«Вайнахт и Рождество». Александр Киселёв
Подходит читателям 10-12 лет.
Аннотация
Война – страшное испытание для всей страны и для каждого отдельного человека. Особенно трудно ребёнку, который привык надеяться на взрослых и доверять им. Взрослые не всемогущи – они сами бессильны перед лицом великой беды и не всегда могут сделать верный выбор. Может ли дурной поступок оказаться честным и правильным? Бывает ли так, что враг на самом деле хороший человек? Кто виноват в том, что бывает война? Всё это предстоит понять персонажам исторической повести о Великой Отечественной: мальчику-рассказчику, его родным и близким – и нам тоже.
Все финалисты: Короткий список
(12 оценок, среднее: 9,42 из 10)
Я люблю читать рассказы про войну. Этот текст показался мне очень необычным тем, что в нем говорится, что даже враг может быть человеком, а «свой » вести себя как враг и подлец. Мне кажется, этот рассказ в первую очередь не про войну, а про людей. Хотя страшных ситуаций в ней хватает, и повышенный мальчик и убитая мама девочки и многое другое…. не буду перессказывать. В этой истории хороший конец был невозможен для всех, но Рождество для тех кто умел любить и сопереживать все равно наступило.
Спасибо, Саша! Очень хорошие и правильные слова.
Может быть, было бы правильнее промолчать, но я, наверное, все-таки скажу о том, почему я не смогла принять эту повесть. Все дело в том, что повесть написана одной интонацией, живость и любознательность не изменяют герою ни в момент поиска оружия, ни в момент взрыва гранаты в уборной, ни во время расстрела военнопленных, ни в момент казни друга. Он одинаковым энтузиазмом рассказывает о том, на что похожи лица повешенных партизан, как торчат из телеги пятки умерших от голода военнопленных и о том, как немец угостил его кусочком сахара. Речь героя, его внутренний монолог никак не меняются в зависимости от того, что ним происходит. То, что он увидел, то, что он пережил, никак не меняет его взгляд на мир. Мне бы точно поле некоторых событий, например, посла расстрела военнопленных, разговаривать не захотелось.
Содержание повести очень напоминает детское стихотворение «Я решил сварить компот…». Здесь есть все: тема политических репрессий, религии, веры, отношения к военнопленным, тема предательства, любви между русской женщиной и фашистом, воровства. Список можно продолжить. Но ведь внутренний монолог, поток сознания, как раз и нужен для того, чтобы выразить мысли и чувства героя-рассказчика. Здесь герой большей частью констатирует происходящие вокруг него, и не понятно, что при всем этом происходит в его душе.
Повесть родилась именно такой. Такой, значит, она и будет.
Ксюша, а как бы ты посоветовала нам, писателям, рассказывать о том, «о чем разговаривать не хотелось»?
(вопрос не без подвоха, да)
В первую очередь я не хотела обидеть Александра, и очень долго не хотела ничего писать в комментариях, но потом подумала, что «Книгуру» в конце концов для того и создан, чтобы была возможность высказаться честно. И я написала совсем не о том, что на сложные темы разговаривать не нужно. Я о том, что в тот момент, когда герой рассказывает о расстреле военнопленных, о том, как он видит повешенных партизан, о том, как он узнает, что погибла мама Сони, его интонация, темп его речи, ритмическое построение фраз никак не меняются. Страх, потрясение, ненависть, ярость, гнев- все это отражается в нашей речи, она меняется, меняется темп, дыхание, экспрессивность. В гневе и ярости мы, как правило, говорим более быстрыми, резкими, отрывистыми фразами. Если мы не хотим о чем-то рассказывать, что мы говорим скупо, стараемся сообщить только факты и не «смакуем» подробности. Страх, наоборот, придает мышлению вязкоть, рассказчик «застревает» на одной детали. Это я о тех эмоциях, которые могли быть вызваны тем, что увидел герой. Я не языковед и не могу назвать всех существующих в филологии «средств художественной выразительности». Но когда я читала «Вайнахт и Рождество» у меня возник диссонанс между содержанием повести и тем, как это написано. Но ведь если писатель не пожалел времени на создание отнюдь не маленькой повести, у него явно была потребность высказаться, поделиться своими мыслями, чувствами читателями. Ни одна книга не