«Немцы» – так их называли во дворе. Ребята при приближении кого-либо из них переставали играть и с мрачным выражением лица провожали их глазами, а потом принимались свистеть и улюлюкать в спину. Хотелось втянуть голову в плечи и убежать, но Сашка, хотя и невольно втягивала голову, потому что знала, что могут швырнуть вслед камнем, шла по-прежнему не спеша. При этом у нее все же подгибались ноги, за что она ужасно на себя злилась.

Мамонт шёл – огромный, красивый, и Еськов заметил про себя, что он отсюда не кажется таким уж низкорослым по сравнению с тем, что он ожидал.
Вдруг тон гудения у них за спиной изменился, и что-то стало потрескивать.
Всё вокруг заволокло сырым туманом, и Еськов почувствовал на заиндевевших скулах тёплый ветерок.
– Всё, заварка кончилась, – печально сказал Академик. – Считай, обошлось, коллега, – он подмигнул Еськову. – А то ведь и зависнуть могли бы.

Лизка дерзила учителям, носила учебники в расписной сумке, вместо формы надевала черное платье, а серьги себе делала сама из гвоздиков от щетки-массажки. То заплетала двадцать косичек, то одну, зато с ярко-желтыми шнурками от кед. То вдруг остриглась под мальчика. Лизка умела даже в этой школе чувствовать себя спокойно.
Ася так себя вести не решалась – только потому, что за каждый свободный вдох ждала расплаты: будут выговаривать долго и нудно, пилить голову, капать на мозг, будет больно.
«Ну и фиг», – пожимала плечами Лаптева, с нее эти выговоры скатывались, как с гуся вода. И уже на второй неделе знакомства Ася осмелилась наконец вставить в уши английские булавки, украшенные бисером.
Две недели они увлеченно болтали и переписывались, а на третьей Лаптева раскрыла Асину страшную тайну.
«Письмо», – сказала она. – «Письмо Татьяны Онегину. Вот что нам нужно».

Приснился кошмар
Будто мы уже в России. Снится новая школа, и там всем приезжим из Казахстана вместо русского языка преподают казахский.
— Вы не можете знать русский язык! – кричит на нас с братом и с Виктором какая-то бордовая огромная жаба, скользкая и в бородавках. – Вы не жили в России!
Вон! Вон! Вон!
Это «вон!» сливается с «бом-м!» колокола, непонятно откуда отбивающего свои удары, и мы боимся, и не знаем, куда нам теперь. А вокруг кричат: «Казахский язык! Казахский язык!», а нас всех троих тычут носами в дверь с табличкой «класс коррекции» (не знаю, что это), и вдруг Виктор высовывает и показывает всем свой собственный язык: синий, огромный и распухший, с металлической бусинкой посередине…
Уф-ф… Не часто приходится радоваться звонку будильника, а тут – счастье, что проснулась.

Совершенно обалдевшая Даша держалась за ёлку, и вид у неё был такой, будто сейчас весь мир рухнет, только ёлка останется.
– Ты… ты меня спрашиваешь, откуда взялась? Это я тебя спрашиваю, откуда я тут взялась? – наконец обрела она дар речи. – Ты куда меня притащил?
– В лес за Чердынью, где обнаружены инопланетяне, – терпеливо пояснил Пера. – И я тебя с собой не звал, ты сама уцепилась. Ладно, смотри тихонько и не мешай.
– Ишь ты! Человек! – умилилась Ёма. – Живой! Мича коми нывка, красивая коми девочка! Ойя да ойя, сколько лет не видала!
– Человек, – принюхался Гундыр. – Пахнет, как царевна, а не как Иван-дурак. Али я царевен не нюхал. Значит, есть они ещё где-то, люди…

Они дружили уже лет сто. А потом Тигр пошел в музыкальную школу.
Сначала как будто ничего не случилось. Ну, занят человек – Кешка тоже был занят – шахматы по пятницам, и плавание дважды в неделю. Это понятно, это у всех так. Тигр перестал играть вечерами в футбол – и ладно, всё равно играл так себе.
Тигр по-прежнему был другом. Хорошим другом. Иногда даже давал носить виолончель…
А потом солнечным апрельским днём случилась эта история с пушкарями.

Помню в детстве такую игрушку. Я её ненавидела.
Сложенная клетка. Сверху ручка. Дёргаешь ручку резко вверх. И клетка распрямляется. Становится объёмной. Тогда можно открыть дверцу и посадить игрушечную птицу. Кажется, у птицы на пузике то ли кнопка, то ли рычажок, и она может петь.
Мне было страшно смотреть на эту игрушку, которую только что, на моих глазах распрямили одним движением. Потому что я была уверена: когда-нибудь эта клетка сложится обратно сама и придавит птичку.
В школе моя клетка постоянно складывается. Но меня ей не раздавить. Потому что всегда рядом папа, и он ловит клетку за ручку, всякий раз, когда она собирается сложиться. И спасает меня.

Договорившись о цене, мы погрузили чемоданы в багажник старого «Мерседеса», расположились на потертых сиденьях и под внимательными взглядами дюжины других таксистов отбыли с парковки у аэропорта.
— А пока едем, я совершенно бесплатно расскажу вам о нашей замечательной стране! — сказал водитель. – Как бы в подарок. Итак, Малайзия располагается в Юго-Восточной Азии…
— Мы в курсе, — ответил Костя с заднего сиденья.
— Да? — Таксист с уважением посмотрел на нас. —  Об этом редко кто знает из туристов! Вы не поверите, но многие до прилета к нам считают, что Малайзия находится в Африке!

