Просто здорово! Кроме того, что это настоящий учебник по развитию фантазии и воображения, это еще и очень добрая книжка. Многие сказки начинаются также, как и всем давно известные, но дальше то все идет совсем не так. Истории продолжаются свободно и легко, без всякой натуги и искусственности, как это иногда бывает, когда кто-то пытается рассказать старую сказку на «новый лад». Чего стоит только лиса в крашеных перьях. Действительно, «Рио-де-Жанейро какое-то» .Получилось настоящее веселое литературное хулиганство, которое сразу же захотелось продолжить и что-то придумать самой. Но эти истории написаны ведь не только для того, чтобы показать, что для фантазии автора границ не существует, это еще и истории о взаимовыручке, доброте и смекалке.

    • kisloff:

      Здравствуйте, Ksusha! Какой же вы чуткий читатель, какая молодец! Вы разгадали одну из тайн Кота!Эта книжка и правда начиналась с учебника литературы, только не совсем обычного. И там действительно был такой раздел — «Урок фантазии». И если вам захочется продолжить это «хулиганство» — это будет так здорово! Удачи вам! И спасибо за такой чудесный комментарий! (Вот сколько восклицательных знаков получилось — и все для вас).

  10. Artem123:

    Очень веселые  и добрые сказки, со смыслом и с выводами. Особенно понравилось  про медведя, который  ходил на рыбалку и подружился с червяком  и    смешно,как лесной суд поженил кота и мышку.  Интересно  про путешествия  Федора и его дружбу с Терентием,   красиво описана любовь лисы, как она старалась нарядиться для  верблюда . Мне кажется. хорошо бы  сказки  надо сделать  мультфильмом,  жизнь зверюшек в лесу. Все будут смеяться, потому что они и  для взрослых и для детей,  по типу   мультика про  Простоквашино.

    • kisloff:

      Здравствуйте, Артем! Очень приятно, что вы не только прочитали, но еще и как бы увидели эти истории, — поэтому и написали про мультфильм. Это значит, что у вас хорошее воображение. И поняли, что они «безразмерные»: для маленьких и для больших. Спасибо!

  11. Nikita_Ch:

    Мне очень, очень понравились рассказы! Интересно, интригующе, невозможно было оторваться! Больше всех понравился кот – умный и хитрый. Очень понравился рассказ про камеры в лесу. Было смешно, когда ученых отправили в психушку. Понравился Федя – добился исполнения своего желания! Очень жаль, что истории закончились. Ставлю высший балл!

    • kisloff:

      Здравствуйте, Никита! Я рад, что вам понравились эти истории и их герои, что вы нашли для себя самые смешные и интересные сказки. Мне тоже жаль, что истории закончились. Но, может быть, будет и продолжение. И спасибо за высший балл (к сожалению, я пока его не вижу в оценках, но это, наверно, техническая проблема). Доброго вам чтения других произведений авторов «Книгуру»!

  12. Ирина Туманова:

    Отправила рецензию на конкурс.

  13. anna.k11:

    Здравствуйте, Александр Киселёв!

    Мне очень понравилось ваше произведения!

    Это очень весёлые и добрые сказки, особенно Кот Учёный!

    10/10

//

Комментарии

Нужно войти, чтобы комментировать.