создается на тему, о которой автор ничего не хочет сказать, поэтому давать советы о том, как писать на темы, о которых говорить не хочется, глупо и бесполезно. Если не хочется высказаться, то и мучиться не надо. Ну а приемов, которые используют авторы, затрагивающие болезненные темы, очень много. Некоторые книги физически больно читать. Сказать о том, что я их люблю, наслаждаюсь, перелистывая страницы, было бы неправильно, их любить невозможно, но и отрицать силу их воздействия, их влияние на отношение к некоторым событиям, бессмысленно. Я о книге Светланы Алексиевич «Чернобыльская молитва», о «Колымских рассказах» Варлама Шаламова, «Архипелаге ГУЛАГ» Солженицына. Из последних прочитанных «Красный крест» Саши Филиппова. Очень точно, в том числе и ритмически, передает ощущения, переживания героев Юлия Яковлева в книге о Великой Отечественной войне «Жуки не плачут» из цикла «Ленинградские сказки». Там как раз, к вопросу об общности литературных вкусов Артемом, ни одно из переживаний героев прямо не называется, мы можем догадываться о их только по деталям, по тому, к каким разговорам они прислушиваются, на чем акцентируют внимание, что выхватывает их взгляд. Конечно, это не образцы для подражания. Образцов в литературе в принципе существовать не может, иначе это совсем не литература. Но мне бы хотелось узнать у Александра, если он захочет ответить, как создавалась «Вайнахт и Рождество», был ли у героя прототип, использовал ли он какую-то архивную информацию, рассказы очевидцев описанных событий, ведь время и место действия обозначены очень условно.
Ксения, это самое скучное занятие — рассказывать, как «создавалась» рукопись. Но вы спросили — надо ответить. Была заноза — одно навязчивое видение. Я хотел отделаться от него коротким рассказиком с двумя-тремя персонажами, но тут набежали другие люди и стали жить своей жизнью. Такой вот, как вы сказали, «компот». Мне оставалось только записывать их слова и поступки. Получилась целая повесть.Про речеведение («интонацию») могу только повторить: я знал, что надо так, а не иначе. Все другое, с этой вот убогой книжной»психологией» и драматическими «художественными приемами», — это уже будет вранье. Что касается хронотопа и фактуры (событий, быта и т.д.), то здесь всё — правда, вплоть до малейших деталей. Извините, что получилось длинно.
Александр, большое спасибо за ответ. Мне показалось, что он, наоборот, очень короткий, ведь эта история как раз и складывается из деталей. Я, например, не знаю, как жили люди почти восемьдесят лет назад: какие книги читали, о чем мечтали, как общались между собой, что носили, как обедали… И мне было интересно, чья история была положена в основу повести. Как бы ни пытался Артем меня спровоцировать, я не редактор,и давать какие-либо профессиональные комментарии не могу, но я в принципе не согласна мыслью о том, что редактура не нужна, а «художественные приемы» ведут только к «вранью». Это не так. Несколько лет назад мне на глаза попалось письмо Пушкина к Вяземскому от 14-15 августа 1825 года, где Пушкин редактирует стихотворение «Водопад». Меня тогда поразило, как много он работает над каждым словом, обращает внимание на то, что вроде бы кажется таким несущетвенным.
Перескакиваю обратно к прерванной мысли. Если о чем-то не хочет рассказывать не автор, а герой, то по своему читательскому опыту скажу, что в этом случае за него это, как правило, делают другие герои или сам автор. Дневник героя, от чьего имени написан текст, попадает в руки другого героя и он оставляет в нем свой комментарий, либо дневник попадает к более позднему читателю, и тот сообщает о том, что ему удалось узнать от героя гораздо позднее описываемых событий или узнать что-либо от других очевидцев. Когда герой молчит, автор включает в текст фрагменты писем, газетных статей, услышанных разговоров других героев, которые дают необходимые читателю пояснения. В одной книге был очень интересный ход: герой- рассказик надел маску другого героя и продолжил часть истории как бы от его имени. Но это ни в коем случае не совет кому-бы то ни было, просто обобщение читательского опыта.
Кстати, в «Формуле раззеркаливания» темп повествования как раз несколько раз меняется скажем так от ленто до престо.