– Заходи, – сказала бабушка и отодвинула дверь купе.
Заходить было некуда. Перед ними возвышалась стена из свернутых ковров, занимавших всё пространство от пола до потолка. От запаха нафталина у Полины зачесалось в носу.
– Это что такое? – бабушка всплеснула руками и побежала к проводнице. Проводница, увидев ковры, схватилась за голову и стала вызывать по рации милицию. Полину затолкали в соседнее купе вместе с вещами, а бабушка осталась в коридоре.
Через несколько минут дверь отодвинулась. На пороге стояли трое лысых.
Сначала Полина подумала, что они близнецы – из-за одинаковых оранжевых одеяний до пола. У того, что стоял посередине, на животе висел вытянутый, как яйцо, барабан.
– Харе Кришна! – сказал он.

Человек в синем плаще взял шар в ладони, как берут на рынке арбуз, чтобы проверить, спелый ли он. Отошёл на пару шагов и встал к Сашке боком. Его шрам сейчас, в свете фонаря, был похож на рану.
– Ты слышишь меня, атарин? Надеюсь, слышишь. Я представлял себе эту встречу последние двадцать семь лет, каждую ночь перед сном. Это помогло мне выжить. Несмотря на твоё предательство, атарин, многие из наших уцелели… тогда. Ты ушёл – мы остались. И я следил за тем, как ты жил, вести доходили до нас, даже там. Я был рад: ты получил по заслугам. Я надеялся приехать, чтобы сказать тебе об этом: каким ты был и каким стал. Я приехал. И теперь, глядя на тебя, говорю, – мне жаль. Ты уже наказан, и это… это слишком, даже для тебя, атарин…

Прямо перед Давыдовым на столе среди бутылок стоял мышонок в рубашечке, штанишках и ботиночках.
– А не есть ли ты плод моего воспалённого пуншем воображения, мышь? – спросил гусар.
– Нет. Я не плод, я совершенно настоящий и говорящий мышонок! – твёрдо пропищал Тимка. – И мне необходима ваша помощь, господин подполковник!
Гусары были люди бывалые, но они вскочили с мест от изумления, а некоторые даже выронили кружки из рук. Но всё-таки гусары есть гусары, и поэтому Денис Давыдов и его лихие рубаки пришли в себя гораздо быстрее каких-нибудь штатских.
Тогда Тимка рассказал всё, о чём читатель узнал из предыдущих глав. А потом не удержался и спросил:
– А что такое фухтель и эта… как её… флан-ки-ров-ка?

…Гудение было приятным и убаюкивающим. Таким, что выныривать не очень хотелось. А когда захотелось – не удалось.
…Я выныривал, совершенно точно – в ушах шумело, скулы и грудь рассекали воду, в прищуренных глазах метались и щипались разноцветные полосы, волосы чуть оттягивали скальп, улетая назад – но вынырнуть не мог. Не мог выскочить из слоя воды в ладошку толщиной. Это было почти смешно и довольно страшно – потому что совершенно непонятно.
…Я дернулся еще раз и понял, что сейчас захлебнусь, но из воды не выпрыгну. И понял, как сильно испугалась Дилька, когда ее вот так всосало глупое и непобедимое. Но я вам не Дилька, между прочим. Я орать не буду.
А что я буду? Экспериментатор, блин. Все, задыхаюсь. Нет, еще нет. Задых!

– Аленька, это ты?
Что за глупый вопрос? Папа в командировке, кто же ещё, кроме меня, может быть! Разве что грабители. Я так и ответила.
– Грабители.
– Разувайся у порога. Нечего с улицы заразу по комнатам разносить!
Грабители разулись. Они, эти грабители, про заразу наизусть выучили. С раннего детства. И уже лет десять разувались не где-нибудь, а у порога. Только мама этого не хотела замечать.

— А ты уверена, что хочешь знать, как он выглядит? Всё-таки парень с ником Edvard93…
Начав фразу, я поняла, что не знаю, что говорить дальше, и ляпнула:
— …мог бы потрудиться придумать себе другой, более оригинальный ник. И что ещё за «93»?
— Год рождения, разумеется. Или… — Леся на секунду задумалась. — Или вес.
— Или возраст! — вставила я. — Он может оказаться старым извращенцем, маньяком, женщиной… Учителем географии!
Кстати, довольно реалистичный вариант. Наш географ есть в аське. Даже у нас в друзьях есть. Иногда пишет сообщения вроде «Завтра контрольная, хватит сидеть в аське!» — и радостный смайлик. Мы все думаем, если его в черный список добавить, наставит за это двоек или нет?..

В 1903 году американка Мэри Андерсон ехала в трамвае и заметила, что вожатому пришлось открыть переднее окно: налипающий снег сильно затруднял видимость. Предприимчивая девушка придумала простейшее устройство, позволяющее управлять щеткой-скребком из автомобиля, и даже получила на него патент. Курьез в том, что когда она попыталась продать изобретение одной канадской компании, ей отказали, заявив, что забавное устройство не будет коммерчески успешным.