О. А я уж думал, что ты красиво ушла от вопроса
Хороший анализ, все верно, но только ведь в «Вайнахте» повествование ведётся от первого лица. Раньше, в дореалистические времена, герои, особенно в театре, подробно поясняли, что делается у них внутри — «о, как я страдаю, какая горькая кручина переполняет моё бедное сердце», — но потом литература выработала более тонкие способы контакта героя с аудиторией. Скажем, пушкинский Сальери рассказывает, какой он весь из себя адепт Высокого Искусства и как он ради этого с детства ограничил свои творческие порывы, но аудитория-то понимает, что это он сам себе придумал, оправдывая то, что никаких особых порывов-то у него и не было. В этом и состоит собственно реализм: в показе человека сквозь призму его иллюзий. И вряд ли маленький мальчик станет рассказывать о виденных им ужасах так же ужасно, каковы эти ужасы, — если только автор не захочет показать, что у героя фусломалась психика.
(Александр, простите, что я тут у вас так долго солирую.)
Напротив, Артем, очень рад! И спасибо! Литературные беседы — не моя поляна. Меня вообще все книги из шорта восхищают. Ведь как здорово: ничего не было, а человек — раз! — из головы целый мир выдумал. А некоторые — и мир, и войну. Ведь чудо же.
Александр, да, я просто тут прозрачно намекаю на то, что если герой не говорит «я страдаю», или другой герой не говорит о нем «он страдает», или даже автор о нем этого не говорит, а сам герой знай тараторит так, как ему это привычно — это не значит, что он не страдает. А вот если об этом кто-то заговорит — текст сразу потеряет силу. В одной из самых страшных, как для меня, театральных сцен говорят не о страшном, а о том, какая, наверно, в этой самой Африке сейчас жарища-то.
Или как у О.Генри в «Попробовали — убедились».
Иногда мне кажется, что мы Артемом разговариваем на разных языках. Я ведь тоже не о том, что герой должен всем подряд рассказывать о том, как ему плохо и как он страдает.Для этого есть сотня других способов. Одна из моих любимых книг- Петер ван Гестел «Зима, когда я вырос», где об оккупации Нидерландов, о Холокосте тоже рассказывает маленький мальчик, который и слов то таких не знает для того, чтобы передать то, что он чувствует, но автору удается передать его настроение через то, что и как он видит.
Ксюша, конечно, на разных
Для того и разговариваем, чтобы немножко выучиться языкам друг друга. Все люди говорят на разных языках. Слова одни и те же, а языки разные, такой вот парадокс.
Ты говоришь, что я тебя провоцирую; но я провоцирую, пожалуй, только в том смысле, который несет слово «майевтика» — провоцирую на диалог и на понимание вещей, которые раньше были непонятны. Не только тебя, но и в первую очередь себя.
Книга увлекла меня сразу, как будто кто-то очень близкий и мне понятный рассказывает, сидя рядом. Но я не раз возвращался перечесть написанное. Не из-за сложных слов, а потому что не получалось осмыслить сразу… Да, я слышал, знал, что война – это страшно, но чтоб настолько…
Почему не взяла часы Валина мама? Разве он не погиб под пытками?
Вор Васька, который умеет плакать и готов отдать жизнь за других… А казался совсем другим…
И почему Коля не рассказал домочадцам, что мама не вернется, как обычно? Я рассказал бы, если б знал, что она в опасности, постарался бы ей помочь…
Несколько раз перечитал концовку.
Нам часто говорят учиться понимать людей, но это возможно сделать, наверное, только пережив самому ситуации, в которых оказались другие. Эта книга помогла мне понять, что мир делится не только на чёрное и белое.
Каково было Ваське, если он – сын предателя!
Что должна была чувствовать Валина мама, если у неё даже в голове не уложилось, что он погиб? Как и бабушка Коли, знай она правду о сыне.
Больше сильной привязанности к маме может быть вера в то, что она делает и верность данному ей слову.
Ну а то, что случилось с Гердом… У меня не хвтает слов… Это точно никогда не забуду.
Спасибо автору за потрясающую книгу!
Спасибо, дорогой читатель, за добрые слова об этой книге! Она нашла путь к вашему сердцу, а это самая большая радость для автора.
Сказать, что мне очень понравилась книга, это всё равно что ничего не сказать… Слов нет. Книга стала для меня потрясением.
Книга меня полностью захватила. Удивительно, как автору удалось написать книгу о войне, во время чтения которой я и смеялся, и переживал, а в конце (мне даже не капельки не стыдно), я не смог сдержать слёз…
Герои книги живут в непростое для страны время – началась война. Мальчишки мечтают стать героями, хотят помогать взрослым в борьбе с врагом и не всегда их поступки заканчиваются хорошо. Взрослые пытаются всячески уберечь своих, да и не только своих детей. Все самые важные и значимые события для героев происходят в период от Вайнахта до Рождества. Хоть и кажется, что у героев вроде бы всё наладилось (если можно так сказать про военное время), но оказывается, что счастье может рухнуть в один момент и оно рушится.
Ещё мне понравилось, как по разному ведут себя люди в различных ситуациях. Ситуациях, когда от врага не ожидаешь настоящих поступков, когда безобидные на первый взгляд дети, совершают ужасные, нечеловеческие поступки.
Какой-то сумбур у меня получился, а не отзыв. Слов нет, одни эмоции.
Счастье, когда у книги есть такие читатели, как вы, Георгий! Спасибо вам! У меня тоже нет слов…
Обычно я не люблю читать про войну. Но этот рассказ я прочитала с удовольствием за несколько часов. Просто и понятно. Интересный сюжет. Не скучно читать,постоянное действие. Непредсказуемые события. Таким мне показалось это произведение. Удачи автору в дальнейших работах)
Спасибо за комментарий и добрые пожелания!
Не могу сказать, что мне понравилась эта книга, но она произвела на меня сильное впечатление. Книги про войну, наверно, и не должны нравиться, главное это чувства, которые они вызывают.
Так же я была рада, что с мамой Коли ничего не случилось. Я боялась, что она умерла или ее забрали в лагерь, и даже хотела бросить читать. А еще я думала, что Вайнахт это имя немца )))) Конечно жаль его, но все-таки это справедливо, то что с ним произошло, ведь он пришел на чужую землю.
Спасибо, Даша! Книги про войну — это трудное чтение, да. Это горькое лекарство. Но помогает.
Мне очень понравилось произведение. Очень интересный сюжет. Много эмоций испытала, читая книгу. Я не особо люблю книги или фильмы про войну, но эта книга очень интересная и поучительная к тому же. Скучных моментов вообще не было, с каждой главой всё интереснее и интереснее.
Очень было жалко Валю, а ещё больше Герда. Мне очень хотелось, чтобы Герд остался жив. Но книгу это никак не портит, а наоборот, читая испытываешь много разных эмоций. Мне очень нравятся эмоциональные книги, где можно плакать, смеяться, радоваться, переживать. Прочитала я произведение за несколько часов, трудно было оторваться. Я успела очень привыкнуть к героям, не хотелось с ними расставаться.
Эта книга произвела на меня сильное впечатление. Спасибо автору за замечательную книгу.
Мне тоже очень хотелось, чтобы Герд остался жив. И еще много-много честных добрых и людей — чтобы все они жили. Не получилось. Мне очень жаль… Спасибо за отзыв!
Обычно в произведениях про войну герои не вызывают особого сочувствия. Ты понимаешь, что закономерным итогом их жизни должна быть героическая смерть. Однако «Вайнахт и Рождество» — не обычное произведение про войну. И здесь показана такая ситуация, когда хочется, чтобы всем было хорошо, и все спаслись. Но в военное время так не бывает…
Это кажется невозможным, но автору удается собрать в мире и под одной крышей совершенно разнородный состав — старика-священника; жену врага народа, работающую на партизан; пенсионерку, не любящую немцев; пионера, желающего совершать подвиги во имя Отечества; нацистского офицера и спасенную еврейскую девочку. И взаимоотношения этих героев чрезвычайно интересно наблюдать, внутренне надеясь на чудо.
Приход русских войск и освобождение ими города совершенно не кажется желанным, ведь он уничтожает установившиеся в Колином доме теплые отношения.
Просто превосходно получилась фигура Герхарда. С моей точки зрения, это лучшее человеческое представление немецкого солдата в русской литературе о Великой Отечественной.
Можно много написать и про другие понравившиеся моменты — про церковные службы во время оккупации, про расхищение имущества своими же гражданами, про черный рынок и воровство, и конечно же про жуткую и психологически тяжелую концовку, но я буду краток: «Вайнахт и Рождество» — сильное, сложное, нестандартное произведение на военную тематику, которое стоит прочесть хотя бы потому, что жгучее послевкусие этой повести напоминает, насколько страшна война.
Наконец, эту повесть просто интересно читать.
Спасибо.
Спасибо вам, уважаемый читатель! Вы дали такой глубокий комментарий, что мне кажется, будто я только что впервые прочитал эту повесть. Может быть, ваша оценка незаслуженно высока, но — к стыду моему — и греет, и вдохновляет. Еще раз — сердечное спасибо!